Лиза готова на все

Но тут она словно вылила на меня ушат холодной воды:

– Этот кулон всегда приносил моей маме несчастье.

– Спасибо… – только и выдавила я.

Теперь-то я понимала, что золотой цветок был подарен мне не как амулет, не как знак любви и предстоящего брака, а скорее уж как наводящий порчу шаманский символ. Дьявольская подвеска, как в «Ребенке Розмари». Я засунула кулон с цепочкой подальше и стала присматриваться к дурным предзнаменованиям. Перед отъездом в Лос-Анджелес я спустила «реликвию» в унитаз вместе с ключами от квартиры Ричарда.

Итак, мать Эрика тоже не считала, что мы с ней достаточно близки для того, чтобы я сопровождала ее на прием к врачу. Что ж, это было кстати. Потратить свободный час в клинике Святого Экспедитора на свое усмотрение – именно то, что мне было нужно. Наконец-то я смогу хоть ненадолго заглянуть к Брэнди.

Все мои познания о клинике Святого Экспедитора в Санта-Монике ограничивались тем, что я прочитала в журнале «Все о женщине». Шикарное, отделанное мрамором здание я узнала с первого взгляда. Но для меня оказалось настоящим сюрпризом то, что архитектурный шедевр Сэшмейера Уинга представлял собой лишь небольшую часть больничного комплекса. Выполняя указания Эльспет, я подвезла ее к другому входу, более скромному.

– Это для амбулаторных больных, – объяснила Эльспет.

Главный приемный покой располагался как раз во дворце Уинга. Туда я и направилась узнать, где находится палата Брэнди.

Шикарный фасад – это было еще не все. Внутри здание было еще роскошнее. Холл приемного покоя выглядел именно таким, каким я представила его себе, рассматривая фотографии в журнале, с той только разницей, что в действительности он оказался больше. Попав сюда, под этот сводчатый потолок, я поняла, почему у Брэнди, как и у других пациентов, стало легче на душе, когда она оказалась здесь. Помещение чем-то неуловимо напоминало церковь. У посетителей и пациентов подсознательно просыпалась в душе вера, что Бог не оставит без своей помощи тех, кто молится в этом храме. Медсестры и другой обслуживающий персонал клиники был похож на монахинь и монахов. В своих безупречно чистых белоснежных халатах и комбинезонах они напоминали массовку из научно-фантастического фильма семидесятых годов, в котором режиссер снял будущее человечества так, как мечталось ему и его современникам (Брэнди уже рассказывала мне, что тут даже обувь для медсестер была разработана специальная – их шагов не было слышно, чтобы лишний раз не беспокоить пациентов). В общем, не успела я попасть в этот сверкающий храм медицины, как у меня возникло чувство, что здесь могут мгновенно пришить человеку отрезанную руку или ногу, да так, что конечности будут двигаться еще лучше, чем раньше. Все здесь излучало уверенность в торжестве медицины над всеми известными человеческими недугами.

Брэнди прописали курс радиотерапии, чтобы по возможности уменьшить размеры опухоли перед операцией. Когда я заглянула к ней в палату, она как раз только что вернулась с очередной процедуры. Выглядела подруга усталой, но улыбалась вполне искренне.

– Через пару минут врач обещал заглянуть, – сообщила она мне тоном заговорщика. – Ну, помнишь, тот онколог? Я тебе рассказывала!

– Тогда я, может, пойду? Погуляю пока где-нибудь, – предложила я.

– Да нет, ты что! Оставайся! – сказала Брэнди. – Он же только на секунду зайдет, проверить, жива ли я после очередной дозы облучения. Да ладно, шучу. Это я так. Оставайся, заодно посмотришь, на что идут твои деньги. Даже если меня не вылечат, то, признаюсь тебе, сюда стоило попасть хотя бы ради того, чтобы познакомиться с этим врачом. Знаешь, Лиз, по сравнению с ним Джордж Клуни выглядит потрепанной дворняжкой.

– А мне всегда в «Скорой помощи» нравился тот, худенький, врач, – сказала я.

– Нашла с кем сравнивать! Да по сравнению с моим врачом тот – просто моль. Ради того чтобы увидеть такого красавца, как мой доктор, не жалко и заболеть.

– Брэнди! – взмолилась я.

Впрочем, Брэнди меня уже не слышала. Она подтянулась, оперлась на подушки, откинула со лба прядь изрядно поредевших волос и при этом даже стала похожа на ту Брэнди, какой была еще совсем недавно – девушкой, которая лихо заигрывала с голливудскими продюсерами, случайно пробравшись на светскую вечеринку. Вот только лоску поубавилось…

– Доктор Уолкер, – с улыбкой произнесла она. – Или позволите называть вас по имени?

– Вы, Брэнди, можете называть меня так, как сами захотите. Равно как и звать в любое время, когда я вам понадоблюсь, – галантно ответил ей доктор Уолкер.

Брэнди продолжала кокетничать, а я тем временем стала медленно оборачиваться.

– Ну что ж, я позволю себе вольность называть вас по имени, но с ученой степенью, – заявила Брэнди. – Вы для меня будете доктор Скотт. Что скажете? Всегда питала слабость к мужчинам с научными званиями.

– Звание доктора просто прилагается к стетоскопу, – отшутился доктор Скотт.

Он вносил какие-то изменения в список назначений, прикрепленный в ногах кровати Брэнди. Голова его была опущена, я не видела лица. Но скажите мне, много ли в этом городе врачей по фамилии Уолкер, которых зовут Скоттами и которые являются лучшими специалистами в области рака груди? Ошибиться было невозможно. Это был он.

– Кстати, доктор, познакомьтесь, это моя подруга Лиза, – представила меня Брэнди.

Доктор Скотт протянул руку для рукопожатия, даже не глядя на меня, погруженный в свои записи.

– А мы, кажется, уже встречались, – сказала я.

Он поднял голову и с удивлением посмотрел на меня.

– Неужели? Ах да, – улыбнулся он, узнав меня. – Ну конечно знакомы! Что ж, мисс Джордан, как ваши ноги?

– Ноги?

– Да, если вы помните, после танцев на той свадьбе…

– Не знаю, вы мне на ноги ни разу не наступили, – сказала я. Мне было удивительно и радостно, что он помнит и меня, и то, как мы танцевали.

– Я имел в виду вашего жениха, – уточнил Скотт.

Мгновение-другое я смотрела на него, не понимая, о ком это он.

– А, жених, – рассмеялась я, заметив, как Брэнди ехидно усмехнулась. – Да, пожалуй, Эрик – не лучший танцор на свете.

– Давайте говорить откровенно: вряд ли вы найдете человека, который танцевал бы хуже его, – уточнил доктор Скотт. – Да, кстати, вы-то сами, девочки, как познакомились?

– Да снимали квартиру вместе, – сказала я.

– Давно это было. Пока Лиза в свет не выбралась, – добавила Брэнди. – Чует мое сердце, Лиза, что в Малибу тебе живется лучше, чем в Венис-Бич. Или я не права?

– Я переехала к Эрику, – пояснила я Скотту.

– Вот как? Очень мило.

– Он сейчас уехал на Гавайи. Так что я ухаживаю за его мамой.

– Подрабатывает, так сказать, сиделкой, – рассмеялась Брэнди.

Мне пришлось многозначительно посмотреть на подругу, чтобы та заткнулась.

– А что, Эльспет уехала из Беверли-Хиллз? – с неподдельным интересом спросил Скотт.

– Да, она решила, что им с Эриком нужно быть рядом, потому что… В общем, вы понимаете, – уклончиво сказала я.

– Да-да, конечно, – кивнул Скотт с таким видом, что мне стало ясно: он-то как раз ничего не понимает.

– Я только что завезла ее в отделение для амбулаторных больных.

– Правда? – спросил Скотт.

– И по правде говоря, я думала, что она собирается повидаться с вами.

– Нет-нет, мы с Эльспет с той самой свадьбы не виделись. Что ж, передайте ей от меня большой привет. Очень рад был повидаться, – сказал доктор Скотт. – К сожалению, вынужден покинуть вас. У меня еще обход. Хотя, по правде говоря, я с большим удовольствием провел бы весь день в компании своей самой очаровательной пациентки, – добавил он, улыбнувшись Брэнди.

– Доктор, а вы будете любить меня, когда я совсем облысею? – томно спросила она.

– Вас отличает внутренняя красота, Брэнди, – в тон ей подпел Скотт. – До свидания, Лиза. Не забудьте передать Эльспет мой привет и наилучшие пожелания.