Звезда по имени Любовь (СИ)

- Вот, смотри… - вернувшаяся Наташа пропустила вперёд себя красивую женщину лет тридцати, чуть выше среднего роста, с огромными карими глазами и светло-русыми волосами, уложенными в причёску, - Можно что-то сделать?.. И так, чтобы до вечера хватило, чтобы ей самой не укладываться.

- Да… - подойдя почти вплотную, женщина пригладила мягкой ладонью Любашину чёлку, - Перестарались девчонки. Но я попробую.

...Люба и раньше видела здесь эту женщину. У неё было очень красивое и запоминающееся имя – Милена. Её муж, Евгений Журавлёв, был клавишником у «патрулей», а их восьмилетняя дочь Маша играла в рок-опере главную героиню в детстве. Руки у Милены были удивительно мягкие и ласковые – Люба чувствовала их тепло даже на расстоянии, когда та, не касаясь её лба, выправляла неровные пряди волос расчёской и ножницами, принесёнными Наташей.

Закрыв глаза, Любаша обречённо сидела на стуле, даже не надеясь на благополучный исход – уж слишком мало волос оставила Татьяна у неё на лбу, чтобы из них можно было соорудить что-то приличное.

- Вот… всё, что смогла… - Милена лёгким, практически воздушным движением пальцев провела по поверхности чёлки, потом подбила её края, - Где у вас лак?

- Ой… - открыв глаза, Люба недоверчиво смотрела на своё отражение. Женщина и вправду была волшебницей: куцые пряди, ниспадающие на лоб, ей удалось выровнять совершенно незаметно, так, что длина чёлки практически не уменьшилась, но зато теперь была подстрижена аккуратно и даже стильно – прихватив целые пряди, которых не коснулись Танины руки, она чуть подрезала их, так, что теперь короткая чёлка по бокам плавно переходила в виски… Как ей удалось достичь такого результата, Любаша не смогла сразу взять в толк, и, более того, теперь чёлка не торчала концами вперёд, а ровно лежала на поверхности лба.

Ей всё же пришлось воспользоваться гримом, чтобы замазать чуть выглядывающий синяк, но теперь он не выделялся так, оттеняемый волосами.

- Я всегда знала, что ты – волшебница, - Наташа восхищённо смотрела на работу Милены, - у тебя самые настоящие золотые руки!

- Спасибо вам… - вскочив со стула, Люба тут же кинулась переодеваться, - Я уже не знала, что мне делать…

- Если не знаешь, что делать, иди сразу к Наташе, - рассмеялась в ответ Милена, - она всегда и во всём поможет.

…Когда Люба, наконец-то, вышла на сцену, вся «труппа» демонстративно громко и с облегчением вздохнула. Девушка вдруг неожиданно смутилась от того внимания, которое вызвала своим опозданием. Она подумала, что, когда опаздывает кто-то из солистов, это воспринимается как что-то, само собой разумеющееся… Но для бэк-вокалистки такая дерзость была совершенно недопустима… Во всяком случае, ей так показалось.

- Дайте кто-нибудь воды… изверги!.. – Александр Говоров, сидевший за ударником, уронил лицо в ладони и, потерев ими щёки, поднял на Любу измученный видимым похмельем взгляд, - За опоздание – трудовая повинность!.. Быстренько минералки дяде Саше…

- Ага… - Люба виновато кивнула и уже было собралась развернуться, но тут же снова бросила на парня вопросительный взгляд, - А где её взять?..

- Люба, не слушай его, - Наташа нетерпеливо махнула рукой, - это он так шутит. Становись на своё место.

- Ничего я не шучу, - Говоров снова посмотрела на Любашу, - Тащи минералку.

- Держи свою минералку… - Наталья ловко достала из «бочки» начатую бутылку минеральной воды, - И не морочь людям голову. Начинаем…

- А чё… там только это?.. – Александру не была видна обратная, открытая сторона большого барабана, и он палочкой показал куда-то вперёд и вниз.

- А что ты хотел бы там ещё увидеть? – во время их разговора Наташа торопливо ходила по сцене, от одного музыканта к другому, на ходу поправляя на них одежду.

- Ну, например, пиво… - Говоров резко нажал ногой на педаль – громкий, глухой звук разнёсся по небольшому зрительному залу.

- Саня, приклей к колотушке губку!.. – Виктор Мазур, стоя наготове с бас-гитарой, поморщившись, недовольно покосился на друга, - Не у тебя одного сегодня башка больная…

- Парни, мы начинаем или нет?! – Дима, который до этого момента тихо стоял за кулисами, подал голос в микрофон, - Время идёт, всем ещё нужно перед концертом отдохнуть… Паша, ты чего молчишь?..

- Я не молчу, я уходил… - голос режиссёра Паши раздался от входных дверей.

- Ты не уходи, ты командуй… Антон, всё готово?.. – Морозов выглянул из-за боковой кулисы.

- Да! – прозвучало из зрительного зала.

- Паша, ты где опять?!

- Здесь… Тоха, добавь ревер на Димин микрофон…

- Дима, говори…

- Раз-два-раз…

- Нормально. Костя, свет!.. Балет, готовы?.. Маша, на старт!.. Саня, счёт… Поехали!

***

Сцена «Творческой деревни» была небольшой, намного меньше той, на которой им предстояло выступать сегодняшним вечером, но провести генеральную репетицию во Дворце молодёжи сегодня так и не удалось – весь день на его сцене шли праздничные концерты.

Из-за дефицита свободного пространства Татьяне с Любашей пришлось устроиться буквально плечом к плечу с клавишником Евгением Журавлёвым, стоявшим со своей многоярусной установкой в самом углу. Женя, длинноволосый, красивый, высокий мужчина с обаятельной, сводящей с ума весь женский пол, улыбкой, не сводил глаз с движущегося луча прожектора, в котором, как в светящемся пенале, при первых аккордах на сцене появилась девочка лет восьми, в белом нарядном платье, с белыми, заплетёнными в длинные косы, волосами.

Это была Маша, дочь Журавлёва и Милены… Она играла главную героиню в детстве, и должна была исполнить лишь одну, самую первую, композицию. Девочка была от природы темноволосой, с огромными карими глазами, и поэтому ей пришлось надеть белокурый парик, чтобы она была совсем похожа на маленькую Наташу.

В свете софитов Любаше не было видно матери девочки, которая сидела в зале, но, слегка скосив глаза, она могла наблюдать за Журавлёвым, который, судя по всему, волновался не меньше дочери – Люба заметила, как он едва шевелит губами, видимо, повторяя за Машей все слова её песни. От других девушек Люба знала, что Маша не родная дочь Журавлёвым, но, судя по тому, как переживали за неё Женька с Миленой, любили они её, как родную. К тому же, Маша была удивительно похожа лицом на свою приёмную мать…

Стоя рядом с Журавлёвым, Люба вдруг представила себя со стороны… Она – в окружении таких уже довольно известных музыкантов!.. Вадим Зимин – по словам ребят, он настоящий виртуоз соло-гитары… Его уже не раз переманивали в другие коллективы, но он оставался верен своей группе и ребятам… Он не такой высокий, как остальные парни, но всё равно, такой хорошенький… а его руки… Люба уже не раз обращала внимание на его руки… Его пальцы двигались по струнам и грифу так плавно, так мягко… и, в то же самое время, так стремительно, что казалось, что это вовсе не человек сейчас играет, а кто-то включил запись в убыстрённом темпе…

Мазур – несмотря на его слегка потешный, благодаря белобрысым, в мелкую кудряшку, длинным волосам и девичьему румянцу на удлинённом лице облик и ироничные манеры, Виктор – очень серьёзный музыкант, талантливый бас-гитарист и аранжировщик… А Говоров!.. Любитель девчонок, не отказывающийся, по слухам, от любви фанаток и пьяных застолий, он – по-настоящему легендарный ударник «Ночного патруля»… То, что Сашка в любом состоянии вытворяет на барабанах, не поддаётся её, Любашиному разуму… Она не раз за этот месяц становилась свидетельницей его сольных выпадов, когда после репетиции он не уходил вместе со всеми со сцены, а оставался сидеть за установкой, выдавая уму непостижимые барабанные партии…

А Морозов?! Его красивый тенор, которым он свободно и легко берёт две октавы, не срываясь на фальцет, будоражит умы и сердца женской аудитории… А его внешность?.. Аристократизм, о котором говорят все, проявляется буквально во всём – и в манерах, и в его синем взгляде… Девушки не даром сходят по нему с ума: длинные, до плеч, густые тёмно-русые волосы обрамляют чуть удлинённое лицо, с аккуратным, с едва заметной горбинкой, носом и чуть сжатыми, красивыми губами… даже не будь у Димы такого таланта, поклонниц у него было бы не меньше… Не зря его так любит Наташа.