Скованы страстью

− Что-то мне подсказывает, что лошадь здесь будет немного не к месту.

− Во внутреннем городе лошадям действительно не место, но на окраине они довольно часто встречаются. Да и по дороге ко дворцу никто не обратит на коня особого внимания. Во всяком случае, на той дороге, которой я собираюсь воспользоваться.

Больше не говоря ни слова, они проехали сквозь ворота в опоясывающей город стене и двинулись дальше среди втиснутых вплотную друг к другу четырехэтажных домов из выбеленного солнцем кирпича, миновали рыночную площадь с прилавками, полными плетеных корзин с мукой, орехами и сушеными фруктами, и всю дорогу люди неохотно расступались, пропуская лошадь, но действительно не обращали на них никакого внимания.

Полуобернувшись, Анна задумчиво посмотрела на закутанного Зафара, под многослойной одеждой которого можно было различить лишь глаза. Темные и бездонные. Она вдруг поняла, что при всем желании сейчас никто не сможет его узнать.

Забавно даже. Великий шейх едет по своей столице с пленницей в седле, но об этом никто никогда не узнает.

Миновав рыночную площадь, они свернули на какую-то мощеную улочку, где перед ними все так же неохотно расступались, по-прежнему не обращая особого внимания, и постепенно дорога становилась все уже и грязнее, уходя куда-то в оливковую рощу, тянувшуюся на несколько километров. И тогда Анна наконец-то увидела дворец, стоящий на холме посреди зеленой рощи. Огромный, массивный, величественный.

Белоснежные стены, ярко-синяя крыша… В Бихаре хватало современных небоскребов, и каким-то непостижимым образом этот дворец гармонично вписывался в урбанистический пейзаж, но при этом не терял эфемерного очарования сверхъестественного и неземного.

Зафар пустил коня галопом, и дворец стал стремительно приближаться, а когда они добрались до ворот, шейх спрыгнул с лошади и резким движением сдвинул закрывавшую лицо ткань, обнажая четко очерченные красивые черты. Один раз увидев это лицо, его уже невозможно было забыть или спутать с другим. Неудивительно, что он путешествует, укутавшись во все эти тряпки.

Запустив руку в многочисленные складки своих одеяний, он вдруг вытащил мобильник. Анна вздрогнула, как от удара хлыста. Этот человек, словно призрак былой эпохи, только что проехал по столице своего государства на черном жеребце, а теперь собирается, как самый обычный современный обыватель, позвонить по мобильнику?

Ее мозг отказывался воспринимать столь резкий поворот событий. Бедный-бедный мозг. Он в принципе отказывался воспринимать все случившееся в последние дни, но хочет она того или нет − все это реально. И действительно происходит. Да еще не с кем-нибудь, а именно с ней.

− Я приехал. Открывайте ворота.

И ворота действительно поползли в стороны.

Анна все еще сидела в седле, и Зафар под уздцы ввел коня в просторный двор с фонтаном посредине, что в этих засушливых местах яснее всяких слов говорило о богатстве. Так же как и зеленые лужайки, кусты и россыпи цветов, окруженные мозаичными стенами, отделявшими дворец от всего мира. Пусть Анна провела в этих краях не так уж и много времени, но даже она успела твердо уяснить, что тратить воду на орошение красивого, но совершенно бесполезного сада, вместо того чтобы бережно сохранять каждую каплю живительной влаги посреди пустыни, могут лишь очень и очень богатые люди.

Эту простую истину старательно втолковывал ей Тарик, а этот дворец стал лишь очередным подтверждением его слов.

Задумчиво посмотрев на Зафара, она вдруг увидела, что он напряженно замер, а в его черных глазах полыхает такая ярость, что ей стало страшно. Но уже через пару секунд он с собой справился, и по его глазам вновь ничего нельзя было прочесть.

И их уже поджидало несколько таких же далеких на вид от цивилизации мужчин, как и Зафар, вот только все они были значительно крупнее шейха, и в их облике было нечто такое, что сразу же заставляло задуматься о бандитах с большой дороги и пиратах пустыни. А у самого внушительного на вид даже меч за поясом был! Странно даже, что нет ни одной пиратской повязки на глазах.

Она почувствовала, как по венам вновь растекается тот страх, что сковал ее, когда бандиты выкрали ее из лагеря. Но огромным усилием воли Анна заставила себя расслабиться. Сейчас она под защитой самого шейха, а когда вокруг все так и дышит его силой и могуществом, ей явно нечего опасаться.

И эта его сила одновременно ее пугала и неумолимо тянула к себе, заставляя сердце биться чуточку быстрее. От страха. Потому что других причин этому не было и быть не могло.

− Шейх. − Один из встречавших слегка наклонил голову, не удостоив Анну даже мимолетным взглядом.

− Тебе помочь спешиться? − спросил Зафар.

− Думаю, сейчас я уже и сама справлюсь. − Не слишком изящным движением она соскользнула на землю.

− Нам потребуются отдельные покои для гостьи. Надеюсь, вы уже позаботились обзавестись новыми слугами?

− Все ваши приказания выполнены, − кивнул самый огромный верзила. − А посол Рикрофт заявляет, что не намерен больше ждать, и требует, чтобы вы позвонили ему сразу же по прибытии во дворец.

− То есть уже сейчас, − бесцветным голосом уточнил Зафар. − Возьмите лошадь.

− Слушаюсь, шейх.

Что ж, даже если внезапное воцарение Зафара и выбило кого-либо из этих стражей из колеи, они явно хорошо умели скрывать свои чувства. Или же для верных людей лишь он всегда и был настоящим шейхом?

Вот только вряд ли она когда-нибудь узнает ответ на этот вопрос. И уж точно она не станет спрашивать у самого Зафара, от которого так и веяло силой и опасностью. Анна отлично понимала, что эти качества должны были бы ее отталкивать, и они действительно ее пугали, но вместе с этим почему-то и неудержимо притягивали. И от этого ей становилось еще страшней.

− Ваши вещи? − вмешался в разговор один из встречающих.

− У меня ничего нет. Так же как и у нее. И потрудитесь немедленно это исправить. Я хочу, чтобы она еще до заката получила новый гардероб. Вам ясно?

− Да, шейх.

Отлично. Теперь все решат, что она первая представительница нового гарема. Ну или, во всяком случае, любовница шейха. Но пока что с этим ничего не поделаешь, и ей придется мириться с подобным отношением. В конце концов, правление Зафара наверняка будет разительно отличаться от правления его дяди, а значит, с облегчением смогут вздохнуть не только подданные Альсабы, но и народ Тарика. Однажды Тарик позвал ее к себе поздним вечером и долго делился своими тревогами и рассказывал о хрупком равновесии, замершем на грани войны. И Анна по достоинству оценила его заботу и откровенность.

И частично именно за это она его и полюбила, а потом приняла его предложение. Разумеется, во всем этом огромную роль играл отец, но она ни за что не согласилась бы выйти замуж, если бы искренне не привязалась к Тарику.

Привязалась.

Да что это с ней? Почему она так странно думает? Не просто привязалась, а полюбила. В их отношениях не было кипящей страсти, но лишь из-за старомодности Тарика, все ухаживания которого тоже были весьма старомодны. И почтительны.

А еще он был очень красив. Гладкая смуглая кожа, угольно-черные глаза в обрамлении густых ресниц, четко очерченные брови…

Она еще раз взглянула на Зафара, и образ Тарика разом вылетел у нее из головы.

Острые хищные черты, темная борода, скрывавшая нижнюю часть лица, обсидиановые глаза, с запрятанным в них огнем, и губы… Эти губы ее завораживали, мешая сосредоточиться на всем остальном.

Время, солнце и ветер оставили на его коже столько отметин, что его при всем желании нельзя было назвать гладким и прилизанным. И в нем не было ничего утонченного и изысканного, одна лишь дикая грубая сила, словно когда-то давным-давно он появился на свет из цельного камня.

И его вряд ли можно было назвать красивым. Для такого мужчины это слово было слишком пресным и безликим.

− Пойдем внутрь? Я отсутствовал целых пятнадцать лет, но тем не менее это мой дворец. Я здесь родился и вырос.