Доктор Коул

Она была права. Бета-блокатор снял боль, и через два дня отцу Р. Дж. разрешили вставать с постели и сидеть на стуле дважды в день по полчаса. Как и многие врачи, он был ужасным пациентом. Он задавал десятки вопросов о своем состоянии, требовал результатов ангиографии, а также полного отчета от доктора Келликера.

Его преследовали резкие перепады настроения. Эйфория сменялась глубокой апатией, и наоборот.

— Я хочу, чтобы ты взяла с собой скальпель Роба Джея, когда будешь уезжать, — сказал он дочери в один из периодов депрессии.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Однажды он все равно перейдет к тебе. Почему бы тебе не взять его сейчас?

Она посмотрела отцу в глаза.

— Потому что ты еще много лет будешь владеть им, — сказала она и закрыла эту тему.

Отец Р. Дж. пошел на поправку. На третий день он уже мог стоять некоторое время возле кровати, а еще через день начал выходить в коридор. Р. Дж. знала, что первые шесть дней после приступа самые опасные, и когда целая неделя прошла без происшествий, позволила себе немного расслабиться.

Через неделю после приезда Р. Дж. встретилась со Сьюзан в отеле за завтраком. Они сели на террасе, выходящей на пляж и океан, и Р. Дж. вдохнула свежий соленый воздух.

— Я могла бы привыкнуть к этому.

— Правда, Р. Дж.? Тебе нравится Флорида?

Ее замечание было шуткой, которой она хотела подчеркнуть местную роскошь.

— Во Флориде очень мило, но мне не нравится жара.

— Ты бы акклиматизировалась, хотя мы любим кондиционеры. Р. Дж., я планирую уйти на пенсию в следующем году. У меня хорошая практика, и она приносит неплохой доход. Я хотела спросить: не желаешь ли ты занять мое место?

Ох.

— Спасибо, Сьюзан. Я польщена, но я уже пустила корни в Вудфилде. Мне важно работать там.

— Ты уверена, что не хочешь этого? Я могла бы тебе все описать очень подробно. Я могу поработать вместе с тобой первый год.

Р. Дж. улыбнулась и покачала головой.

Сьюзан погрустнела, потом улыбнулась.

— Твой отец стал очень важным человеком для меня. Ты мне сразу понравилась. Ты умная и заботливая, и ты явно хороший доктор, которым я могу восхищаться, которого заслуживают мои пациенты. Потому я подумала, что здесь ты могла бы помогать всем — моим пациентам, Роберту и… мне. Одновременно. У меня нет семьи. Прости меня, но я представила, что мы могли бы стать одной семьей. Мне следовало бы понять, что не бывает идеальных решений, которые устроили бы всех.

Р. Дж. понравилась откровенность Сьюзан. Она не знала, плакать или смеяться. Чуть более года назад у нее самой были подобные мысли и фантазии.

— Ты мне тоже нравишься, Сьюзан. Я надеюсь, что вы с отцом будете вместе. В таком случае мы будем часто видеться, — сказала Р. Дж.

В тот день, когда она вошла в палату отца, он отложил кроссворд и сказал:

— Привет. Что нового?

— Нового? Ничего особенного.

— Ты виделась со Сьюзан сегодня, вы побеседовали?

Ага. Значит, они обсудили это заранее.

— Да, было дело. Я сказала ей, что она молодец, но у меня есть своя практика.

— Ради всего святого, Р. Дж., это же отличная возможность, — проворчал он.

Р. Дж. пришло в голову, что, вероятно, в ней есть что-то такое, что заставляет людей постоянно советовать ей, как нужно поступать и жить.

— Ты должен научиться позволять мне отказывать, папа, — тихо сказала она. — Мне сорок четыре года, и я могу сама принимать решения.

Он отвернулся. Но очень скоро снова посмотрел на нее.

— Знаешь что, Р. Дж.?

— Что, папа?

— Ты абсолютно права.

Они поиграли в кункен, и он выиграл два доллара и сорок пять центов, после чего лег подремать.

Когда он проснулся, она рассказала о своей работе. Он был рад, что у нее появилось так много пациентов, и одобрил ее решение не принимать новых, когда их число достигло полутора тысяч. Но известие о том, что собирается погасить остаток кредита, по которому он выступал поручителем, обеспокоило его.

— Тебе не обязательно погашать его в течение двух лет, ты же знаешь. Нет нужды в том, чтобы ты отказывала себе в каких-нибудь необходимых вещах.

— У меня все есть, — ответила она и протянула руку.

Он спокойно взял ее за руку.

Р. Дж. поначалу испугалась, но сообщение, которое она получила через его ладонь, заставило ее улыбнуться. Р. Дж. склонилась и поцеловала его. По его улыбке она поняла, что ему тоже стало легче на душе.

На День благодарения они со Сьюзан устроили в палате отца небольшой праздник.

— Я сегодня утром, когда делала обход, столкнулась с доктором Келликером, — сказала Сьюзан. — Он очень доволен твоим нынешним состоянием и говорит, что надеется выписать тебя в ближайшие два-три дня.

Р. Дж. знала, что ей пришла пора возвращаться к пациентам.

— Мы наймем кого-нибудь, чтобы ухаживал за тобой первое время.

— Глупости. Он будет жить у меня. Правда, Роберт?

— Я не знаю, Сьюзан. Я не хочу, чтобы ты думала обо мне как о своем пациенте.

— Мне кажется, пришло время думать друг о друге во всех возможных ипостасях, — ответила она.

В конце концов он согласился пожить у нее.

— У меня хороший повар, который приходит на выходных, чтобы готовить обеды. Мы будем следить за диетой Роберта и его физическими нагрузками. Не беспокойся о нем, — сказала она, и Р. Дж. пообещала, что не будет волноваться.

Р. Дж. села на самолет в Хартфорд на следующий день. Когда они приземлялись в аэропорту Бредли, пилот сообщил:

— Температура за бортом составляет двадцать два градуса. Добро пожаловать в реальность.

Ночной воздух был пронизывающим и тяжелым, как это обычно бывает в Новой Англии поздней осенью. Р. Дж. медленно поехала домой.

Повернув к дому, она заметила, будто бы что-то изменилось. Она притормозила и внимательно осмотрела темный дом, но ничего не бросалось в глаза. И лишь на следующее утро, выглянув в окно, она поняла, что Дэвид забрал свою часть придорожной вывески.

54

Сеяние

Перед рассветом становилось холодно. С далеких горных отрогов дул студеный ветер, проносясь над лугами, чтобы в бессилии разбиться о домик Р. Дж. В полудреме Р. Дж. с удовольствием прислушивалась к шуму ветра за окном, уютно укрывшись теплым одеялом. Ее разбудили первые лучи солнца. Она долго лежала в постели, осаждаемая невеселыми мыслями, пока не заставила себя встать, включить термостат и отправиться в душ.

У нее была задержка, и она с сожалением подумала, что, возможно, наступает меностаз, который обычно бывает перед менопаузой. Она попыталась смириться с мыслью, что очень скоро некоторые процессы в ее теле замедлятся и изменятся, когда некоторые органы половой системы будут прекращать работу, предвосхищая полное исчезновение месячных. Р. Дж. усилием воли заставила себя не думать об этом.

Был четверг, ее выходной. Как только солнце поднялось над горизонтом, в доме стало теплее и Р. Дж. выключила термостат, вместо этого разведя огонь в камине. Ей было приятно подкидывать поленья в весело потрескивающее пламя. Воздух в доме стал суше, тонкий слой серой пыли покрывал все вокруг. Р. Дж. с досадой подумала, что для хорошей уборки ей понадобится столько же времени и сил, сколько потратил Геракл в Авгиевых конюшнях.

Р. Дж. пристально посмотрела на серый речной камень, стоявший в углу. Когда с уборкой было покончено, она достала из шкафа рюкзак и положила туда камень. В тот же рюкзак она собрала сердечные камни, лежавшие по всему дому.

Когда рюкзак был почти полон, она дотащила его до большой ручной тележки и с грохотом высыпала в нее содержимое. Потом вернулась и собрала новую партию камней. Она оставила только три сердечных камня, те, что подарила ей Сара, и еще два камня, которые она дала Саре, кристалл и маленький черный базальт.