Оглянись на бегу

– И это верно, – с улыбкой согласился Блейк. Он не обижался – после всего, что они наговорили друг другу два года назад, обижаться на случайное слово было бы глупо. – Помоги мне Боже, но если бы я знал, что это сделает тебя счастливой, приполз бы к тебе на коленях. Я тоскую по тебе, Дейни. Не жду, что ты вернешься… просто скучаю без тебя.

– И я тебя люблю, Блейк. К счастью, я более практичный человек. Кто знает… может быть, у нас бы что-то и вышло…

Дейни запнулась, почувствовав в своем голосе слишком теплые, интимные нотки. Это сейчас ни к чему. Рука ее выскользнула из ладони Блейка. Слава Богу, он ничего не заметил: он продолжал старый спор.

– Все бы у нас вышло, если бы ты забыла о советах своего папочки! Сколько можно прокручивать старую пластинку! Ты бы занималась своим делом – создавала потрясающую рекламу, а потом возвращалась домой, где тебя ожидал я…

– Может быть, – устало вздохнула Дейни. – Все может быть. Но сейчас речь не об этом. С Приджерсоном покончено. Слушай, тебе не кажется, что я рехнулась? Лучшее агентство в городе, прекрасная должность, а я ухожу из-за мимоходом брошенных угроз выжившего из ума старикашки. Спасаю, понимаешь ли, свою невинность!

– А ты спала с ним раньше?

– Блейк! – воскликнула Дейни, широко распахнув подведенные тушью ресницы, словно хотела сказать: «Да как ты мог подумать…» Видимо, это следовало понимать как решительное «нет».

– Значит, ты не могла поступить иначе. А теперь пора использовать твои знаменитые мозги. Пожалела себя – и хватит. Кончай солить виски слезами и иди звони в отделы кадров рекламных агентств.

– Ты прав. Это не конец света. Можно уехать в Нью-Йорк или в Чикаго.

– Дейни! – испуганно воскликнул Блейк. – Тебе нельзя уезжать!

– Почему? – холодно спросила Дейни, хотя прекрасно знала, почему. – Там есть большие агентства. Думаю, любое из них с удовольствием откроет офис в Сан-Франциско.

– А обо мне ты подумала? – обиделся Блейк. Но, даже надутый, он был невероятно обаятелен.

– Меня всегда удивляла твоя сентиментальность, – усмехнулась Дейни. – Ты проводишь в Нью-Йорке столько же времени, как в Сан-Франциско, даже больше. Мы будем видеться еще чаще, чем сейчас. Ты даже не заметишь разницы.

– Разница будет. Я уже не смогу надеяться, что однажды ранним-ранним утром ты постучишься в мою дверь…

– Верно. Так что лучше переезжай.

– Сдаюсь, – поднял руки Блейк. – Бедный мой контракт!.. Что ж, я люблю свою работу, но тебя люблю больше. Я связан обязательствами, но готов забыть их ради клятв, данных перед алтарем. Я обещаю любить тебя, почитать, поклоняться тебе, если хочешь. Даже проигрывать, – улыбнулся он.

Дейни подняла глаза. Трепещущий огонек в голубом стеклянном подсвечнике освещал лицо Блейка – спокойное и искреннее. «Должно быть, я совсем рехнулась», – подумала Дейни, отодвигая стул и поднимаясь. Блейк поднялся навстречу, и губы их встретились, но Дейни прервала поцелуй, едва тепло ее тела превратилось в тропический жар. Она села и поднесла к губам стакан, всматриваясь в необыкновенного человека, сидящего напротив.

– Я тебя так разрекламирую! – прошептала она. – Не забудь взять напрокат смокинг!

– У меня есть. Купил специально для этого случая.

– Как мило!

– Скажи лучше: «Как грустно!» – Блейк расхохотался и закашлялся, поперхнувшись виски. Затем отставил стакан. Настало время поговорить серьезно – пока они не разбежались в разные стороны, как было уже много раз. Удивительно: они с Дейни – родственные души, понимающие друг друга с полуслова. Почему же они расходятся в самом главном?

– Дейни, остановись на минуту и оглянись. Переведи дыхание. Прежде чем двигаться дальше, подумай и реши, чего же ты хочешь от себя и от жизни.

– Я и так знаю, чего хочу. Взобраться на вершину. Это как игра в «царя горы»: лезешь, лезешь, кажется, уже добился своего – и вдруг кто-то ставит тебе подножку, и ты катишься вниз. Вот так случилось и со мной.

– Дейни, не мели чепухи. Твое имя в бизнесе – чистый динамит. Не успеет разнестись слух, что ты ищешь работу, как твой телефон разорвется от звонков.

– Ты действительно так думаешь? – Дейни взглянула прямо в черные глаза Блейка, словно надеялась прочесть там степень его искренности.

«Черт возьми, опять! Как ему это удается?»

Глаза Блейка потемнели и стали как будто глубже. Взгляд его проникал в сапфировые глубины ее глаз – дальше, дальше, к тем заветным уголкам души, куда лишь он знал дорогу…

Дейни опустила глаза. Искушение велико; но она знала, что это не поможет. Даже в миг наслаждения она не забудет о своем печальном настоящем и неопределенном будущем. И об угрозах Сида. Блейк ее успокаивает, но опасно доверять его неиссякаемому оптимизму. Она пожала плечами, уставившись в пустой стакан. Блейк молчал и не сводил с нее глаз.

«Пора сменить тему», – подумал он.

– Ты прекрасно выглядишь, – тихо заметил он.

– Спасибо. Боюсь, этот костюм мне слишком дорого обошелся. – Она провела рукой по мягкой коже. – Следовало быть экономнее.

– Ну, если ты жалеешь о сделанной покупке – конец света не за горами, – проворчал Блейк и отхлебнул виски. Снова наступило тягостное молчание.

– Ладно, спасибо, что зашла, – сказал он наконец.

– Блейк… – прошептала Дейни – так тихо, что он не мог понять, прощается ли она или просит его не уходить.

– Очень рад, что я тебе еще нужен.

– Милый, ты мне всегда нужен. – Дейни позволила себе расслабиться – всего на секунду, прежде чем расправить плечи и вновь превратиться в дочь Питера Кортленда. И, как всегда, ее охватило странное чувство: может быть, эта «глупая чувствительность» не так уж смешна и глупа? – Ты настоящий рыцарь, Блейк. Ты мог бы просто на меня плюнуть – так нет, сидишь тут, нянчишься со мной, выслушиваешь мои жалобы… Но хватит. Сегодня я буду хорошей девочкой. Ты целый день работал и заслужил отдых. Я иду домой и не докучаю тебе больше своими неприятностями.

Дейни подняла глаза, надеясь, что ее тревога не отражается на лице. Еще не хватало, чтобы он ее жалел! Она смотрела на широкие плечи, обтянутые черной тканью, на мощную шею под расстегнутым воротником – и думала, что никогда не встречала такого желанного мужчины. Удивительно: ей всегда нравились элегантные джентльмены, в строгих костюмах, а полюбила она человека, для которого галстук завязать – сущая пытка. Дейни машинально сжала в руке пустой стакан. Она думала о своей неудаче. Немного терпения и предусмотрительности – и сегодня они с Блейком отмечали бы ее назначение на пост президента. И, может быть, тогда все было бы по-другому…

Дейни покачала головой. Их брак ушел в прошлое, как старая рекламная лента. Так бывает, когда на досуге просматриваешь свои юношеские работы: вспоминаешь, как трудилась над ними, как гордилась, выполнив задуманное – и невольно улыбаешься во весь рот, а на глаза наворачиваются слезы. Но можно ли выпустить в свет эту ученическую мазню?

– О чем задумалась, солнышко? – Как всегда, Блейк безошибочно угадал смену ее настроения. Его негромкий голос, казалось, перекрывал нестройный шум переполненного бара. Дейни улыбнулась. Она расслышала бы шепот Блейка и в реве урагана.

– Просто устала. Измотана до предела. Пора по домам, согласен?

– Не совсем, – ответил Блейк. Он положил на столик деньги и поднялся с места. – По-моему, нам с тобой, – голосом он подчеркнул эти слова, – нам с тобой пора домой. Пошли.

Невольно вздохнув, Дейни встала и повернулась к дверям. Пройдя два шага, обернулась и одарила Блейка до автоматизма отрепетированной улыбкой. Блейк понял, что даже виски ей не помогло. Господи, ну как убедить ее, что все будет хорошо? Или, по крайней мере, как самому перестать мучиться ее бедами и горестями? – Ладно, пойду-ка я домой и сяду на телефон. Постараюсь опередить Сида.

– Нет, – твердо ответил Блейк. Хватит ей разыгрывать «железную леди»! Пусть хоть одну ночь побудет слабой и уязвимой! Пусть поймет, что это не стыдно – быть слабым и нуждающимся в поддержке.