Игры судеб (СИ)

— Я это Костя. — тихо произнес парень, остановившись и развернувшись к девушке.

— Ч-что? — Влада потеряла дар речи от подобного заявления.

— Я твой парень.

Каст, вытащив из кармана своего пальто очки, медленно их надел, растрепал волосы и опустил плечи, как это часто делал высокий и необычный Костя — ботаник. Вмиг перед Владой оказался ее Костя. Ее любимый Костя, с которым она даже подумывала связать свою жизнь. Открыв рот от изумления, девушка не знала, что и сказать. Как она могла не замечать такого поразительного сходства столько месяцев? Как она могла быть такой слепой и позволять себя обманывать? Что это? Что вообще происходит, черт возьми?! Покачав головой в разные стороны, как бы отрицая увиденную правду, Влада вскинула на парня глаза полные ненависти и еле слышно спросила: «За что?». Ей хотелось спросить больше. Но единственный вопрос, который она смогла сформулировать, был этим. Почему Костя-Каст разбил именно ее сердце, почему он выбрал ее, а ни кого-то другого? Почему ей так больно, что кажется, каждый ее нерв сейчас сократился в мучительной агонии, причиняя невыносимый вред ее организму? Просто почему?

Каст ответил не сразу. Казалось, он размышлял над тем, что сейчас ему следует произнести и следует ли вообще. Глубоко вздохнув, он все же начал. И сначала его голос был пропитан ядом и желчью.

— Когда-то в детстве мы с родителями приехали в другой город. Кажется***ийск. По возрасту мне тогда было не более 11, а внешне выглядел на все 14. Я был неказистым очкариком — великаном. И одна маленькая девочка просто сказала мне, что я страшный, и никто меня из-за этого никогда не полюбит. Причем это было сказано, просто так. Я ничем ее не обижал, даже хотел подружиться, но факт остается фактом. Ее слова надолго запечатлелись в моей голове. Я стал замечать, что со мной действительно никто не хочет общаться, что многие надо мной смеются и отказываются сидеть за одной партой! Ты хоть представляешь, что чувствовал я, маленький мальчик, которому хотелось иметь друзей, играть с ними и резвиться? Вместо радостного детства я получил серые будни, в которых был вынужден страдать от одиночества. Когда мне исполнилось 13, я понял, что нужно что-то менять. Что так дальше не пойдет. Я попросил родителей купить мне линзы. Они удивились, но согласились. Когда я пришел в школу в линзах, все с удивлением на меня уставились. Они начали спрашивать у меня, новенький ли я и как меня зовут. Представляешь? Я всего лишь снял очки, а они подумали, что я новенький! Пока одна девочка не сказала, что я — это я. Ты бы видела их выражения лиц! Они были в таком шоке, что мне стало весело. На следующий день я пришел в новой одежде. В самой модной по тем временам. Все девчонки залипли на меня и начали бороться за право сидеть со мной за одной партой. Оказывается, им не нужна была доброта и понимание. Они хотели крутизны и грубости. У меня появились друзья, именно так я тогда считал. Я был рад. Я, правда, был рад. Мне казалось, что это и есть счастье. Я приводил их к себе домой, рассказывал им о своей семье, тогда пополз слух о том, что мой папа мегакрут, и он может помочь пробраться в шоу бизнес и на телевидение. Я лишился девственности в 15 лет с девчонкой, которая была старше меня на 3 года. Представляешь, в самом процессе она вдруг начала говорить о том, что как круто бы было, если бы она засветилась в телевизоре. Я тогда промолчал, но твердо решил для себя, что ничего про нее отцу не скажу. Все они велись на крутого меня, на моего крутого папашу и наличие неплохих денег. Но им всем было плевать на меня старого. На доброго и отзывчивого парня, который просто хотел быть понятым другими. У меня много было таких, как ты. Сначала они были вежливы с Костей, а потом меняли его на Каста. Им был важен грубый, язвительный и красивый парень, вместо понимающего, доброго и милого Кости. А потом я встретил тебя. Сначала ты повела себя, как все. Сказала, что я не в твоем вкусе. Но потом, когда я был Кастом ты и его отшила… Мне стало интересно. Я начал играть с тобой. Пока…

— Пока что? — злобно выплюнула Влада, чувствуя, как внутри растекается глубокое чувство ненависти вперемешку с… любовью.

— Пока ты не предложила Косте встречаться. Признаюсь, я был удивлен и удовлетворен одновременно. Я был рад, что ты выбрала того меня… Но сейчас, когда я узнал, что это все из-за тебя, я возненавидел тебя!

— О, Боже… Ты… Ублюдок… Скотина! Я тебя ненавижу. Как ты мог так со мной поступать? — чуть ли не плача кричала Влада, хватаясь за голову, но за голову хватиться, как это всегда бывает, было уже поздно.

— Прости. — Костя преодолел расстояние между ними и обхватил девушки за щеки. — Я надеюсь, что тебе больно так же, как и мне. Я тоже ненавижу тебя. Но… Я люблю тебя. И ты меня тоже любишь…

— Все это из-за того, что я сказала тебе тогда? Ну, прости. Я вовсе не хотела тебя так сильно обидеть. Надеюсь, ты потешил свое самолюбие и сейчас позволишь мне уйти. — девушка сделала попытку освободиться, но парень в своих объятиях был крепок.

— От того, что я сделал, мне вовсе не легче. Я чувствую себя таким дерьмом! Мне стало еще хуже. Я по-настоящему влюбился в тебя. И теперь мне страшно, потому что я не хочу, чтобы ты меня ненавидела. Прости…

— Пошел ты. — процедила сквозь зубы Влада, таки вырвавшись из охапки парня. — Кто еще знал? Данила. Кто еще? Вика знала?

Костя хотел сказать, что Вика не знала, выгородить ее, но Влада была бы не Владой, если бы не поняла все с полу-взгляда.

— Значит, знала. То же мне, подруга. — злобно произнесла он. — Я не хочу больше тебя видеть и слышать. Не звони, не пиши, не разговаривай со мной. Понятно. Я тебя никогда не прощу.

Развернувшись, Влада, оставляя за спиной расстроенного и злого Костю, покинула это место, нарекая его, как «гребаным местом, разрушившим все ее мечты».

По дороге плачущая Влада вытащила из кармана куртки свой телефон, на фоне которого стояла фотография, где были она и обнимающий ее Костя. Решив, что поменяет заставку сразу же после того, как позвонит Вике, девушка по памяти набрала номер подруги и стала ждать, когда же последняя ей ответит. Ответила Вика достаточно быстро, однако голос у нее был обычным, значит, Костя — Каст еще не успел ее предупредить о том, что Влада все узнала.

— Да?! — будничным тоном ответила Вика.

— Ну, здравствуй, подруженька. — съязвила Влада, вследствие чего, Вика моментально сделалась серьезной.

— Что? Влада, ты чего? — осторожно спросила.

— Я чего? Я чего??? — повторила Влада Вику, с каждым разом увеличивая свой звуковой сигнла. — Что, понравилось меня обманывать? Я думала, что мы подруги, а ты такая же, как и все. Правильно говорят, не верь никому.

— Подожди, Влада, ты можешь все нормально объяснить! — протараторила Вика, совершенно не понимая, в чем же она обманула подругу, что та позволяет себе так пренебрежительно к ней обращаться. Разве что…

— Ты же знала. Ты же знала, что Каст меня обманывает. И молчала. И кто ты после этого? Кто? — голос Влады буквально срывался на крик, не смотря на то, что шла она в общественном месте. Вика же просто потеряла дар речи. Но на подбор слов у нее не было времени, поэтому она начала говорить все, что первым приходило в голову.

— Я…я… да, знала. — на ее признание Влада отреагировала усмешкой. — Но я не могла тебе ничего рассказать…

— Почему? Каст для тебя важнее, чем я? — Влада чувствовала себя самой несчастной на этом свете. Ну почему ее обманули одни из самых дорогих ей людей? Чем она это заслужила?

— Нет, Влада, нет! — закричала Вика. — Просто, я не могла тебе этого рассказать. Это ваша жизнь, я не имею права лезть в нее и что-то пытаться исправить!..

— Ты права. Не имеешь. Пока. — не дожидаясь ответа подруги, Влада сбросила вызов, а потом вообще, чтобы никто не смог до нее дозвониться, например Костя — Каст или Вика, девушка выключила телефон.

Опустив голову, как самый поникших человек, Влада медленно побрела по улице, жалея себя любимую. Позвонив Вике, она рассчитывала, что выговорившись, ей станет легче, однако это было не так. Разум умолял Владу склониться на милость Вике, ведь она и правда не могла ничего говорить, лезть в их судьбу и устанавливать там свои порядки?! Но эмоции разум перевешивали, и пока Влада не могла понять Вику, она просто считала ее предательницей.