Раскачай лодку (ЛП)

Я снимаю ботинки и заползаю под одеяла, надеясь на то, что она позволит к себе приблизиться и обнять. Ожидаю сопротивление с её стороны, но как только касаюсь ее, она переворачивается и цепляется за меня словно за спасательный круг. Я не имею ни малейшего понятия, что с ней произошло утром, но именно поэтому она едет со мной в тур. Мне не нужен звонок за тысячи километров, когда я не могу ничего сделать, чтобы ей помочь. Я хочу быть рядом с ней, защищать каждый Божий день.

- Что произошло?

- Я не могу рассказать, тебя это разозлит.

- Детка, единственное, что меня может разозлить, это если ты целовалась с ним или трахалась. На самом деле, я не думаю, что произошла одна из этих вещей, но мне всё ещё нужно понять, почему он здесь появился.

Она отрывает своё заплаканное лицо от моей груди, в глазах по-прежнему блестят слёзы, готовые вырваться из-под ресниц.

- Я не изменяла. Я с трудом пережила предательство. Я бы никогда так не поступила с тобой.

- Ларк, тогда расскажи мне. Ничто из того, что ты можешь сказать, не сможет заставить изменить моё мнение о тебе.

Она начала с Линкольна и рассказывала сцену за сценой о его визите. Оказывается, у Короля мудаков ещё осталась совесть. Что, конечно, не давало ему право на то, чтобы прийти к ней, но я понимаю, почему он это сделал. И не важно, соревновались мы с ним или нет. Эта девушка моя, и не важно, написано это на клочке бумаги или нет. Это разговор с Грантом… я беспокоюсь. Судя по языку тела она сильно взволнована. Я спросил её осторожно:

- Что случилось с Грантом?

- Я чувствую себя виноватой, - она шмыгает носом, и моё сердце начинает биться в два раза быстрее, так как я жду её продолжения. - Я сидела у него на коленях и плакала у него на плече. А потом мы попрощались.

Я могу смириться с тем, что он касался её. Я даже могу смириться с её прикосновениями к нему. Но с чем я действительно не мог справиться, так это с тоном её голоса, когда она рассказывала о его уходе. Ей больно говорить об этом, как будто она не хотела этого. Трудно иметь симпатию к ней, когда Грант сажает на свой член ещё одну девушку.

- Он трус.

Она качает головой, не соглашаясь со мной. Что меня тоже бесит. Она должна перестать печься о людях, которые делают ей больно. Она достойна гораздо большего, чем это.

- Грант неплохой человек. Я не любила бы его, если бы он был таким.

- Почему ты оправдываешь его?

- Я не оправдываю то, что он сделал. Я никогда не буду аплодировать ему стоя за это. Но он сделал одну плохую вещь в своей жизни, и я разорвала его на куски из-за этого. Я ушла от него, потому что это больно, слишком больно, чтобы справиться. Может быть, это делает меня трусихой.

- Не жалеешь, что бросила его?

- Я жалею, что не сделала этого раньше. Я видела знаки, но решила проигнорировать их, потому что я не хотела верить, что у меня был такой парень. Одиночество пугало меня гораздо больше, чем способность постоять за себя. Вместо этого, я продала себя, мирясь с его дерьмом, потому что не хотела и не могла представить себе жизнь без него.

- Ты не можешь взять на себя вину за его действия. Ты не виновата в том, что он изменил. Он изменил, потому что он эгоистичный мудак.

- Я и не виню себя, но каждые отношения - это улица с двухсторонним движением. Нас поглотило общение. Вот что меня пугало в отношениях иногда. Я собиралась пребывать в среде, в которой никогда не была раньше. И я не знала, утону я в ней или поплыву, я боялась, что слишком напугана, чтобы рассказать тебе, как я чувствую себя во всей этой ситуации, потому что я в мире, который ты так любишь.

- Испытывать страх нормально. Я не всё люблю, что связано с дорогой. Там много дерьма, честно говоря, без которого я мог бы обойтись. И однажды, когда мы закончим наш тур, часть моей жизни канет в бездну. Это не будет всегда в нашей жизни, Ларк. Если ты действительно ненавидишь это, то всё изменится. Не думай, что не имеешь право голоса по поводу всего, что мы делаем.

- Нечестно, я так боюсь, а ты нет. Я уже в невыгодном положении, а мы ещё даже не сели в автобус.

- Кто сказал, что я не боюсь? Боюсь, что ты обидишься на меня за то, что я хочу, чтобы ты была со мной. Я вытащил тебя оттуда, где тебе нравилось, чтобы взять тебя в мир, который ты, возможно, ненавидишь. Я одновременно и самый умный человек на свете, и самый тупой мудак.

Она захихикала и это была музыка для моих ушей.

-Ты вовсе не глупый, Истон. Потому что, если бы ты оставил меня одну на сорок восемь часов, я бы расстроилась. Я бы, наверное, почувствовала, что теряю тебя, а ведь я не хочу этого.

Я притянул её к себе, наши ноги запутываются в одеяле. Её тело всё ещё напряжено, но она расслабляется в ответ на моё прикосновение. Мне нравится, что я могу утешить её, когда она разрывается на части изнутри. Она вздрагивает, когда мои руки прокрадываются к её плечам, чтобы помассировать их, она шарахается от меня, хотя, обычно любит, когда я делаю ей массаж.

- Тебе больно?

- Немного.

Я сую руки под её рубашку, чтобы понять, почему она так чувствительна, затем нащупываю полиэтилен.

- Что ты сделала?

- Ничего. - она выпрямилась, теперь её ноги придавили мою талию. Её холодные руки скользят под моей футболкой, мгновенно охлаждая меня на несколько градусов.

Мысль о цвете её прекрасной кожи очень сексуальна, так же как секс. Это заставило меня задуматься, почему же для неё было так важно иметь это на своём теле до конца жизни.

- Покажи мне, - тогда она набирается смелости и стягивает с себя рубашку над головой. Уложив свои волосы на другое плечо, слезает с меня и оборачивается. - Я могу снять повязку?

Она кивает, и я осторожно, чтобы не повредить кожу, снимаю её. Когда-то у меня было чёткое представление о тату, сейчас же я понимаю, насколько оно отличается от реальности. Но это не имело никакого смысла, учитывая, что я был с ней, хотя и опоздал прошлой ночью.

- Когда ты её сделала?

- Я не могла заснуть, поэтому позвонила Ноэль после того, как ты оставил меня прошлой ночью. Она сделала.

Я был разочарован, что не был с ней и не увидел ту секунду, когда иголка впервые проникала в её кожу. Там были новые цвета. Прилив адреналина от звука жужжания иглы, даже когда ты не один в кресле. Выступать на сцене - единственное, что приводит к эйфории.

- Выглядит плохо? - спрашивает она нервно. - Это нормально, если тебе не нравится.

Я не ненавижу её вообще. Мне на самом деле нравится.

«Судьба объединяет нас, окружая ангельскими крыльями», написано в нежном шрифте. Это дань уважения к нашим отношениям как к группе и Шей. И я не знаю, что сказать ей на это. Я сдулся.