Глупышка (ЛП)

– Если тебе понадобится моя помощь, Оливия, просто позвони мне, – он улыбнулся, это было мило и искренне. Затем он потянулся ко мне и поправил съехавшее с плеча крыло ангела. – Я серьезно, в любое время.

– Хорошо, спасибо, Ной.

Я наблюдала, как он уезжает с парковки и, несмотря на все произошедшее – унижение, стыд, обиду, да все это дерьмо, мои глаза по привычке всматривались в темноту в поисках одинокого огонька от фары такого родного мотоцикла, но вокруг была лишь темнота, парковка была пустой, лишь мой грузовик и еще несколько машин составляли мне компанию. Вот только одного я не могла понять: чувствовала я от этого облегчение или разочарование.

С тяжестью на душе и болью в сердце я провела ключ-картой по двери и вошла внутрь.

25. Боль

Оставить Бракса позади и забыть о нем было легче в теории, нежели на практике. Он писал мне смс, звонил, засыпал почту эмэилами, но я все это игнорировала. Несмотря на то, что в ту ночь после Хэллоуина он дал мне уехать с Ноем, у него как будто появилось жизненно кредо – удостовериться, что я добралась до дома в целости и сохранности. День за днем я всматривалась в темноту парковки, замечая вдали одинокий огонек, и каждый раз меня накрывала волна облегчения, и я ненавидела себя за это. Бракс старался изо всех сил поговорить со мной, а я просто не могла. Он и так был везде. Как будто застрял в моей памяти, в моем мозгу, в моих мыслях.

А еще на моих парах по Гуманитарным наукам.

Там же был и Келси.

На парах я старалась сидеть подальше от них обоих, пытаясь сосредоточиться на учебе, но мой мозг как будто был настроен на него. Помимо воли, мой взгляд скользил по комнате в поисках Бракса. Всякий раз, когда это случалось, он ловил мой взгляд и смотрел на меня в ответ, – взглядом, полным тоски и беспомощности, этот взгляд буквально менял его лицо, заставляя глаза молить меня – всякий раз я поспешно отводила взгляд. А это было очень непросто. Мои эмоции были оголены как электрические провода, они в буквальном смысле конфликтовали друг с другом, а я была словно зажата между ними. Постоянное напряжение и внутреннее эмоциональное разногласие иссушали меня. Учеба стала мне безразличной, мне было грустно, я скучала по Браксу. Скучала по тем временам, когда мы были вместе. Скучала по его голосу, акценту, по игривым дразнилкам. Все это омрачало недавно произошедшие события – мое очередное унижение и боль, когда я узнала о его истинных намерениях и о дурацком споре. Может быть, все это дало мне толику надежды, что все же что-то между нами было настоящим. Как вообще человек может быть настолько черствым и бездушным? Таким мелочным? Правда его обмана была ясна и очевидна. Она была черной и белой одновременно. Банальной. Так почему же во мне до сих пор теплится надежда? Почему мольба выслушать его прокручивается у меня в голове снова и снова? То, как он просит меня выслушать и понять, что он пытался все это остановить? А еще о том, что я не знаю всего до конца?

Глупая девчонка.

Как только пара заканчивалась, я была уже с собранной сумкой наготове и вылетала из аудитории как ошпаренная, понеслась вниз по лестнице, не давая Браксу ни малейшего шанса поймать меня. Слава Богу, Келси даже и не пытался. Та сексуальная медсестра с Блица постоянно была рядом с ним. Он, похоже, наконец-то успокоился и решил жить дальше. Я была для него старой песней, ведь меня больше не нужно было завоевывать. В глубине души я знала: он думает, что победил, ну и пусть думает. Мне меньше всего на свете хотелось беспокоиться о нем. Я была очень рада, что его одержимость переключилось на кого-то другого. Бедная девочка.

Последующие две недели до каникул в честь Дня благодарения я отбивалась ото всех, как могла. Тесса всегда была рядом, она, Марси и Келли изо всех сил старались уговорить меня снова пойти с ними гулять, но меня абсолютно не интересовали бары. Как это ни странно, стычка с Браксом не остановила Эша, он вызнал мой номер телефона у Тессы и написал мне смс, моля о свидании. Я, конечно, была польщена, но меня это ни капельки не интересовало, поэтому я отказалась. А после пригрозила, что задушу Тессу, если она еще раз даст мой номер телефона кому-нибудь без моего ведома, она поклялась больше так не делать.

За неделю до дня Благодарения, когда мы со Стивеном закрывали обсерваторию, разразился скандал. Ной и, к сожалению, доктор Каландер были в холле и стали тому свидетелями. Мы со Стивном как раз отключали свет и питание мониторов в подсобке, как вдруг у нас за спинами раздался голос Бракса:

– Мне нужно поговорить с Грейси Бомонт. Прямо сейчас, – Бракс сказал это громко, мы со Стивеном обменялись обеспокоенными взглядами.

– Ой-ей, – сказал он шепотом. – Ничего хорошего это не принесет. Может, тебе лучше не выходить из подсобки? Пусть профессор Каландер разберется с ним.

Я кивнула, но все же подошла к двери поближе, чтобы лучше слышать. Стивен тоже придвинулся. Мое сердце колотилось как сумасшедшее.

– Сынок, да ты выпил, – сказал профессор Каландер сильным голосом. Когда я услышала это обвинение, мой желудок упал, я знала, что, скорее всего, профессор оказался прав. – Мисс Бомонт здесь нет, поэтому покиньте помещение, и я не стану вызывать полицию кампуса.

Недоверчивый смех Бракса буквально разрезал воздух:

– Нет, она здесь. Черт возьми, она все время здесь, так что сходите за ней, она закончила час назад и из здания не выходила.

– Я дам тебе последний шанс, сынок, – сказал профессор. – Уходи.

– Никакой я тебе не сынок. Хикс, черт возьми, ты же знаешь, что она здесь. Скажи ей, что я жду ее на улице. А хотя пошел ты, я сам ей скажу. Грейси! Выходи и поговори со мной, на этот раз я никуда не уйду, пока ты не выслушаешь меня! Я буду ждать у твоего грузовика.

Я подскочила на месте, когда входные стеклянные двери захлопнулись.

– Вот дерьмо, - пробормотал Стивен и, посмотрев на меня, сказал. –Ты не можешь пойти туда. Он пьян.

На несколько секунд я закрыла глаза. Господи Иисусе, он пришел сюда пьяный. После Блица он разными способами пытался и все еще пытается рассказать мне свою версию событий. Так почему же я просто не выслушаю его?

Я посмотрела на Стивена:

– Не хочу, чтобы у него были неприятности, – я вздохнула. – Если профессор сейчас вызовет полицию кампуса, у Бракса будут серьезные проблемы с тренером.

Стивен нахмурился:

– И что? Он должен был побеспокоиться об этом, прежде чем напиваться и заваливаться в таком виде к тебе на работу.

Я снова вздохнула и покачала головой:

– Я просто пойду и поговорю с ним, – положила ему руку на плечо. – Спасибо тебе за то, что ты такой хороший друг.

– Всегда пожалуйста. Но все это вряд ли хорошо закончится, Оливия, – сказал он. –Хочешь, я пойду с тобой? Не думаю, что он накинется на меня и ударит, как сделал это с Ноем.

Я глянула через плечо и пошла к входной двери:

– Все будет в порядке. Спасибо.

Стивен все же пошел за мной, и когда я вышла в вестибюль, то чуть не налетела на профессора Каледера. Ной стоял у профессора за спиной, я знала, что они оба шли за мной. Задумчивое выражение лица Ноя заставило меня буквально прирасти к полу.

– Профессор, мне очень жаль, – начала я. – Я могу все объяснить…

Профессор выглядел старше своих лет, с седеющими волосами и длинными усами, но у него были нежно-коричневые, самые честные и серьезные глаза, которые я когда-либо видела в своей жизни. Он крепко сжал мои плечи:

– Оливия, я знаю, что ты можешь. И понимаю, что это не твоя вина, но… – он прочистил горло и посмотрел мне в глаза. – Но я не могу подвергать эту программу или обсерваторию какой-либо опасности. А этот мальчик, я боюсь, как раз и есть та самая опасность, – его глаза смягчились. – Я сожалею, Оливия. Ты замечательный, многообещающий астролог, и я ненавижу себя за это решение, но я вынужден отпустить тебя.