Сладкое маленькое создание (ЛП)

Они любят печенья и кексы. Как-то я приготовила сладкие рисовые хлопья. Однажды принесла брауни, но у нас больше нет шоколада. Так что обычно я готовлю сахарные печенья с присыпкой.

— Это самые вкусные кексы в мире, — сказала Мэй, облизывая свои губы.

— Бьюла готовит лучше всех, — похвасталась Хейди. — Мама учила нас готовить. Я тоже умею.

Глаза Мэй увеличились от изумления, несмотря на то, что Хейди не раз говорила об этом. И это правда. Мама всегда позволяла нам помогать ей с ужином. Когда у нас были на это деньги, она готовила нам сладости. Я научилась у неё намного большему, чем просто готовить. Я научилась любить. Мама была лучшим учителем.

Глава Шестая

— Когда ты сказал, что берёшь бразды правления над корпорацией, я подумала, что ты поедешь в Бостон, Чикаго или даже Нью-Йорк на лето. Я не ожидала, что ты приедешь сюда и привезёшь всех этих людей. Не надейся, что тебя будут серьёзно воспринимать в «Ван Аллен Индастриз», раз ты устраиваешь топлесс-вечеринки каждый день. Тебя не будут уважать только потому, что твой отец назвал тебя генеральным директором перед смертью.

Я остановилась. Это Порция, и хотя я ещё не вышла на задний двор, я знаю, что она говорит с Джаспером. Я не знала, что «Ван Аллен Индастриз» теперь принадлежит ему. Он… не готов к этому. То немногое, что я видела до сих пор, не позволяет мне представить испорченного тусующегося двадцатиоднолетнего парня ответственным за высокое стеклянное здание «Ван Аллен Индастриз» на Манхэттене.

— Не припоминаю, чтобы я спрашивал твоё мнение, мама. Как и мой отец. Но ведь ты была так занята, трахаясь с инструктором по теннису в клубе, что не обратила внимания на завещание отца, которое он изменил в последнюю минуту. Так что не трать силы, рассказывая, что я могу и не могу делать, просто помни — это моё. Всё это. Отца перед смертью не заботило, что будет с его неверной женой. У него было время поменять своё решение, но он не сделал этого.

Я попятилась из комнаты. Это не моё дело. Вау! Их разговор шокирующий. Совсем не то, что я ожидала услышать. Джаспер такой холодный. Злой и холодный по отношению к своей матери. Если у неё была интрижка, я понимаю, что ему больно. Особенно потому что его отец умер от сердечного приступа. Но абсолютная эмоциональная отстранённость в его голосе необъяснима. Он кажется таким спокойным и беспечным. Внешность обманчива. Мама всегда это говорила.

— Я не собираюсь оправдываться перед тобой. Я сожалею о том, что сделала, но в нашем браке были вещи, о которых ты понятия не имеешь. Ты мой сын. Я хочу, чтобы ты преуспел. Вот, о чём я. Это всё, что я пытаюсь сказать.

Он рассмеялся, но смех не весёлый. Не настоящий. И хотя я не вижу его, но этот звук заставил меня задрожать.

— Ты беспокоишься только о своих чаепитиях, матчах по теннису и поездках за покупками. Я справляюсь со всем остальным. Мне не нужны твои советы. Ты больше не та, от кого я хочу их получать.

Наступила тишина, а затем послышались шаги.

— Джаспер, пожалуйста, — позвала Порция, но дверь уже захлопнулась, и я знаю, что он направился в домик у бассейна.

Я стою там, где меня не видно, и не двигаюсь, пока не слышу, как Порция уходит в дом. Я жду пять минут, прежде чем зайти через заднюю дверь около кухни, которой всегда пользуюсь. Я не знаю, какой эта семья была до того, как у Альфреда Ван Аллена случился обширный инфаркт и он умер два дня спустя, но я знаю, что они совершенно недееспособны теперь. Мне жаль Порцию, хотя не кажется, что она принимала мудрые решения. Мне также жаль Джаспера, потому что, очевидно, его растили так, чтобы он был тем человеком, каким сейчас является. Они создали его.

Меня растила женщина, которая, к счастью, ставила своих детей превыше всего остального. Даже превыше собственной общественной жизни. Я ни разу не видела её на свидании.

— На твоём месте я бы забыл всё, что ты слышала. Это не твоё дело, — позади меня раздался глубокий голос с манерой растягивать слова, которая теперь у меня ассоциируется с Уинстоуном. Я начинаю думать, что он следит за мной, чтобы поймать врасплох и поставить на место. В его заносчивом, самовлюблённом мире я миньон, на которого он может смотреть свысока.

— Знаю. Я не специально. Я только зашла, — огрызнулась я.

Он пожал левым плечом, опустился на шезлонг, откинулся и убрал руки за голову.

— Но ты слушала. Могла просто уйти.

Он прав. Могла. Я начала спорить, что они заблокировали мне вход, но это даже для меня звучит неубедительно.

Вместо этого я покинула Уинстоуна. Я не должна оправдываться перед ним. И не собираюсь пытаться.

— Он не оставит тебя в покое. Она наняла тебя, и это заставляет его ненавидеть тебя. Не имеет значения, как хорошо ты выполняешь свои обязанности.

Я попыталась не концентрироваться на страхе, но после того что я услышала — как отметил Уинстоун, подслушала — он может быть прав. Если Джаспер уволит меня, мы с Хейди останемся на улице. Как я буду её кормить? Я не могу позволить себе дом, где она будет жить, или же оставлять её одну на время работы. Только не одну. Её нельзя оставлять, особенно на улице.

В голове начало стучать. Я поспешила внутрь, чтобы сбежать от Уинстоуна и его угроз. Я не могу потерять работу. Эта работа всё, что у меня сейчас есть. Работая здесь, я могу обеспечить Хейди безопасность. Даже если мама была подругой Порции, или Порция обязана ей чем-то, — понятия не имею какая между ними связь — но я знаю, что Джасперу будет наплевать. Очевидно, что он сильно ненавидит свою мать. Его не будет заботить Хейди или я.

— Ты опоздала, — сказала Порция, как только я вошла в дом. На самом деле я пришла раньше, но их разговор снаружи задержал меня. Но я не могу сказать ей, что подслушивала.

— Извините. Были пробки.

Она взглянула на меня.

— Я сделала тебе одолжение, отпустив сегодня. Могла хотя бы вернуться вовремя. Ещё этого не хватало от тебя. Ты прислуга. Прислуга. Так выполняй свою чёртову работу и перестань себя так вести. — Она со стуком поставила свой бокал на стол так, что жидкость всплеснулась и попала на пол. — Убери здесь. Потом приступай к своим обязанностям.

Я кивнула.

— Да, мадам.

Она медленно вышла из комнаты, и я поспешила убрать беспорядок. Я поняла, что ей больно из-за того, что сказал ей сын. Горечь и злость, которые вырвались из неё, исходят от боли. У неё несчастная жизнь. Она спала с другим мужчиной, а после смерти мужа осталась на милости своего сына. Я понимаю, что для такой женщины, как Порция, которая привыкла жить в роскоши, угроза отнять её привычный стиль жизни жестока. Это не делает её отношение ко мне нормальным, но я понимаю это.

— Она сучка, правда? — это голос Джаспера. — Не нужно отвечать. Я знаю, о чём ты думаешь. Не понимаю, почему ты работаешь здесь на неё, когда можешь работать где угодно. Это лицо может открыть тебе многие двери.

Я закончила вытирать её пролитый напиток и встала, чтобы встретиться с ним.

— Надеюсь, мне никогда не придётся использовать своё лицо, чтобы получить работу. И эта работа отличная. Она покрывает мои расходы, а мои чувства не так легко задеть. — Надеюсь, я сказала правильные вещи.

Он начал изучать меня. Это заставляет меня нервничать, потому что я жду, что он ответит. Кажется, что это заняло больше, чем несколько секунд.

— Значит ты хочешь эту работу?

— Да.

Он пожал плечами и вздохнул.

— Отлично. С ней сложно ужиться. Если сможешь вынести её — работа твоя. Вчера ты справилась на все сто. Я был впечатлён.

Порция никогда не хвалит меня. Я не знаю уместно ли здесь «спасибо».

— Я делала свою работу.

Джаспер усмехнулся.

— Да, полагаю, так и есть, — был его ответ, потом он вышел через дверь, направляясь к домику у бассейна. Я наблюдала, как он что-то говорит Уинстоуну и тот усмехается, тогда я отвернулась. Уинстоун засмеялся. Я видела только его серьёзное выражение лица и незаинтересованность, с которой он смотрит на всё, что его окружает. Я не видела его улыбку. Его красивое хмурое лицо стало почти ангельским с улыбкой.