Искусительница Кейт

Да, если забыть о том, что они вломились в его дом и всадили в него пулю, то эти две молодые особы и старик выглядят вполне безобидно. Вероятно, месть в духе Кейт – это похищение.

Грейсон проснулся от сильной головной боли и боли в плече. Горло пересохло, а в висках стучало. Он открыл глаза и увидел перед собой старика. Кто это? Его конюх? Тряхнув головой, он узнал сердито сдвинутые густые седые брови.

– Вы думаете, что если будете лежать, то вам позволят остаться? Ну нет, этот номер не пройдет, меня-то вам не обмануть, – противным громким голосом произнес Том. – Я вас больше обслуживать не буду, милорд, или кто вы там есть. Вот ваша рубашка, – и бросил что-то Грейсону на грудь. – Ее выстирали и зашили, как могли, так что можете одеться к ужину. Мы рано ложимся спать, поэтому поторопитесь – ужин в семь часов. – С хмурым видом Том подтянул штаны и пошел к двери.

У Грейсона болели даже глаза. Он не помнил, когда чувствовал себя так скверно. Со стоном сев, он взял в руки брошенную ему рубашку из тонкого батиста. Теперь ее украшал шов вдоль плеча. Грейсона передернуло от мысли, как близок он был к смерти. Когда он натянул рубашку и застегнул манжеты, то от усилия у него закружилась голова. Черт подери, что с ним? Нагнувшись, тяжело дыша, он надел ботинки. Затем огляделся, но жилета и фрака нигде не обнаружил. Очевидно, они еще не высохли. Грейсон не привык ужинать в одной рубашке, но это все-таки лучше, чем есть в постели. Впрочем, аппетит у него пропал, так как плечо и голова ужасно болели.

Но вежливость, а может, и любопытство заставляли его выйти к столу. Он открыл дверь и пошел по коридору. Винтовая лестница вела в прихожую, где пол был выложен плиткой. Внизу его не ждали ни дворецкий, ни лакей. Остановившись отдышаться, Грейсон стал рассматривать украшенный росписью потолок, и у него возникло ощущение, что он здесь когда-то бывал и уже видел эти картины на исторические темы. А может, это смутные воспоминания прошлой ночи, когда он время от времени впадал в беспамятство?

Поскольку его никто не встретил, Грей-сону пришлось идти заплетающимися ногами вдоль галереи с колоннами на звуки голосов. И снова ему показалось, что он здесь уже проходил, хотя точно знал, что прошлой ночью не мог этого сделать. Странное ощущение не отпускало и шло за ним по пятам, пока он искал столовую.

Наконец он достиг цели: в огромной зале его поджидала вся компания похитителей: ангелоподобная и недоступная красавица Кейт, ее сердитая сестра и вездесущий Том, место которому было на конюшне, а его усадили среди фарфора и хрусталя.

– Милорд, – сказала Кейт, – вы бледны. Стоило ли вам вставать?

Грейсон смотрел, как она поднялась ему навстречу. Все было словно сон: ее нежное, заботливое лицо, протянутая к нему рука. А вдруг она снова погладит его по лбу? Она остановилась. Ее темные кудри блестели при свете свечей, и Грейсону захотелось коснуться их.

– Вы себя хорошо чувствуете? – спросила она.

Грейсон не успел поклониться, как перед ним все закружилось. Он лишь произнес “нет” и провалился в темноту.

Второй раз за последние два дня Кейт в ужасе смотрела, как маркиз Роут падает без сознания на пол. Опустившись на колени, она приложила ладонь к его лбу, и ее худшие опасения подтвердились.

– Он весь горит! Том, отнеси его обратно наверх!

– Кейт! – недовольно воскликнула Люси. – Тебе вообще незачем было привозить его сюда. А теперь вот любуйся на него.

Кейт посмотрела на его красивое лицо и закрытые глаза. Он весь пылал от жара.

– Я позабочусь о нем, – с трудом вымолвила она.

– Прекрасно. Твой ужин будет тебя ждать, а то, что причитается ему, я съем – нечего еде пропадать.

– Да, конечно, – ответила Кейт. Люси редко считалась с чем-нибудь, кроме собственных интересов, но за последние годы она много вытерпела, и ее можно простить за эгоистичное желание съесть лишний кусок, который к тому же необходим и ее ребенку.

– Знал бы, что придется тащить его обратно, так оставил бы наверху, – пробурчал Том, поднимая лежащего ничком маркиза.

– Нечего было заставлять его спускаться вниз, – твердо ответила на это Кейт. – Мне следовало проверить, как он себя чувствует, а не слушать тебя.

– А я тебе толкую, что девушке не пристало ухаживать за больным джентльменом!

Кейт фыркнула, что тоже не пристало делать девушке, и последовала за кучером через галерею и вверх по лестнице.

– Какое теперь это имеет значение! – сказала она. Неужели во всем доме лишь у нее сохранился здравый смысл? Маркиз Роут ранен ею, а никого это, кажется, не волнует. Остальным он просто причиняет неудобства. – Как нелюбезно с его стороны, что он позволил мне пустить в него пулю! – ядовито воскликнула Кейт.

Том наклонился и бесцеремонно сбросил маркиза на кровать.

– Я еще и разувать его должен, – недовольно пробурчал он.

– Да. И рубашку тоже сними.

Кейт говорила спокойным голосом, хотя была ужасно перепугана. Не поддавайся панике, будь разумна, если хочешь спасти его, мысленно поучала себя она. И никаких “если”. Они давно никуда не выезжали из деревни, но слухи о Роуте как о богатом, властном и… опасном человеке к ним доходили. Кейт не обращала внимания на эти слова, так как вынашивала план мести, но теперь не могла от них просто так отмахнуться.

На какой-то момент она представила, как висит на веревке, а жаждущая зрелищ толпа кричит: “Убийца!”

Но пора было заняться делом, и, закатав рукава, Кейт велела Тому принести материнскую книгу с рецептами, а сама села около маркиза и стала проверять повязку на плече.

– Посмотри, нет ли в погребе спиртного. Кажется, там оставалось немного коньяку. И принеси воды из родника – мне нужно, чтобы она была холодной, – крикнула Кейт вслед Тому.

Том замешкался в дверях.

– Неприлично все это, – упрямо мямлил он.

Кейт едва не расхохоталась истерически.

– Неприлично, говоришь? Какое это имеет сейчас значение? Люси ждет ребенка от человека, который присвоил себе чужое имя!

– Ну, это не значит…

Кейт бросила на Тома суровый взгляд, и он замолчал.

– Мы должны позаботиться о самих себе, Том, и ты это прекрасно знаешь.

Они обменялись колкими взглядами. Том опустил глаза и с ворчанием выругался.

– Нехорошо это. – И примирительным тоном добавил: – Я сам за ним пригляжу.

– Нет, – твердо ответила Кейт. Сегодня она уже доверила Тому позаботиться о маркизе, а он, то ли случайно, то ли намеренно, подвел ее. Это лишь укрепило ее в мысли: если хочешь, чтобы что-то было сделано, сделай сам.

Махнув Тому рукой, чтобы тот ушел, Кейт подождала, пока смолкли его шаги, и только после этого занялась раненым. Раскрасневшееся от жара лицо маркиза было по-прежнему красивым. И этот изысканный и самоуверенный джентльмен целовал ее!.. Кейт до сих пор не могла прийти в себя, теряясь в догадках, отчего он это сделал. Наверное, принял ее за служанку, легкую поживу, или решил, что с девушкой, которая переодевается мальчишкой, можно развлечься. Каким бы ни был его интерес к ней, Кейт была в душе потрясена. Она жила уединенно и трудно, ей в голову не приходило, что когда-нибудь для нее откроется неизвестный чувственный мир. Теперь же она всегда будет об этом вспоминать и дивиться своим ощущениям.

С презрением отбросив подобные мысли, Кейт нагнулась к больному маркизу. Сейчас ее главная забота – это он, независимо от того, какие побуждения заставляют ее ухаживать за ним.

Кейт открыла усталые глаза и посмотрела на постель, освещенную двумя тлеющими свечами. Роут скинул одеяла и метался по подушкам. Единственное, что она могла для него сделать, так это обмыть холодной водой. Вначале она обтерла ему только лицо, но к вечеру он просто горел от лихорадки, и Кейт осмелилась приложить влажную салфетку к его рукам и груди. Это немного сняло жар, но ненадолго, и теперь он снова метался. Кейт бросила взгляд на его брюки и подумала, что следующее ее действие Том уж точно не одобрит, а Люси хватит удар.