Исповедь Мотылька (СИ)

В этом городе я родилась и выросла. Интересно, я его люблю или просто привыкла? Если уж не могу разобраться в своем отношении к людям, то хоть в отношении к городу надо попробовать…

У меня нет каких-то восторженных чувств к нему. Я не принадлежу к числу тех, кто гордо бьет себя пяткой в грудь и кричит, что за родную деревню готов порвать пасть любому. Наш город не велик и ничем не примечателен. В нем нет восторженных архитектурных ансамблей, как в Санкт-Петербурге, той застывшей музыки в камне; нет шумной суматохи огромного муравейника, как в Москве; есть только два десятка грязноватых улочек, редкие скверы и аллеи, и множество тихих невзрачных дворов, в которых я люблю гулять, когда мне грустно. В них можно влюбиться?

Ко всему к этому я как-то привыкла и не замечаю в повседневной жизни. Но стоит мне уехать куда-то хотя бы на месяц, как я начинаю скучать, и по вечерам меня одолевает какое-то щемящее чувство. Как будто чего-то не хватает…

Это любовь? Или просто привычка?

Не знаю, откуда у меня эта прихоть, она взялась еще с детства – когда мне грустно и хочется побыть одной, отдохнуть от своих мыслей и ни о чем не думать, я вставляю наушники в уши, включаю звук погромче и бесцельно слоняюсь по улицам нашего города. Сворачиваю в какие-то дворы и закоулки, мысленно улыбаюсь попадающимся навстречу забавным прохожим, пытаюсь догадаться – кто они такие, что за люди, представляю, какая у них жизнь, работа, семья… А порой просто закрываю глаза и слушаю музыку.

Не хочу встречать знакомых, не хочу ни о чем говорить, мне никто не нужен в такое время. Только я и этот город. Я действительно отношусь к нему, как к живому существу в такие моменты; как к какому-то старому другу, которой намного меня мудрее и старшее, который все понимает и может помолчать с тобой вместе. Он не скажет ничего, но ведь не это главное, правда? Порой от такого молчаливого присутствия становится намного легче, чем от тысячи слов…

А в этих улицах так легко затеряться, стать одной из тысяч людей, что куда-то торопятся, слиться с ними, представить себя крошечной песчинкой, забыть обо всем… Ведь у каждого из этих людей, наверное, есть какая-то цель, раз они так спешат куда-то. А может, их шатание по городу так же бессмысленно, как и мое? Что ж, в любом случае – я не одинока. И пусть в голове будет полная пустота, в ушах – звуки музыки, надо мной – небо, а вокруг – эти улицы и дворы, пусть колючего и сырого, но такого родного города.

За годы такого блуждания я исходила, наверное, большую их часть. И тихие улочки на окраинах, и аллейки с бульварами, и шумные проспекты в центре. В каждой из них есть своя особая прелесть...

Мои родители не понимали такого времяпровождения, в их глазах стояло удивление всякий раз, когда я, еще в детстве, пыталась им о чем-то подобном рассказать. А потом я уже перестала рассказывать. Да и им стало как-то не до меня.

Они, конечно, пытались что-то скрывать, хотели как-то «оградить и не ранить ребенка»… Смешные! Родители почему-то всегда слишком поздно узнают, что мы уже не дети. Пока им не скажет кто-то посторонний, до последнего они не замечают, что мы повзрослели, не хотят видеть в нас кого-то, кто все понимает, и с кем можно держаться на равных.

Интересно, когда у меня будут дети (а ведь пора бы уже!), я тоже буду к ним так относиться? И мой ребенок тоже будет, притворяясь спящим, ловить раздраженные голоса двух самых дорогих ему людей сквозь неплотно прикрытую дверь в спальню? И глотать слезы, уткнувшись в подушку, а утром делать вид, что не замечает плохо замазанных косметикой мешков под глазами мамы и хмурого вида отца?

Я хорошо помню тот период, когда развелись мои родители. Помню, как меня раздражала фраза: «Девочка наша, когда вырастешь, то все поймешь. Сейчас тебе трудно с этим смириться, но потом… Мы ведь думаем в первую очередь о тебе. Ведь ТАК БУДЕТ ЛУЧШЕ». Ненавижу эти слова!

В своем подростковом эгоизме я не могла понять родителей. А им в их взрослом эгоизме было просто не до меня.

Как-то очень быстро об этом узнали в школе. Я помню фальшиво-сочувствующие взгляды одноклассников, за которыми сквозило плохо скрываемое любопытство: «Интересно, а что там твориться у них в семье? Как они живут, что происходит по вечерам? И каково ей сейчас? Наверное, хочется плакать? Ишь, гордячка, даже рта не раскроет!»

И я сжималась в комочек, стараясь закрыться от всего внешнего мира, прятала боль в глубине души, на самом донышке, и неслышно шептала про себя сквозь сжатые зубы: «Не дождётесь!»

А потом вставляла наушники в уши, закрывала глаза и отправлялась в очередное путешествие – топать себе по вечерним улицам города, улыбаться прохожим, пытаться угадать – кто они, какая у них жизнь, чем занимаются, ругаются их родители или нет… рисовать в своем воображении забавные картинки…

Если вы назовете меня сумасшедшей, то я отвечу, что это еще слабо сказано! Но кто из нас гарантированно стопроцентно нормален?

Когда я бреду по этим улицам, мне становится немного легче. Наушники в уши, музыку погромче… Такая уж и меня привычка.

Интересно, а тот доморощенный психолог, разложивший мою жизнь по полочкам за пару минут, об этом знал? Хотя, вообще – какая разница? Что он-то в этом понимает? Легко сказать «ее родители развелись», но попробуйте представить, прожить, прочувствовать это, прежде чем произносить такие слова! Ручаюсь, что у него-то в семье было все нормально. Так откуда ему знать…

Впрочем, ладно, забудем о нём. Мы не виделись уже неделю, после той нашей истории с коньками он снова куда-то пропал, и, видимо, не собирается появляться. Вот и замечательно, я тоже не хочу его видеть!

Или… хочу, но лишь для того, чтобы высказать ему все это! А потом… Впрочем, он все равно не поймет. Так зачем тратить слова?

…Я вновь бреду по этим улицам. Мне холодно. Ничего удивительного, ведь на дворе зима. Но, по-моему, дело не в этом.

Я поднимаю воротник, зябко поёживаясь, стараюсь поплотней закутаться. Но теплый мех моей шубки почему-то греет плохо. Вот если бы кто-нибудь обнял!

Странные взгляды бросают на меня прохожие. Что в них больше – зависти или жалости? Не пойму… Или мне просто кажется, а прохожие всего лишь торопятся домой, не обращая внимания на случайно встретившуюся им замерзшую девушку, и не бросают на нее никаких странных взглядов?

Я сама странная. Дочка богатых родителей, которой посчастливилось родиться красивой и интересной девушкой. В которую влюбляются мужчины и которой завидуют женщины. Наверное, у меня есть всё (или, по крайней мере, многое) из того, о чем другие могут только мечтать.

Но тогда почему, чёрт побери, мне так холодно сейчас?

…Я вновь бреду по этим улицам. Такая уж и меня привычка. Наушники в уши, музыку погромче. И мне становится немного легче…

* * *

Возможность «высказать ему все» представилась очень скоро. Уже на следующий вечер, после работы. Я возвращалась домой, а он сидел на перилах возле моего подъезда и задумчиво пинал сугроб. В руках его была лейка. Обычная детская лейка, которой поливают цветы. Правда, в данной ситуации она смотрелась как-то не очень обычно…

Если я и представляла себе нашу следующую встречу, если чего-то и ждала, то точно не этого.

- Привет! Это снова ты?

- Похоже на то…

Похоже, он не заметил иронии в моих словах. Да и меня саму как-то не очень. Во всяком случае, он даже не повернулся в мою сторону, тень легкой грусти светилась в его глазах, и мне почему-то расхотелось шутить.

- Ладно, смирю свое любопытство, не буду спрашивать, что ты тут делаешь. Но скажи хотя бы – зачем тебе лейка?

- Чтобы поливать цветы.

- Зимой???

- Ну да.

Он посмотрел на меня с легким удивлением, как будто я не понимала само собой разумеющихся вещей. Действительно, зачем же еще нужна детская лейка взрослому человеку на улице в декабре-месяце? Разумеется, чтобы поливать цветы! Разве не ясно? Вот только какие цветы можно найти среди сугробов, когда на дворе минус 5 градусов, и даже для подснежников еще как-то рановато?