Пятьдесят оттенков хаки (СИ)

– Девятнадцать, – хором выпалили друзья.

– Ей, – уточнила продавец.

Парни переглянулись и пожали плечами. Хозяйка витрины осмотрелась и достала из-под прилавка симпатичный флакон.

– И запах приятный, и недорого. Только спрячьте подальше от любопытных глаз – дефицит, – она упаковала и протянула Андрею заветную коробочку. – Сдача двадцать копеек. Счастливо погулять!

На улице приятели заметили торгующую гвоздиками старушку.

– Сынки, купите цветочки, – предложила она.

– Почем? – приценился Генка.

– Тридцать пять копеек.

– За все? – с деловым видом уточнил он.

– Штука, – старушка стала демонстрировать товар лицом.

– Спасибо, мать, – Андрей решительно потащил приятеля прочь. – Как-нибудь в другой раз.

– Почему в другой? Берите сейчас, я уступлю.

– У нас денег – кот наплакал.

– Сколько? – с жалостью посмотрела на курсантов бабуля.

– Всего двадцать копеек.

– Так и быть, берите. Без цветов никак ведь нельзя, – она протянула самую пушистую гвоздику именно Андрею.

– Один как-то неудобно, – растерялся он.

– Кто вам сказал? Увидите, как девушка обрадуется.

После дня рождения и состоявшегося заново знакомства Алина и Андрей стали встречаться в каждое из его увольнений. В конце весны их отношения вышли на качественно новый уровень. Тополевский стал замечать, что дни до их свиданий тянутся дольше, чем прежде. А на занятиях ловил себя на мысли, что все чаще вспоминает кареглазую подругу. Глядя на приятеля, Генка поинтересовался, не влюбился ли тот. Что удивительно, Тополевский не сказал «нет».

Как-то вечером Алина провожала Андрея на автобусной остановке, с тревогой глядя на пустынную дорогу.

– Тебя накажут за опоздание? – заволновалась она.

– Успею, не грусти, через неделю встретимся снова.

– Вряд ли так скоро. Послезавтра я уезжаю в Москву на двухмесячную практику. Так что увидимся мы теперь только осенью.

– А что ж ты до сих пор молчала?

– Хотела отдалить эту неприятную новость.

– А где ты там будешь жить?

Алина пожала плечами: «Пока не знаю».

– А я знаю: у моих родителей, я им завтра же позвоню.

– И как ты себе это представляешь? Я к ним явлюсь и скажу: «Здравствуйте, я ваша тетя». Ну, кто я для них такая?

– Тогда распишемся, и ты будешь жить у родственников на правах моей жены, – предложил Андрей.

– Но для этого надо хотя бы сделать предложение, как в кино.

– А ты что, против? – удивился Тополевский.

– Против чего? – хитро поинтересовалась девушка.

– Я делаю тебе предложение. Завтра же идем в ЗАГС.

Алина счастливо улыбнулась и прижалась к его плечу.

Через год Андрей метался уже под окнами роддома. Где-то протяжно стонала женщина, ее успокаивали медики. После небольшого перерыва тишину нарушил громкий плач новорожденного. Тополевский бросился к входной двери и отчаянно застучал кулаком. В прорези окна появилась недовольная физиономия нянечки: «Чего буянишь, папаша? Придет время, позову!» Вскоре она откинула дверцу и выкрикнула: «Тополевский! Сын!»

Андрей замер, схватился за голову и заорал: «Сы-ы-н!» Потом достал из кармана авторучку и листок бумаги. «Поздравляю с рождением Дениса, – написал он жене, тщательно выводя каждую букву. – Люблю, целую, жду выписки».

– Вы что ли имя уже придумали? – поинтересовался стоящий рядом мужчина, который еще только готовился к роли отца.

– Да-а! – на бегу ответил счастливчик и бросился за цветами.

На рынке он выбрал самый красивый букет, купил яблоки и банку сока и снова бросился к роддому. Нянечка строго посмотрела на гостя и покачала головой:

– Цветы не положено!

– Тогда это вам! – протянул ей розы Андрей и помчался на почту.

Войдя в телефонную кабину, он скороговоркой выпалил в трубку:

– Мам, поздравляю тебя с рождением внука Дениса.

– Вот так новость! Ну, вы и снайперы, подгадали точно в мой день рождения, – растрогалась она. – К нам-то когда выберетесь?

– Недели через две, если отец приедет на машине. Он где?

– Только что ушел по магазинам, но я ему все передам и попрошу приехать. Вот дед обрадуется, когда вернется!

Вскоре Андрей перебрался в дом Алининых родителей и все свободное от занятий время посвящал сыну. На учебе это никак не сказывалось – он по-прежнему возглавлял немногочисленную когорту курсантов-отличников.

В канун очередной сессии Тополевский вносил последние правки в курсовую работу. Рядом в детской кроватке копошился сын.

– Посмотри за Денькой, пока я постираю, – попросила жена.

– Иди сюда, мой разбойник, – отец пересадил малыша на колени и ласково поцеловал в складочку на шее. – Только не хулигань, – отнимая ловко сцапанный со стола карандаш, шутливо попросил он.

Малыш увлекся шуршащим листком бумаги, а Андрей переключился на проект. В момент самых ответственных вычислений по его ногам зажурчала горячая струйка «помощника». «Что же ты наделал, Дениска? Брюки-то у меня единственные. Сейчас бабушка вернется, не в трусах же мне ее встречать». Отец поменял сыну ползунки и посадил его в кроватку, чтобы переодеться самому. За неимением ничего лучшего пришлось надеть военные брюки. Малыш, «сосланный» в кровать, запротестовал плачем: за столом было намного интереснее.

– Я же просила тебя следить за ребенком! – с претензией ворвалась в комнату Алина.

– Так мы с ним играем, – путаясь в штанине и делая сыну «козу», ответил муж.

– Почему же он плачет?

– Хочет снова за стол: делать со мной уроки куда веселее. Только видишь, чем это заканчивается, – Андрей с улыбкой продемонстрировал мокрые брюки.

– Все у вас не слава богу! – недовольно буркнула жена.

Списав инцидент на накопившуюся усталость, Тополевский предпочел не вступать в перебранку. В то время он еще не подозревал, что беспочвенные придирки и мелочная опека его избранницы со временем перерастут в частые скандалы, чем поначалу до предела накалят отношения, а затем приведут к их окончательному разрыву. Вероятно, размножающийся с невероятной скоростью смертоносный вирус самоуничтожения любви был запущен именно тогда. Но первые серьезные трещины в семье пришлись на капитанские годы Андрея.

… В дверях квартиры Андрей едва не столкнулся с Алиной.

– Поздравляю – я, кажется, залетела, – с нескрываемым раздражением прямо с порога с вызовом сообщила она.

– Куда? – не сразу сообразил, о чем идет речь, Тополевский.

Он по привычке хотел поцеловать супругу в щеку, но Алина запротестовала и отстранилась.

– Не прикидывайся дураком! Я беременна.

– Это же здорово! Мы давно хотели второго ребенка.

– Не мы, а ты, – недовольно уточнила жена.

– А мы уже стали чужими? Может, я чего-то не знаю?

– Все ты прекрасно знаешь! – выкрикнула супруга. – Разве это жизнь? Только выбрались из нищеты. Месяц как рассчитались с долгами. И опять туда же? Кому нужны эти бессмысленные жертвы?

– О каких жертвах ты говоришь? Разве можно все измерять одними деньгами? Ты вспомни, с какой радостью мы тебе шубу из искусственного меха в «Детском мире» выбирали, – он вымыл руки и улыбнулся. – А рождению Деньки и его проказам радовались, как чумовые. Что с тобой случилось, Аля?

– Все девки с моей работы уже сто раз были на море, круглый год щеголяют в обновках и не знают отказа в еде, – со слезами заявила она. – Мне тоже хочется так жить! Хочу шубу из натурального меха!

– Да все у нас еще будет, какие наши годы, – Андрей, пытаясь разрядить обстановку, прижал ее к себе. – В должности меня уже повысили, скоро дадут двухкомнатную квартиру, а летом и на море выберемся, обещаю. Ребенок ведь родится к зиме?

– Вот сам и рожай, если тебя все устраивает!

Андрей ни на минуту не допускал мысли, что беременность жены можно прервать. Он окружил любимую заботой и вниманием, часами возился с Денисом и взял на себя львиную долю семейных обязанностей. И это не было жертвой с его стороны. Просто ему хотелось сделать своих близких самыми счастливыми людьми на свете. Алина принимала такое положение вещей, как должное, и к прежнему разговору больше не возвращалась. А летом, когда муж прямо с порога сообщил, что они едут к морю, нервно дернулась и быстро спрятала в карман халата упаковку таблеток. Тополевский удивленно вскинул брови: