Лучший день в жизни

Безусловно, только жить в нем – все равно что среди театральных декораций.

– Тебе давно пора подыскать жилье в городе, – продолжала мать. – А заодно и пристойную работу и мужчину. И школу права надо закончить.

Все это Коко слышала уже не раз. Мать и сестра совершенно точно знали, как ей следует жить, и охотно высказывали свое мнение по этому поводу. В своей правоте они были непоколебимо убеждены, а Коко считали ходячей ошибкой.

– Так как у тебя дела, мама? Все хорошо?

Безотказный способ: у матери всегда было что рассказать о собственной персоне, эти разговоры ее неизменно увлекали.

– Только что начала новую книгу, – жизнерадостно сообщила она. – Сюжет бесподобный! О генерале-северянине и южанке во время Гражданской войны. Они влюбляются, их разлучают, она становится вдовой, самый преданный раб помогает ей бежать на Север и разыскать генерала. У нее не остается ни гроша, генерал в отчаянии никак не может ее найти, а она ищет еще и возлюбленную раба. В сущности, это две истории в одной – так увлекательно работать над ними! – выпалила мать на одном дыхании. Коко улыбнулась. За свою жизнь она выслушала уйму подобных рассказов. Ей нравились мамины книги, она гордилась ею, хотя в раннем детстве немного стеснялась столь шумного успеха. В те годы она мечтала лишь об одном: чтобы ее мама стала самой обычной, заурядной, пекла бы печенье, возила по очереди с другими мамами Коко и ее подружек в школу и не считалась знаменитостью. В фантазиях мама представлялась ей простой домохозяйкой, а реальность была неизмеримо далека от них. Мать вечно то писала, то давала интервью. К моменту рождения Коко она уже была звездой немалой величины. И потому Коко всегда завидовала детям самых простых, незнаменитых родителей.

– Твоему новому роману уже обеспечено место в списке бестселлеров. У тебя ведь не бывает осечек, верно, мама? – добавила Коко с оттенком грусти.

– Стараюсь, милая. Слишком уж я люблю аромат успеха! – Мать засмеялась.

Этот аромат нравился всем родным – не только матери, но и Джейн, и отцу. Коко часто пыталась представить себе, как сложилась бы ее жизнь среди «нормальных» людей, к примеру, врачей, учителей, страховых агентов. Среди ее одноклассников в Лос-Анджелесе детей из подобных семейств было немного. Почти все ее знакомые могли похвастаться знаменитыми родителями или хотя бы одним из них. У большинства учеников школы, в которой училась Коко, родители были продюсерами, режиссерами, актерами, владельцами студий. Ее отдали в Гарвард-Уэстлейк – Гарвардскую частную среднюю школу, одно из лучших учебных заведений Лос-Анджелеса, и среди бывших однокашников уже насчитывалось немало публичных фигур. Вращаясь в кругу живых легенд, надо было соответствовать им. Чуть ли не каждый знакомый Коко стал прирожденным карьеристом, нацеленным на успех подобно ее сестре, и вместе с тем кое-кто из одноклассников уже покинул этот мир – умер от передозировки, от алкоголизма, погиб в аварии, покончил с собой. Такое случалось и с бедняками, но гораздо чаще с богатыми и знаменитыми. Они мчались по жизни с бешеной скоростью и дорого платили за успех. Родителям Коко и в голову не приходило, что она не только откажется платить, но и просто выйдет из игры. С их точки зрения, подобный поступок был абсурдным, зато Коко считала его исполненным смысла.

– Может, теперь, пока ты живешь в городе и присматриваешь за домом Джейн, ты начнешь посещать какие-нибудь курсы? Подготовишься к возвращению домой и в школу права, – предложила мать деланно-небрежным тоном. Такие намеки были уже знакомы Коко, но как правильно реагировать на них, она по-прежнему не знала.

– Какие курсы, мама? Игры на пианино? На гитаре? Макраме? Кулинарии? Икебаны? Меня полностью устраивает моя работа.

– Когда тебе стукнет пятьдесят, с оравой чужих собак ты будешь смотреться неказисто, – невозмутимо парировала мать. – Ты не замужем, у тебя нет детей. Нельзя до конца своих дней просто убивать время. Займись хоть чем-нибудь существенным. Например, бери уроки живописи – ты же когда-то любила рисовать.

Жалкая, безнадежная попытка. Почему ее просто не могут оставить в покое, чтобы она могла жить, как считает нужным? Почему Йен… нет, лучше не думать об этом.

– Мама, у меня нет таланта в отличие от тебя и Джейн. Я не могу писать книги или снимать фильмы. Может, когда-нибудь у меня появятся дети. А пока я неплохо зарабатываю на жизнь своим делом.

– Тебе вовсе незачем, как ты выражаешься, «неплохо зарабатывать». И не надейся, что дети заполнят пустоту в твоей жизни: они повзрослеют, у них появятся собственные интересы. Тебе опять понадобится хоть какое-нибудь дело, чтобы реализовать свой потенциал. Дети требуют немало времени, но они рано или поздно вырастают. Муж может умереть или бросить тебя. Ты должна стать самодостаточной личностью, Коко. Только тогда ты будешь по-настоящему счастлива.

– Я уже счастлива. Потому и живу здесь. Крысиные гонки в Лос-Анджелесе доконали бы меня.

Мать вздохнула. Казалось, они шептали каждая свое, стоя по разные стороны от Большого каньона, не слушая друг друга и не желая слышать. Временами Коко становилось смешно при мысли, что выбранная ею работа, прогулки с чужими собаками, способна поколебать уверенность матери и Джейн. Сама Коко относилась к своему занятию совершенно спокойно. Иногда она даже сочувствовала родным.

Но разговоры с матерью нагоняли на нее тоску. Казалось, Коко никогда не оправдать ожидания близких. Сейчас это беспокоило ее уже не так, как раньше, но временами тревога возвращалась. Коко еще долго думала об этом разговоре и жевала второй рулет. В Болинасе она питалась в основном салатами и покупала на местном рынке свежую рыбу. Ездить же в супермаркеты Сан-Франциско было лень, а оборудованная по последнему слову техники кухня сестры, похожая на пульт управления космического корабля, внушала Коко робость. Проще заказать еду с доставкой на дом. Продолжая думать о матери, Коко поднялась в спальню и включила фильм. Джек с довольным видом забрался к ней на постель, не дожидаясь приглашения, и положил голову на подушку, Салли с блаженным вздохом устроилась в ногах. К началу фильма оба пса уже посапывали. Уютно свернувшись клубочком, Коко посмотрела романтическую комедию, где главные роли играли любимые актеры. Эту картину она смотрела раз пять.

Только когда фильм кончился, она заметила, что на мобильнике ждет непрочитанное сообщение, как выяснилось, от Джейн. Должно быть, опять что-нибудь насчет собаки. За прошедшие два дня Коко получила несколько посланий от сестры – с напоминаниями о доме, собаке, садовнике, сигнализации, приходящей уборщице. Как только начнутся съемки, у Джейн не останется ни сил, ни времени слать эсэмэски каждые пять минут. Новое сообщение оказалось длиннее предыдущих. Джейн предупреждала сестру о какой-то подруге, которая должна провести у нее в доме выходные. У Коко мелькнула мысль попросить гостью посидеть с собакой, а тем временем съездить к себе домой, но она не рискнула, подумав, как взбесится Джейн, если узнает о побеге и попытке переложить обязанности на чужого человека.

Сообщение гласило: «Наш друг Лесли прячется от чокнутой бывшей подружки, которая грозит убийством. Скорее всего появится завтра или в воскресенье, пробудет несколько дней. Где найти спрятанный ключ и как отключить сигнализацию, знает. Спасибо. Целуем, Джейн и Лиззи». Коко что-то не припоминала никаких Лесли среди подруг Джейн и Лиззи. Не из Лос-Анджелеса ли будущая гостья? Имя Лесли звучало экзотичнее, чем имена большинства подруг Джейн – умных, творческих, но в целом довольно консервативных дам средних лет, поддерживающих длительные и устойчивые отношения с близкими людьми и вряд ли способных связаться с шизофреничкой, склонной к убийствам. Но если беглянка Лесли знает код и сумеет найти запасной ключ, беспокоиться не о чем. Коко включила следующий фильм и уснула только часа в три ночи. На следующий день ей предстояло выгулять всего двух собак, да и то лишь после полудня, поэтому она рассчитывала выспаться.