Трилби

— О… Я… Извините меня, — заикаясь, сказала она и покраснела.

— Ничего страшного, — он кивнул одному из официантов и увел ее в другое место, в то время как слуга все убрал. Ее родители и Тед уже смешались с многочисленными гостями, и, казалось, никто не заметил инцидента.

— Я никогда не была такой неловкой, — Трилби сильно нервничала.

Он потянул ее под небольшой навес, который выходил в освещенный двор, украшенный бумажными фонариками. Они сверкали в темноте, как искусственные лунные диски. Он обхватил ее лицо и повернул к себе.

— Я не думаю, что это была неловкость.

Затем он наклонился, и она впервые в жизни почувствовала тепло мужских губ на своих губах. Даже Ричард никогда не пытался поцеловать ее. Она только мечтала об этом… Она беспомощно напряглась от такой близости и чуть не задохнулась от изумления.

Торн поднял голову. Выражение ее лица и глаз было таким, что она вряд ли притворялась. Это было изумление, смешанное со страхом. У него было достаточно опыта, чтобы понять то, что она чувствует, и что это было у нее впервые. Невероятно, подумал он, чтобы женщина с ее опытом была так ошеломлена. И если это не притворство…

Он снова наклонился к ней, но она резко отпрянула, закрыв рукой губы. Ее серые глаза были похожи на блюдца, нежно очерченное лицо побледнело от страха.

Торн разозлился на нее за такой трагический вид. Его лицо омрачилось. Он молча смотрел на Трилби, его поза выражала презрение, когда он окинул взглядом ее стройное тело.

— Не говорите мне, что вы обычно так реагируете на мужскую ласку, — сказал он, насмешливо улыбаясь. — Нет необходимости притворяться, Трилби. Мы оба знаем, что мужчины целовали ваши губы и даже ваше тело.

От такого бесстыдного замечания ее руку свело судорогой. Глаза сверкнули, и она выпрямилась.

— Если бы у меня было ружье, я бы застрелила вас. Клянусь, я бы это сделала! Как вы осмелились сказать мне такое?

Он удивленно приподнял брови.

— А какого обращения вы ожидали, мисс Лэнг? Вы думаете, что ваше чопорное поведение обмануло меня?

Она непонимающе уставилась на него.

— Чопорное поведение?

Он уже не шутил.

— Такой женщине, как вы, это не поможет, — медленно произнес он. — Мы оба понимаем, что вам нужно гораздо больше, чем просто поцелуи.

Задыхаясь от негодования, она резко повернулась и бросилась прочь почти бегом.

Торн налил себе чашечку пунша и пошел к гостям, не переставая думать о Трилби. Ему не следовало так доводить ее: даже, если у нее действительно роман с Куртом, это еще не значит, что она женщина легкого поведения. Может быть, она в самом деле его любит.

Он не понимал, зачем высказал ей все это, но мысль о ней и кузене злила его. Он опять отыскал ее глазами. Ну, конечно, она танцует с Куртом. Курт был примерно его роста, но значительно полнее и мягче характером. Курт всегда улыбался и любил женщин. Женщины его тоже любили. У него были городские манеры, и он вел себя как джентльмен.

Торн обожал Курта до тех пор, пока жена не стала ставить его в пример как «цивилизованного человека». Ему надоело считать себя человеком второго сорта по сравнению с таким денди. Увидев, как Курт танцует с Трилби, он резко повернулся и тут же заметил, что Лу, жена Курта, с негодованием наблюдает за танцующей парой.

— Что вы думаете о мексиканской проблеме? — спросил Джек Лэнг, остановившись рядом. Он давно пытался завладеть вниманием хозяина.

— Проблема усугубляется, я считаю, — ответил

Торн. Он снова посмотрел в сторону Трилби и отвел взгляд. Он бы с удовольствием запустил в Курта стаканом, который держал в руке.

— Не отпускайте женщин далеко от дома. У нас уже украли много скота. Один из моих людей преследовал их до самой Мексики. Мы не поймали воров.

— Нельзя винить полицейских за то, что они становятся на сторону мятежников, — сказал Джек. — Условия при режиме Диаса невыносимы для мексиканского народа. Я сужу по рассказам мексиканцев, работающих у нас.

— Условия были невыносимы и всегда будут такими, — ответил Торн нетерпеливо. — За плечами среднего мексиканского крестьянина столетия угнетения, начиная от ацтеков и до Кортеса, испанцев, французов, а теперь еще и Диас. Этот народ угнетали веками. Их заставляли кланяться буквально все, а особенно испанцы. Потребуются поколения, чтобы избавиться от чувства угнетения. У них не было времени, чтобы изменить стереотипы.

— Кажется, Мадеро это удастся.

— Мадеро — это молодой петушок, — сказал Торн насмешливо. — Его сердце принадлежит народу. Я думаю, он еще удивит федералов. Они его просто недооценивают, но еще пожалеют об этом.

— В его армии всякий сброд, — не согласился Джек.

— Вам следует изучать историю, — последовал сухой ответ. — Во всех армиях полно сброда.

Джек сжал губы.

— Вы очень проницательны.

— А вы думаете, если я живу на ранчо, то трачу время только на скот и глотаю пыль? Я начитан, у меня есть друг, который о прошлом знает больше, чем о настоящем. Вы еще не познакомились с моим другом с Восточного побережья? МакКолум — антрополог, хотя он преподает археологию. Каждую весну он приезжает сюда со своими студентами.

Они беседуют с индейцами из местных племен и изучают древнюю культуру.

— Что вы говорите! Он ничего мне не сказал об этом, — Джек рассматривал высокого, грубоватого, уверенного в себе светловолосого человека, который в это время беседовал с местным бизнесменом.

— МакКолум обычно не говорит о своей работе. У него есть свое мнение обо всем, — Торн улыбнулся.

МакКолум взглянул на Торна и тоже заулыбался. Минутой позже, извинившись перед своим собеседником, он присоединился к хозяину.

— Вы говорили обо мне, не так ли? — прямо спросил он. — И, к тому же, за моей спиной.

— Я говорил моему соседу, как много ты знаешь о прошлом, — Торн улыбнулся. — Это Джек Лэнг, он владелец ранчо Блэквотер Спрингс. Джек, это доктор Крейг МакКолум.

— Рад познакомиться с вами, — приветливо сказал Джек. — Вы приехали, чтобы заняться здесь раскопками?

— Нет, к сожалению, я приехал по делу и решил повидаться с Торном. Что вы думаете о мексиканской ситуации?

Джек высказал свое мнение.

МакКолум язвительно поджал губы, прищурив темные глаза.

— Вы считаете, что у полицейских есть шанс?

— Да, а вы думаете по-другому? — спросил Джек.

МакКолум пожал плечами.

— Не знаю. Возможно, Торн говорил вам, что у него работают несколько мексиканских ковбоев. Их отцы работали на его отца. Подчиняться иностранцам вошло у них в привычку. Перемены требуют времени.

— Мадеро победит?

— Думаю, что да, — ответил Торн, подумав. — Он, действительно, любит свой народ и хочет для него лучшей жизни. Ему удалось завоевать поддержку большинства, и они будут бороться. Да, мне кажется, что он победит. Но прежде чем это произойдет, прольется много крови. И не только их крови, а возможно, и нашей. Мы здесь на границе в сложном положении.

— Мы не должны вмешиваться, — упрямо отстаивал Джек свое мнение.

Торн снисходительно улыбнулся.

— Мы уже втянуты. Разве вы не замечаете, что некоторые из работников-мексиканцев время от времени исчезают на день или два?

Джек вскинул голову и пожал плечами.

— Да, они ездят повидать своих родственников.

Торн усмехнулся и выпил свой пунш.

— Они вместе со сторонниками Мадеро участвуют в набегах на соседние ранчо. Будьте осторожны, они могут приехать и к вам. Вы же потеряли недавно некоторое количество скота?

— Несколько голов. Ничего серьезного.

— Возможно, эти несколько голов они забрали, чтобы проверить, будете вы их преследовать или нет, — предупредил Торн. — Внимательно следите за стадом.

— Да, обязательно, — Джек тяжело вздохнул. Он перевел взгляд на жену, которая оживленно беседовала с соседями. — Я привез сюда свою семью, но не понимал серьезности ситуации, не имел представления, что мексиканцы могут восстать. Я вложил все до последнего пенса в это предприятие, но дела идут не так, как хотелось бы. Я теряю последнее, Вэнс.