Ангельское личико

Марионетта криво ему улыбнулась.

— Меня, старушку Перетти Меченую? Сомневаюсь.

Брат слегка с укором встряхнул ее.

— Не смешно. — Они обошли круг, сталкиваясь с другими парами, толпившимися на крошечной площадке. — Faccia d’angelo,вот как они тебя называют…

Марионетта остановилась, уставившись на него.

— Кто?

Антонио снова закружил ее в танце и ввинтился в толпу, все еще занятый мыслями об официантке.

— Те музыканты, которые часто приходили в клуб, ну, знаешь, тот парень в очках, саксофонист, его компания… они называли тебя faccia d’angelo, — повторил он.

Она подняла руку к щеке.

— Ангельское личико…

Тони мягко отвел ее руку.

— Не надо, — попросил он. — В этом нет нужды.

И брат искусно закрутил ее, ворвавшись в толпу потных танцоров. В ее ушах звучала музыка, и ей казалось, что голос Марио, певший вместе с оркестром, повторяет:

—  Faccia d’angelo, faccia d’angelo…

Наступила полночь. Под радостные крики Лино с женой уехали в такси на Паддингтонский вокзал, чтобы успеть на последний поезд. Они направлялись на неделю в свадебное путешествие в Брайтон. Наверху в кафе Сюзанна Менлав заснула за столом, окруженная мужчинами, которые с сочным североитальянским акцентом громко спорили о политике. Внизу самые выносливые все еще кружились на танцплощадке. Марионетта ненадолго вышла на двор, чтобы охладить горящие щеки в ночной прохладе. Невата вылезла из-под пожарной лестницы и с тихим мяуканьем направилась к ней.

— Не испачкай мне платье, малышка, — пробормотала Марионетта, наклоняясь, чтобы погладить кошку. На ней было специально купленное бледно-лиловое шифоновое платье, и женщина, наклонившись, почувствовала, как оно ниспадает мягкими складками. Она задумчиво гладила мягкую шерстку Неваты, когда за ее спиной внезапно возник отец с белым, как мел, лицом.

— Иди сюда, Нетта, — резко позвал он. — К тебе пришли.

Она вернулась за Томмазо в клуб. Оркестр перестал играть, танцоры стояли молча, испуганными группками. В центре площадки возвышался Альфонсо Моруцци в дорогом черном пальто с черной повязкой на рукаве. В зале воцарилась абсолютная тишина. Старик медленно оглядывался вокруг, явно получая удовольствие от того переполоха, который вызвало его появление. Его глаза вспыхнули при виде Марионетты, направляющейся к нему и почему-то не испытывающей страха. Она ждала этого момента. Он был неизбежен.

— Марионетта, — сказал Альфонсо без улыбки, — ты сегодня очень красивая. Ты заставляешь меня вспоминать… — Неожиданно его внимание привлекло что-то за баром. Он медленно шагнул вперед и, протянув руку, снял деревянную куклу с гвоздя, подержал ее немного, рассматривая нарисованную улыбку, бумажную вуаль и розочки в деревянных пальцах.

Марионетта повернулась к музыкантам, молча сжимавшим свои инструменты.

— Пожалуйста, — попросила она, — продолжайте играть.

Альфонсо Моруцци сделал шаг к сцене и посмотрел на Марио, застывшего у микрофона.

— Да, — проговорил он, — пожалуйста, продолжайте. Мне нужно поговорить с синьорой Перетти наедине. Я не хочу портить веселье.

Марио нервно кивнул оркестру, и снова зазвучала музыка. Не обращая внимания на взгляды гостей, Марионетта спокойно повернулась к старику.

— Идите за мной, — пригласила она.

Он прошел за ней на задний двор, все еще держа в руках куклу, и она закрыла за ними дверь. Женщина едва слышала, как в клубе надрывалась труба, играя мелодию «О, мой папа». Она ничего не боялась. Этот разговор был неизбежен. Старик пришел, чтобы сказать ей, что она должна сделать, чтобы расплатиться с долгом.

Марионетта обреченно повернулась к нему.

— Ну, — поинтересовалась она, — что вы хотели сказать?

— Ты дрожишь. Дать тебе пальто?

Она нетерпеливо покачала головой. Скорее бы он высказался и ушел. Старик аккуратно положил куклу рядом с собой, вынул сигару и прикурил, медленно попыхивая ею. Она следила, как поднимаются колечки дыма к окнам квартиры Ли Фангов. На этот раз кухонное окно было темным. Все китайское семейство присутствовало на свадебном приеме.

— Я сегодня похоронил сына, — наконец проговорил Альфонсо Моруцци. — Твоего мужа.

Женщина промолчала. Что тут можно сказать? Он задумчиво курил, наблюдая за ней.

— Я знаю, — заметил старик. — Я знаю про тебя и моего внука.

Марионетте показалось, что кровь застыла в жилах. Она протянула руку и схватилась за холодный металл пожарной лестницы.

— Каким образом? — прошептала она, не доверяя своему голосу.

Она видела лишь смутные очертания его лица да огонек сигары.

— Помнишь тот день, когда ты пришла ко мне? — спросил Альфонсо через несколько секунд. — Когда ты просила освободить твою семью от дедовского долга?

Она кивнула, сердце бешено колотилось.

— Вскоре после твоего ухода, — продолжил он, — ко мне пришел еще человек. Мой внук, Микеланджело. — Старик немного помолчал для пущего эффекта. — И знаешь, о чем он попросил?

Теперь женщина могла разглядеть блеск его глаз в темноте. Она отрицательно покачала головой.

— Он попросил меня о том же, что и ты. Он просил, чтобы я освободил семью Перетти от обязательств перед Моруцци. — Он сделал шаг вперед, мягко взял Марионетту за подбородок и повернул к себе. — Я не общался с Микеланджело несколько лет, — заговорил он, — и понимал, как трудно было ему прийти ко мне и просить о чем-то. А он даже не просил, он умолял. — Альфонсо Моруцци смотрел ей в глаза, его голос слегка дрожал. — И тогда я задал себе вопрос: с чего это такой упрямый и гордый парень, как мой внук, ведет себя подобным образом? Он ведь точно такой, каким был я в молодости, поэтому и понял его. — Теперь старик стоял совсем близко к Марионетте. Она даже ощущала запах его дорогого лосьона после бритья. — Он влюбился, — объяснил он, — точно так же, как и я в свое время. Он влюбился во внучку моей возлюбленной Джульетты, девушки, которую я потерял столько лет назад на Сицилии. — Альфонсо, явно взволнованный, отошел от Марионетты, дыхание с хрипом вырывалось из его груди.

Совсем некстати из темноты появилась Невата, обвилась вокруг его ног и громко замурлыкала. Кроме звуков музыки, доносившихся из клуба, это был единственный звук в тиши весенней ночи. Потом старик снова очень тихо заговорил:

— Мне нужно знать только одну вещь, — сказал он. — Ты так же к нему относишься?

Марионетта кивнула, не доверяя голосу. Альфонсо Моруцци вздохнул с горечью одинокого человека.

— В таком случае, я пришел, чтобы сделать тебе подарок. Дело тут не в щедрости или особом моем расположении, не такой я человек. Я делаю это потому, что в этом мире мой внук — единственный человек, которого я когда-либо любил, кроме твоей бабушки.

Теперь Марионетта смотрела на него с надеждой. Она даже не догадывалась, как надрывал сердце старика один ее вид, такой молодой и свежей, в лиловом платье.

— Я возвращаю тебе свободу, — проговорил он. — Я пришел, чтобы сказать, что долг чести уплачен. Ты сделала это, выйдя замуж за Барти, но теперь Барти мертв. — Его голос задрожал от гнева. — Самоубийство! — Он почти выплюнул это слово. — Мой сын совершил смертный грех и навлек на семью вечный позор! — Старик швырнул сигару на землю и растоптал ее каблуком. — Мои сыновья меня разочаровали, — произнес он уже почти ровным голосом. — Вместе они дали мне всего одного внука — Микеланджело, но и тот отверг семью. — Альфонсо плотнее запахнулся в пальто и повернулся к двери. — Уеду домой, — продолжил он, — на Сицилию, в свою деревню. Я закрываю все дела в Лондоне. Пусть мои сыновья сами ищут свои пути в этом мире.

Марионетта смотрела на него во все глаза, настолько удивленная, что не понимала всего значения сказанных им слов. Она лишь видела гордого и печального старика, потерявшего все.

— Выходи замуж за моего внука, — сказал Альфонсо, взявшись за ручку двери. — Выходи за него замуж и нарожай много сыновей. Может быть, когда-нибудь вы навестите меня на Сицилии. Моя семья не будет вас больше беспокоить. — Он что-то сунул ей в руку.