Честно и непристойно

Она восприняла наше молчание как знак того, что вопросов нет, и включила проектор со своими снимками путешествий. Перед нами сменялись картины племенной жизни, серый пепел на коже, раскраска, перья, огонь. И ни слова о том, на что следует обратить внимание. Она просто меняла слайды – сначала медленно и размеренно, а потом с такой лихорадочной быстротой, что мои глаза толком не понимали, в какой сюжет это все складывается. Мальчик на диване, в трусах и майке, с задранными ногами. Рисунок на стене пещеры. Лыжная шапочка с зашитым отверстием. Золотая рыбка, сжатая двумя пальцами. Мой мозг пытался заполнить пропуски. Вьетнамские шляпы с широкими полями, крупный кадр с рукой женщины, держащей петуха, розовый отсвет на обветренной коже. Это было именно то, чем мне хотелось бы заняться: исследовать, побывать там, где она была. Запечатлевать жесты, пробуждать эмоции.

– Обряды инициации, – пояснила она, когда перед нами появился пустой темный кадр. – Они присутствуют в любой культуре, не важно, в чем они заключаются: нужно ли вам проглотить живую рыбку во время учебы в колледже или выпить жирную кровь вашего отца. – Ох, она что, правда только что помянула жирную кровь, а я сижу, развесив уши? – Мы все более или менее отчетливо помним собственные обряды посвящения.

Когда у моей лучшей школьной подруги началась первая менструация, мать дала ей пощечину. Такова была их семейная традиция. В моем доме подобных традиций не имелось. Когда это случилось со мной, я разревелась. А потом мама вручила мне прокладку и после того, как я, покраснев от смущения, долго ее упрашивала – пообещала не говорить ничего отцу. Настоящие женщины так себя не ведут.

– Обрезание, – продолжила она. – Выбивание зубов. Таковы ритуалы, болезненные трансформации, которые напоминают нам о том, что мы не в силах повернуть время вспять. Настает пора, когда мы должны отбросить детские забавы и взвалить на свои плечи новые обязанности. – Когда она произнесла слово «новые», на экране появилось черно-белое изображение обручального кольца.

Я прошла через ритуал бракосочетания до того, как стала действительно зрелой женщиной.

– В своей беседе с Биллом Мойерсом Джозеф Кэмпбелл обсуждает австралийских аборигенов и их широко известные обряды инициации. – Так она прокомментировала изображение обнаженного мужского торса, покрытого чем-то белым. – Кэмпбелл рассказывает, что в этих обрядах кровь используется как клей, которым прикрепляются к коже белые перья. Мужчины окружают мальчика, который пытается найти спасение в объятиях матери, и вырывают его из ее рук. Затем они вынуждают его выпить мужскую кровь, чтобы нейтрализовать влияние материнского молока, которым его вскормили. Теперь он – не сын своей матери. Он принадлежит отцу.

Чтобы повзрослеть, Гэйб должен был напиться крови! Если бы я знала!

– Обряд инициации в католицизме – конфирмация. – Возникло изображение распятого Христа. – У евреев есть бармицва. – Звезда Давида, качающаяся на золотой цепочке в вырезе женского платья. – Подобные таинства должны подготовить подрастающее поколение к его новой роли. – Она зажгла свет. – А сейчас у каждого из вас есть шанс задуматься над ритуалами, которые вы прошли, и над доступной вам теперь свободой и найти свой взгляд в фотографии, а пока вы в отношении ее только подростки. Как вы станете себя выражать?

Мне вдруг ужасно захотелось расцеловать ее. Страсть в ее голосе волновала меня. Я не могла оторвать от нее глаз, впитывала ее слова, как влюбленная девчонка. Меня восхищала ее жаркая целеустремленность, то, как слова срывались с ее губ. Я хотела видеть ее глазами, замечать то, что замечала она. Ее жизнелюбие и пылкость покорили меня. Ее образы были яркими и насыщенными. В обществе подобной женщины о депрессии не могло быть и речи. Ох, именно такой я хотела стать, именно это жаждала открыть в себе.

Ну да, я хотела разделить обновленную себя с мужчиной, но меня не покидала неуверенность оттого, что я не смогу быть готова к новым взаимоотношениям до тех пор, пока не научусь сама вручную настраивать свою жизнь. Вечером, приехав домой, я обнаружила еще одно послание от Приоритета диафрагмы. На мое предложение связаться как-нибудь потом, в дождливый свободный денек, он ответил мне стихотворением Дэвида Миллера «Тихие пути воды», а также черно-белым фотоснимком оконного стекла с каплями дождя.

Нет, Стефани. И думать не смей! Я преодолела большое искушение: а вдруг он настолько же страстный, как моя преподавательница фотографии? Поблагодарив его за предложение о встрече, я решила выждать, сосредоточиться и заняться делом с фотокамерой в руках, наслаждаясь возможностью останавливать мгновения. Мы не прекратили ежедневной дружеской переписки, но это не мешало мне заглядывать за углы, блуждая по городу, который я рассматривала сквозь объектив фотоаппарата, подобно ребенку, который заглядывает в поисках нового под большой камень.

На протяжении двух с небольшим месяцев, которые минули с тех пор, как мы расстались с Оливером, наступило пугающее одиночество. Я с удовольствием исследовала город, наслаждаясь возможностью ни перед кем ни отчитываться за ранние уходы или поздние возвращения. С энтузиазмом выпускника колледжа, ищущего работу, я выискивала в журналах информацию, просто чтобы занять себя. Я обнаружила ресторан с безупречной карой вин. Посещала дневные спектакли. Даже уроки кулинарии!

Раньше, когда у меня с кем-нибудь был роман, я не сознавала, что поиски новых впечатлений вовсе не требуют присутствия мужчины. Мне нравилось наблюдать за людьми, следить за их жестами, вслушиваться в их слова, но едва возле меня появлялся мужчина, этот увлекательный процесс затормаживался. Все новое ассоциировалось у меня с флиртом и любовными проказами, и я не понимала, что новое может существовать и за рамками романа. Теперь я узнала, что новизну привносит и дружба. Волонтерство. Чтение и учеба на курсах. Новое можно узнать в баре: разглядывая, слушая, подсматривая за чужими судьбами. Новизну – вы только подумайте! – несут и встречи с другими женщинами, если отправиться в бар в одиночестве и выслушать их истории, узнать, что они испытали. Новизна не воплощена только в облике классного мужчины. Новизна – это разнообразие моей жизни, занятия, которые мне интересны.

Блуждание по городу с фотоаппаратом на шее стало началом длительного путешествия к неизведанной судьбе, – ну, если не считать таким путешествием саму жизнь.

Фотографирование мне нравилось. Оно воплощало в себе рассказ какой-то новой истории, позволяло вырваться из мира тяжелых мыслей и научиться радоваться мгновению. Отныне я могла выражать себя не только посредством отбора информации и рекламного веб-дизайна. За меня говорили фотоснимки, запечатленный свет. Спокойными оранжевыми вечерами я наблюдала и изучала тонкости человеческого поведения, то, как мы флиртуем при помощи салфеток и глаз. И символику питья через соломинку. Щелчок затвора – и мгновение поймано! Запечатлев его, я могу без единого слова рассказать о том, что я увидела и почувствовала.