Дарю свое сердце плохому парню (ЛП)

Не было такого, чтобы ее не называли толстой или сукой, шлюхой, и Кира всегда была в состоянии отмахнуться. Но на этот раз, хоть это и злило и пугало ее, у нее не было иного желания, кроме как убежать.

Она осмотрела себя и прокрутила в голове их слова. И что, если у нее был шестнадцатый размер, вместо двойного ноля? Возможно, она была крупней анорексичных девочек из группы поддержки, но ее никогда прежде не беспокоил ее вес.

Однако, подслушивание жестоких слов Андреа, заставило ее чувствовать себя неловко. Кто еще думал также? Какое это имеет значение?

Она была той, кем была и ничто не изменит этого. Все, что ее должно волновать, так это последний год в школе. Затем все эти придурки могут пойти и поиметь себя.

Она сунула книги, которые держала в руках, когда бросилась в туалет, в сумку. Выйдя из кабины и, сжав свою сумку в руках, она была готова к этому дню, который скоро закончится.

Она бросила взгляд в зеркало и увидела покрасневшие глаза и нос. После того, как она плеснула на лицо немного холодной воды, она пришла к выводу, что это не скроет тот факт, что она плакала. Потянув на себя дверь туалета, она вышла с опущенной головой в надежде, что ее не заметят.

Воздух со свистом вылетел из нее, когда она врезалась в накаченную грудь. Ее сумка выпала из рук, книги и бумаги разлетелись по полу. Прозвенел звонок, все ученики отправились на занятия.

Конечно никто не остановился и не помог ей собрать все ее барахло. Кира пробормотала извинения и опустилась на колени, чтобы собрать свои вещи. Проклятые слезы вернулись и она поняла, что не сможет остаться в школе. Она бы притворилась больной, но ей не на чем было уехать. Черт возьми, она пойдет пешком.

Время поможет очистить голову от мыслей.

Она протянула руку, чтобы взять учебник по физике, и замерла, когда увидела татуированную руку, подающую учебник. Кира медленно прошлась глазами по мускулистым предплечьям, по четким рельефным бицепсам, и, наконец, посмотрела на лицо никого иного, как на лицо Риза Трентона.

Боже, черт тебя побери, почему он должен выглядеть так хорошо?

— Я — тот, кто должен извиняться. Я должен был смотреть, куда иду. — Он нахмурился и сказал: — Эй, ты плачешь?

Дерьмо. Она быстро вытерла щеки, сунула свои веши в сумку и встала.

— Нет, я имею ввиду, что это ерунда, — она повернулась, чтобы уйти, но она остановилась, когда он коснулся ее плеча.

— Подожди.

Кира повернулась и посмотрела на него. Он убрал руку, а ее кожу покалывало от контакта с ним.

— Ты в порядке?

Она поклялась, что не заплачет, если ее об этом еще раз кто-нибудь спросит.

— Нет, я не в порядке. — Ей сразу же стало дурно от той злости, которая звучала в ее голосе, но с ее дерьмовыми выходными, слухами и сплетнями Андреа и ее подруг, Кира хотела просто спрятаться под камнем и никогда не выходить оттуда.

— Прости. Я не хотела грубить. Просто сегодня действительно дерьмовый день, а он только начался. — Она попыталась улыбнуться и запустила руку в волосы. — Спасибо, конечно.

Кира сжала сумку и быстро пошла по коридору. Она толкнула дверь и остановилась на крыльце, осматриваясь, куда ей можно было бы пойти.

До ее дома идти час, но ее родители не уедут еще до девяти, по крайней мере.

Что давало ей возможность убить два часа. Прежде, чем она успела сделать шаг, дверь за ее спиной открылась, она повернулась и увидела Риза, стоящего в проеме.

— Хочешь некоторую компанию или, по крайней мере, поездку домой?

Усмешка, которой он одарил ее, была кривой и напомнила ей о маленькой версии его самого, возможно, не настолько грубой и жесткой.

Она посмотрела на его машину, потом снова на него.

— Я безобидный, клянусь. — Он поднял руки вверх и улыбнулся. — Кроме того, я хочу убедиться, что ты в безопасности.

Его слова звучали искренне и она почувствовала, что улыбается и кивает.

Его улыбка стала шире и он протянул ей руку, чтобы она следовала за ним. Когда они подошли к его Trans-Am, он придержал для нее дверь открытой, и она наклонила голову, чтобы скрыть улыбку.

По некоторым причинам, она никогда не рассматривала его, как джентельменский тип. Но с другой стороны, в нем было много чего, что выходило на поверхность и она была приятно удивлена. Риз трусцой обежал машину и забрался на водительское сиденье.

Двигатель ожил яростным гулом под ней. Она покосилась на него, немного испугавшись. Он сжал руль и она впервые увидела его пальцы.

Они были счесаны, и образ, как он избивал Джоша вернулся с полной силой. Он заметил, куда направлен ее взгляд, поэтому одной рукой он быстро привел машину в движение и а вторую положил на колени.

— Куда, красавица? — Его светлые глаза смотрели на нее нежно. От его нежного взгляда, она вспыхнула и краска распространилась на шею и быстро отвернулась.

— Ты разве не хочешь избавиться от проблемы?

В его голосе слышался смех, когда он ответил:

— Хочешь? — Она повернулась и увидела в уголках рта улыбку.

— Я не хочу идти домой. По крайней мере пока. — Риз не ответил, только подмигнул и покинул парковку.

Она была в его чертовом автомобиле. В. Его. Автомобиле. Ее аромат заполнил салон и ему прищлось ерзать на сидении, когда его член стал твердым.

Она пахла, как гиацинт или, возможно, лавандой. В любом случае, она пахла невероятно. Он подключил свой iPod к стерео, который он как раз недавно установил. Урегулирование и обновление его Trans — Am помогли отвлечься от других вещей. Песня "Место, известное нам двоим» в исполнении Кейна наполнила салон. Эта песня начинала играть, когда он утром выезжал в школу. Она улыбнулась ему и он оставил ее, принимая, что она ей понравилась. Первые пять миль они ехали молча. Лирика заполнила автомобиль и он не мог не найти их подозрительно подходящие слова, которые были спеты.

Так скажи мне, когда ты пригласишь меня. Я устал, мне нужно где-то начинать.

Кира смотрела в окно с пассажирского сиденья, и он почувствовал, как по телу бегут мурашки, глядя на нее постоянно. Она была безумно красивой, и он знал, наблюдая за ней, что себя таковой она не видит.

Риз хотел показать ей это, но она, несомненно, сочла бы его чертовски странным. Черт, они официально встретились только на той неделе, даже если они ходили в одну и ту же школу в течении четырех лет. Он не знал о ней много, она просто была младшей сестрой Алекса.

Ее брат поставил убийственный рекорд как квотербек для штата Монтесса, и даже спустя годы после окончания, он поддерживал этот рекорд.

Она была тихой, все держала в себе, полная противоположность Алекса. Он видел только двух людей, с которыми она тусуется в школе, были девчонка по имени Молли и какой-то парень по имени Йен. По-прежнему никто не произнес ни слова, но слова навязчиво — правдивой песни продолжали звучать.

Я проходил мимо упавшего дерева.

Я чувствовал, как его ветки смотрят на меня.

Это место, которое мы любили? Это место, о котором я мечтал?

Тот факт, что она не хотела идти домой, и хотела провести время с ним, послал импульс возбуждения во всё его тело. Он хотел ее, во всех смыслах, но это была не только его физическая реакция на нее.

Он слышал речи, которые она произносит а аудитории, ум и находчивость, которые исходили от нее. Он хотел ее всеми возможными способами: мысленно, эмоционально и физически. Он был сволочью, желая ее, потому он худшее, что может быть в ее жизни. Он мог только догадываться, как те слухи она слышала о нем, ну, на самом деле не слухи, а правда.

Риз умел признавать, что совершил достаточно дерьмомых поступков, не думая о чем-либо. Дело в том, что Риз не хотел отходить от нее далеко, не сейчас, когда она, наконец, заметила его.

Риз припарковался возле небольшой забегаловки на окраине города под названием "Spark’s Curve". Он был построен в стиле ретро пятидесятых, с блестящим алюминием, примыкающим на внешней стороне и клетчатом навесе со стеклянными дверями.