Привяжи меня! (ЛП)

Оуэн стукнул кулаком по рулю и глубоко вдохнул, руку прожгло болью. Расплата подождет, пока у него не будет полной картины, к тому же на самом деле единственный, кто во всем виноват – это он сам. Кирк сделал Стерлингу больно, но именно Оуэн позволил этому случиться, это произошло по его вине, все это.

– Ау, – сочувственно протянул Стерлинг. Его лицо прояснилось. – Хочешь, поцелую, чтобы не болело? Буду целовать тебя в любое время, ты же знаешь, да? Я люблю целовать тебя. Люблю…

– Стерлинг, у тебя болит что-нибудь, кроме плеча? – перебил Оуэн. Он не видел следов на спине или груди Стерлинга, но его поза говорила сама за себя. Оуэну была слишком хорошо знакома осторожность, с которой сидят выпоротые или отшлепанные сабы, и, даже обколотый обезболивающим, Стерлинг явно старался беречь пятую точку.

Бесконечнокрошечные кусочки…

Казалось, вопрос поставил Стерлинга в тупик. Тот растерянно нахмурился и отвернулся, провожая взглядом машину, проехавшую по встречной полосе.

– Постой, что?

– У тебя болит что-нибудь, кроме плеча? – повторил Оуэн, стараясь быть терпеливым.

– О. Эмм… не особо.

Оуэн вздохнул; похоже, придется выражаться конкретнее.

– Расскажи мне, что сделал Кирк.

– Ты хотел сказать « мастерКирк», – фыркнул Стерлинг, хотя вряд ли он находил это звание более смехотворным, чем Оуэн. Его голос звучал уже не так сонно. – Он пристегнул меня к скамье… мягкой… и отшлепал. Паддлом. Но ему не особо нравилось. Не знаю, зачем было заморачиваться. По-моему, он просто ловил кайф от того, как я выгляжу в этой позе. А может, ему нравилось бить меня. Не знаю. – Хриплый голос стал задумчивым. – Я просто хотел забыться, но ничего не вышло.

Оуэн стиснул руль так, что побелели костяшки. Это он должен был помочь Стерлингу справиться со всем этим.

– И что он сделал потом?

– Трахнул меня в рот. – Было такое ощущение, что Стерлинг рассказывает какой-то сон, а не что-то, случившееся на самом деле. – Но мне кажется, это ему тоже не понравилось. Он хотел трахнутьменя по-настоящему, понимаешь? Он заставил Алекса меня смазать, а потом стал пристегивать меня к какой-то похожей на крест хреновине, и тогда… – Он замолчал, отвернувшись, его лица не было видно. Оуэн не мог разглядеть, открыты его глаза или закрыты.

Могло быть и хуже. Могло быть намногохуже. Самовнушение не помогало, но Оуэн повторял это себе, пока сам чуть не поверил. Ладно. Теперь он знал, с чем имеет дело, и, слава богу, похоже, Стерлинг особо не пострадал, разве что кончить ему так и не удалось.

А с этим Оуэн ему помогать не собирался. Да, он готов был признать свою вину за то, что произошло, но вины Стерлинга это не отменяло. Одной ссоры недостаточно, чтобы саб бежал искать своему Дому замену, и позже Оуэн обязательно ему об этом напомнит.

– Последний вопрос, – сказал он, выворачивая на подъездную дорожку. – Кирк остановился, когда ты использовал стоп-слово?

Да, Кирк заслуживал осуждения за то, что тщательно не обсудил с новым сабом физические и эмоциональные границы, но если Стерлинг так хотел, чтобы его отшлепали и хорошенько оттрахали, что вынудил Кирка устроить сессию, Оуэн мог с легкостью представить, как не отличающийся терпением Кирк соглашается на все. Это прекрасно вписывалось в характеры обоих, к тому же он знал, каким соблазнительным может быть Стерлинг. Однако если Кирк проигнорировал стоп-слово, то Оуэну нужно предупредить всех, что он представляет опасность для любого саба и его лучше избегать. Клуб закроет для него свои двери.

Да, мелочь, но это только начало.

Оуэн остановил машину, но не стал выключать мотор – на улице было слишком холодно, салон остынет в считанные минуты, а он не знал, сколько еще они здесь просидят. Он повернулся к Стерлингу и стал ждать.

Тот вздохнул, перекатил голову по спинке и посмотрел на Оуэна. Света на крыльце было достаточно, чтобы они могли видеть друг друга.

– Его не было. Он не спросил, а я забыл. Когда он стянул мое запястье и стало больно, я пытался сказать ему, что ничего не получится, но он приказал мне замолчать и заткнул рот кляпом, прежде чем я успел что-нибудь объяснить. – Стерлинг выглядел взволнованным, как будто не знал, как Оуэн воспримет его слова.

Словно боялся его реакции.

С кляпом во рту. Беспомощный. Мучающийся от боли. Его мальчик. Бешенство, холодное и горькое, затопило его, утягивая в мутный водоворот, пока во рту не появился привкус гнили. Хотелось стукнуть по чему-нибудь посильнее, чтобы проделать в воронке дыру и выпустить эту муть, не то он утонет, задохнется, молча, совсем как Стерлинг недавно.

Стерлинг тихо, расстроенно всхлипнул, видимо, что-то прочитав по его лицу.

– Прости… Боже, мне так жаль. Я подвел тебя, разо… разочаровал тебя, и я… Оуэн, пожалуйста.

– Не надо, – возразил Оуэн и накрыл ладонью рот Стерлинга, чтобы остановить поток слов, потому что он бы не вынес, если бы они присоединились к крикам, которых он не слышал, но которые все равно до сих пор звучали в его ушах. – Господи, Стерлинг. Я не разочарован. Это все я виноват. Я должен был уберечь тебя, но не смог… – Ему хотелось прижать Стерлинга к себе, обнять его, но он даже этого не мог теперь, не сделав ему больно.

– Пожалуйста, – прошептал Стерлинг. Он схватил ладонь Оуэна левой рукой – не слишком удобно, но все же лучше, чем ничего. – Это была не твоя вина. Это ведь я сбежал, вместо того чтобы во всем разобраться… в этом весь я, я хочу измениться, но не знаю как. И это я пошел к Кирку. Ты вовсе не обязан защищать меня от моей собственной глупости. Нужно было думать головой. Повезло еще, что Алекс был там, а еще больше повезло, что ты захотел приехать в больницу, потому что ты ведь не обязан был.

– Я хотел, – сказал Оуэн. – Хотел позвонить тебе уже через пару минут после того, как ты ушел, но думал, что тебе нужно время.

– Мне нужен был ты, – прошептал Стерлинг.

– Я должен был знать это.

Оуэн сидел так близко, что видел, как Стерлинга трясет. Он наклонился к нему, собираясь поцеловать, чтобы успокоить, прежде чем вести его в дом, но Стерлинг отпрянул, почувствовав прикосновение губ Оуэна.

– Не надо. Он… я все еще чувствуюего вкус.

Оуэн прищурил глаза.

– Напомни мне завтра помыть твой рот с мылом, а сейчас я хочу поцеловать тебя, и когда я это делаю, ты должен чувствовать только меня. – Он положил руку на затылок Стерлинга, растопырив пальцы, наслаждаясь тем, как волосы ласкают ладонь. Он попытался прочесть в глазах Стерлинга хотя бы намек на то, что для него это все слишком, но, так ничего и не увидев, поцеловал его. Губы Стерлинга приоткрылись, и Оуэн скользнул языком в его рот, выталкивая из головы образ Кирка. Это егомальчик, только его, и только он может прикасаться к нему, обнимать и успокаивать.

Он не хотел останавливаться, но пора было все же перебраться в дом, чтобы устроить Стерлинга поудобнее. На нем были только куртка Оуэна и повязка, к тому же он, наверное, еще так и не пришел в себя после случившегося.

– Так… давай зайдем в дом и уложим тебя в постель. Как думаешь, съесть что-нибудь сможешь? – Оуэн выбрался из машины и подошел к пассажирской дверце, с которой Стерлинг пытался бороться. – Не надо. Я помогу. Полегче. Принести тебе одеяло?

– Нет. – У Стерлинга застучали зубы. – Просто пошли. Не так уж и холодно.

На самом деле было оченьхолодно, но они стояли прямо у дома, так что это не имело значения. Оуэн придерживал Стерлинга, пока они поднимались по ступенькам, и обнаружил, что забыл запереть входную дверь, только когда попытался повернуть ключ в замке.

– Иди наверх, – твердо сказал он, чтобы Стерлинг случайно не заснул там, где ему будет неудобно.

– В твою комнату? Я могу спать с тобой?

– Естественно, со мной, – мрачно отозвался Оуэн. – Я не собираюсь больше выпускать тебя из виду. – Судя по слабой улыбке, угроза совсем не испугала Стерлинга. – Я схожу за льдом. А ты поднимайся и ложись; я скоро.