Маленький скандал

— Нет, — просто сказала я. — Уже двадцать лет, как она ушла. Я благодарна тебе за сочувствие, но я преодолела это чувство потери. Смирилась с тем, что я ее потеряла. И у меня нет синдрома «покинутой женщины». Остин вновь закатил глаза.

— О, прошу тебя, только взгляни на себя, детка. У тебя больше комплексов, чем цветных пятен на политической карте мира.

Мы как раз проезжали через новые ворота, стоявшие на съезде с главной дороги к Малберри-Хилл. Машин не было, так что мне ничто не мешало свернуть на шоссе. Но я остановила «вольво», перегнулась через Остина и распахнула дверь.

— Выметайся, — сказала я.

— Кили! — возмутился он.

— Убирайся, я не шучу, — крикнула я. — Не желаю больше ни слова слышать на эту тему. Придется тебе проголосовать на шоссе. Может, кто-нибудь из мексиканских каменщиков сможет выдержать твой треп. Ты ведь не говоришь по-испански, не так ли?

— Нет, не говорю, — сказал Остин. Он закрыл дверь и запер ее на всякий случай. — Ты просто не желаешь слышать правду. Проще все отрицать.

— Хорошо, — сказала я и включила двигатель. — Давай покончим с этим раз и навсегда, прямо сейчас. Скажи мне все, что ты хотел сказать. Затем я доставлю твою гадкую задницу домой, и потом больше никогда не попадайся мне на глаза. Ладно, никогда — это слишком сказано. Но пару дней точно.

— Не шуми. Ты не могла бы включить кондиционер, а не то я сейчас задохнусь.

Я включила двигатель и от нечего делать отключила радио.

— Ладно, — сказал Остин. — Полное имя твоей матери Джаннин Марри Мердок, так?

Я кивнула.

— День рождения — 31 января 1953-го, так?

— Как тебе удалось это выяснить?

— Провел изыскания, — сухо ответил Остин. — И они с твоим отцом поженились 27 ноября 71-го?

— Верно.

Он прикусил губу.

— Позволь мне спросить тебя кое о чем. Как ты думаешь, где и когда твой отец развелся с твоей матерью?

— Я не знаю. Думаю, когда она от нас ушла. Папа никогда об этом не говорил. Я просто предполагаю, что он получил развод по-тихому.

Остин театрально покачал головой:

— Ответ неверен. Мне не удалось отыскать записи о разводе между Уэйдом Мердоком и Джаннин Марри Мердок ни в одном округе нашего штата. Я проверил сведения во Флориде, Южной Каролине, Северной Каролине, в Теннесси и в Алабаме. В каждом граничащем с Джорджией штате. Нет там сведений о том, что такой развод имел место.

У меня голова слегка закружилась.

— Что это значит? — спросила я:

— Не знаю, — признался Остин. — Очевидно лишь то, что по закону твои родители все еще состоят в браке.

— На бумаге.

— Есть еще кое-что.

Я вдруг почувствовала острую боль в подреберье. Отчего все это было так тяжело слушать? Я списала свою мать со счетов много лет назад. После того, как она не поздравила меня с моим восьмым днем рождения. После того как она не дала о себе знать на Рождество. Окончание восьмилетки. Удаление гланд. Первое свидание. Окончание средней школы и колледжа. Все это прошло без нее, и каждое из этих событий напоминало о том, что ее у меня нет. Что она на самом деле ушла и больше не вернется.

— Значит, она мертва.

— Не знаю, — сказал Остин. — Свидетельства о смерти я тоже не нашел.

— Что же ты нашел? — спросила я. Любопытство пересилило боль.

— В основном одни тупики, — сказал он голосом, полным сожаления.