Полгода — и вся жизнь
![Полгода — и вся жизнь](/uploads/posts/books/177812/177812.jpg)
Полгода — и вся жизнь читать книгу онлайн
В центре внимания Элизабет Хауэр — выдающейся австрийской писательницы — судьба нашей современницы со всеми ее счастливыми и горькими моментами. Героине романа удается не ожесточиться в жизненной борьбе, сохранить уважение к себе, она умеет понять других людей, любить и прощать.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
— Ты знаешь какая?
— Нет, — ответила девочка.
Ренату отпустили. Грета Ахтерер сказала, что, пока она будет у них, ей можно больше не заниматься математикой.
Девочка ждала Камиллу. Она ждала, когда кончится этот день, который отличался от других дней как солнце от луны. «Я очень хочу, чтобы наступило завтра», — сказала она тихо, убирая задачник обратно в портфель.
Пришла Камилла, но на Ренату не обратила никакого внимания, а села к окну и стала смотреть вдаль, на стены монастыря. Рената попыталась узнать, злится на нее Камилла или просто грустит. Она повернулась на своем стуле так, чтобы Камилла могла видеть ее, и неудобно устроилась на корточках на плетеном сиденье стула.
— Ты предала меня, — сказала Камилла, когда прошла целая вечность. — Хоть ты не знаешь моей тайны, но все равно не должна была ничего о ней говорить.
— Что мне было делать? — спросила девочка в отчаянии.
Камилла молчала.
— Нужно было соврать? Скажи.
Камилла повернулась к Ренате спиной и закрыла лицо руками. Потом она налила воду в большую каменную чашу и опустила туда лицо. Когда она выпрямилась, Рената увидела, что оно красное и заплаканное.
— Ты плачешь, — сказала девочка, и ей стало больно от сознания своей невольной вины. — Значит, мне все-таки нужно было соврать.
— Я думаю, — сказала Камилла, — это не помогло бы.
В полночь они проснулись. Со двора долетали крики, громкое пение и голос Ганса Ахтерера, который что-то приказывал. Но его голос перекрывал хохот. Девочки побежали во двор. Там танцевали, держась за руки, украинцы. Они были пьяны.
Камилла знала, что через несколько дней приедет инженер, чтобы забрать дочь. Она тоже уедет с ними.
Камилла не открыла свою тайну хозяйке и выслушала все упреки молча. Грете было известно, что Камилла, вопреки ее предостережениям, много раз бывала в госпитале. Камилла не отрицала этого. Она равнодушно выслушала слова Греты, внушавшей ей, что ее неосторожное, своенравное поведение может повредить встречам настоятеля и солдат. Холодно она встретила и упреки Греты в том, что на нее обратил внимание медперсонал, а у военного священника возникли подозрения на ее счет. Грета хотела знать о причине такого поведения Камиллы, но считала, что та сама должна обо всем рассказать. Однако ее попытки узнать правду потерпели поражение. Камилла молчала.
Камилла думала о том, что сказал ей Винцент, когда она, бросив Ренату на полпути к реке, запыхавшись и с большим опозданием пришла к нему.
— Почему ты заставляешь меня так долго ждать? Когда тебя нет со мной, я начинаю бояться. Как раньше.
У них было очень мало времени.
— Я приду завтра вечером, — сказала Камилла. — Я заберу тебя отсюда. Как всегда.
Теперь это было невозможно. Чтобы увидеть Винцента снова, нужно было что-то придумать. По крайней мере, послать ему какую-то весточку. Чтобы он не боялся.
Рената слонялась по дому и искала свою подругу. Наконец она обнаружила ее в кладовке. Та сидела в темноте на корточках перед деревянной бочкой. Девочка осторожно, чтобы не задеть паутину, подошла к Камилле и тихо окликнула ее.
— Уйди, мне нужно подумать, — сказала та, отвернувшись.
— Я могу тебе помочь? — спросила девочка.
— Нет, ты не можешь, уходи. Я хочу быть одна.
«Ты не можешь» — это означало, что Камилла хочет, чтобы ей помог кто-то другой. Девочка загрустила и попробовала найти утешение, занявшись каким-нибудь делом. Из всех углов она собрала в одну кучу всякий хлам: старые, ненужные вещи. Она составила их в один ряд. Потом ей пришла мысль порадовать Камиллу. Она нашла деревянное блюдо, расписанное по краю цветами. У него был веселый симпатичный вид. Рената отложила его в сторону и продолжила свои поиски дальше. Так она добралась до комнаты украинцев. Она знала, что сейчас все в поле, и из любопытства зашла туда. Комната была не проветрена, кровати не убраны, рабочая одежда лежала на полу, она нашла в куче сваленных друг на друга инструментов банку красной краски и кисточку. У Ренаты возникла чудесная, счастливая идея раскрасить блюдо краской. Тогда она понравится Камилле. Она потащила банку во двор.
— Откуда это у тебя? — удивилась Грета Ахтерер, увидев Ренату около сарая с кисточкой в руках. Рената сказала ей. Крестьянка удивилась. Она не припомнила, чтобы они когда-то что-нибудь красили этой краской. Ее муж тоже не помнил.
В этот же день лесник заметил на деревьях красные стрелки, которые вели прямо к тому месту, где Ганс Ахтерер и украинцы спрятали станки. Стрелки нельзя было не заметить. Они ярко блестели на солнце, как бы приглашая следовать за ними. Расстояние между деревьями с ярко-красными отметинами было таким малым, что сбиться с пути было просто невозможно. Так лесник пришел к глубокой яме недалеко от дороги. В ней стояли, выкрашенные той же краской, станки. Два неизвестных красных чудовища, непонятно как здесь очутившиеся. Лесник побежал назад и заявил о находке бургомистру.
Новость о красных чудищах, найденных в лесу, мгновенно распространилась по деревне. Ганс Ахтерер, услышав ее, сразу понял, что случилось.
Вечером он привел в порядок все свои дела, обсудил с женой важнейшие проблемы. Она была, как всегда, сдержанна и внешне спокойна. Он не услышал от нее ни одного упрека. Как он и опасался, украинцы не вернулись вечером с поля. Вместе с ними из их комнаты исчезло и их небогатое имущество.
Побег украинцев Ганс Ахтерер воспринял очень тяжело. Он не винил их в своих трудностях. Он сказал себе, что сам должен ответить за их поведение и за дальнейшую судьбу. Они наверняка скрываются в лесах, и на их поиски уйдет несколько дней. Через некоторое время их схватят и будут допрашивать. Вряд ли из их запинающихся ответов можно будет составить сколько-нибудь ясную картину. Наверняка узнают лишь о том, где они работали и для кого выполняли запрещенную работу. Что с ними будет дальше, Гансу трудно было представить.
«Значит, они мне все же не доверяли, — думал Ганс Ахтерер. — Если бы они вернулись, я смог бы защитить их. Но на это они не рассчитывают. Что же я в них не понял?»
Разговор с бургомистром, состоявшийся поздно вечером, показал Гансу, что он правильно оценил ситуацию. Подозрительным это дело было не столько из-за станков, сколько из-за похожей на спектакль истории их находки. За всем этим стоит больше чем только укрывательство народнохозяйственного имущества. Все указывает на тайные махинации врагов народа, которые устроили эту провокацию или из-за внутренних распрей, или хотели таким способом отвлечь внимание от других своих акций. Так говорил бургомистр, который очень гордился необычными для себя, но трезвыми и ясными рассуждениями.
Откуда у Ганса Ахтерера эти станки? От словенского дельца, имя которого он забыл. Он взял их на хранение из любезности, на очень короткое время. Почему он вывез их? Потому что ему нужен был амбар, потому что он почувствовал, что с этими станками не все в порядке. А он не знает, кто нарисовал эти стрелки, покрасил машины в красный цвет и таким образом выдал тайник? «Нет, — ответил Ганс Ахтерер, — я не могу этого объяснить».
Бургомистр сказал, что, к сожалению, должен доложить об этом случае в гестапо. Кроме того, к нему уже давно поступают сведения о подозрительном поведении Ганса Ахтерера. «Значит, бургомистр исполнит свой долг», — подумал Ганс Ахтерер.
Домой он шел уже ночью. За эту короткую дорогу до дома он понял, что все имеет свою цену и за все приходится платить. Конец войны отмечен абсурдными, нелепыми событиями. Ганс Ахтерер был убежден, что доживет до этого конца.
На следующий день в их доме произвели обыск. Семь мужчин перевернули все вверх дном. Они исполняли свою работу тщательно, серьезно и молчаливо. Жильцам приказали оставаться на месте. Рената и младшие дети Ахтереров испуганно притаились в углу комнаты. Петер с белыми от страха губами не спускал с мужчин глаз. Ганс Ахтерер, когда требовалось, давал необходимые справки. Его жена гладила белье. Камилла сидела на подоконнике и смотрела в сторону монастыря.