Дом сна

Клео не сомневалась, что сообщение передадут. Она не сомневалась, что Сара приедет.

На следующее утро Клео отправилась в супермаркет, чтобы выбрать угощение для Сары, а по дороге заглянула в кафе «Валладон». Судя по всему, там теперь был другой хозяин – во всяком случае, место Слаттери за стойкой занимала услужливая и разговорчивая девушка, – но в остальном мало что изменилось. Обстановка по-прежнему была унылой, кофе по-прежнему крепок, а стены по-прежнему заставлены подержанными книгами. Но Клео напрасно искала «Дом сна»: возможно, Сара все-таки забрала книгу с собой. Завтра все выяснится. А пока она сняла с полки приглянувшийся Терри томик «Больших надежд» и с удовольствием увидела, что на странице 220 благополучно лежит десятифунтовая банкнота. Деньги Клео трогать не стала, а пока ела фруктовый торт, с удовольствием читала последние страницы романа. Затем поставила книгу на место и вышла из кафе – навсегда.

С полудня в воздухе повис холодный, серебристый туман, и луна еще не рассеяла его. Но сквозь туман проглядывали звезды, луна уже всходила, и вечер был не темный.

Из окна на площадке второго этажа Клео видела свет приближающихся фар, когда машина находилась еще далеко – в миле от дома. Слышала хруст шин по гравиевой дорожке и смотрела, как машина останавливается рядом с ее собственной во дворике перед домом. Из автомобиля вылезла одинокая фигура. Это была она, это была Сара. Волосы чуть поседели – Клео разглядела это даже в сгущающихся сумерках, но кроме этого почти ничего не успела заметить – Сара заперла машину и быстро взбежала по ступенькам к открытой двери.

Клео повернулась, торопливо прошла по коридору и спустилась по узкой, заброшенной лестнице, которая вела к черному входу на кухню. Когда она добралась до кухни, Сара уже стояла в прихожей и кричала:

– Эй? Есть кто-нибудь?

– Эй! – крикнула в ответ Клео.

Сара переступила порог кухни.

– Роберт? Это правда ты? Ты здесь?

Кухня была пустой. На столе тепло мерцали три свечи, из-за угла лилось призрачное сияние – вероятно, от лампы, висевшей над плитой. В воздухе стоял душистый аромат еды.

– Роберт? – спросила Сара, входя. – Что происходит? Где все остальные?

– Входи, – сказала Клео. – Там на столе выпивка.

– Хорошо, но где ты?

– За углом, у плиты. – Клео слышала приближающиеся шаги. – Пожалуйста, не заходи сюда. Прошу тебя.

Шаги замерли.

– Не заходить? Ты о чем?

– Прошу тебя, Сара. Прошу тебя, стой на месте.

– Господи, но я хочу тебя увидеть. Я пять лет тебя не видела.

– Подожди секунду, я сейчас выйду, – сказала Клео. – Просто у меня тут очень ответственный момент. У нас сегодня дал из окры [67] с кардамоном и рис с кориандром.

– Ну… все это замечательно, – немного раздраженно сказала Сара. – Но меня сейчас не еда занимает. Я приехала в такую даль не для того, чтобы поесть. – Ответа из-за угла не последовало. – И почему ты оставил для меня такое загадочное сообщение? Зачем вся эта театральность?

– Пять лет – долгий срок, – ответила Клео. – Мне казалось, такое событие надо обставить соответствующим образом.

Сара сердито вздохнула и взяла со стола один из бокалов с красным вином.

– Роберт, это так глупо, – сказал она, приближаясь к закутку с плитой. – Я прямо из Лондона и очень устала. Мне надоела эта игра в прятки. Я знаю, что прошло очень много времени с тех пор, как мы были вместе, и у нас есть… что рассказать друг другу, но давай для начала взглянем друг на друга.

– Нет! – вскричала Клео, и в голосе ее прозвучала такая настойчивость, что Сара отступила на несколько шагов. Более сдержанно, но не менее горячо, Клео добавила:

– Дело в том, Сара, что за последние несколько лет во мне многое переменилось. Ты очень удивишься, когда меня увидишь, и я хочу, чтобы ты подготовилась. Посиди минутку, я скоро выйду, и мы поговорим.

– Хорошо, – сказала Сара и села за стол; ее мысли перескакивали с одного смысла этих зловещих слов на другой. – Ты… ведь не болен, Роберт? С тобой ведь все в порядке? Ты не поэтому так срочно захотел меня увидеть?

– Со мной все отлично, – ответила Клео. – Честно говоря, чувствую себя как никогда хорошо. – Она больше не могла сосредоточиться на готовке и, привалившись к плите, глубоко вздохнула. – Так много надо тебе сказать. Так много.

– Мне тоже, – сказала Сара.

– У нас ведь впереди целый вечер? Тебе не нужно возвращаться сегодня в Лондон?

– Я не вполне понимаю, во что ввязалась. Кто-нибудь еще придет на эту… встречу?

– Нет. Нет, только ты и я. Надеюсь, ты не против.

– Нет, конечно. Я хотела видеть именно тебя. – Сара выпила вина и огляделась. Ситуация была столь непонятной, а сама она чувствовала себя так неуютно и напряженно, что заговорила просто для того, чтобы успокоиться. – Должна сказать, очень странно вновь здесь очутиться. В этом доме. В этой кухне.

– «После стольких лет, – процитировала Клео, – как странно, что мы встретились именно здесь, где произошла наша первая встреча». – Она взяла кухонный нож и принялась резать петрушку. – Ты помнишь тот вечер, Сара? Когда ты ела суп – в халате?

– Помню. Конечно, помню. За последние пять лет едва ли найдется день, когда бы я не вспоминала о нем.

– Правда? Значит, ты меня не забыла?

– О, Роберт, ну почему ты пропал? – Голос ее на мгновение прервался, в нем послышалась обида. – Это было ужасно – попрощаться со мной вот так, на скале. А потом ты просто исчез, не отвечал на письма, не давал о себе знать…

– Одно письмо все-таки было.

– Да, но я из него ничего не поняла. Ты не написал, где ты и чем занимаешься. Да и сейчас – родители передали мне твое странное сообщение, я примчалась в такую даль, а ты даже не позволяешь увидеть тебя, ты ведешь себя так… странно…

– Через минуту, – сказала Клео, – ты все поймешь.

– Надеюсь.

– Ты очень терпелива, Сара. Спасибо тебе.

Немного успокоившись, Сара отпила вина.

– Знаешь, мне пришлось отменить званый обед.

– Правда? Очень мило с твоей стороны.

– С будущими свекром и свекровью.

Нож прекратил строгать петрушку.

– Прости?

– С родителями моего жениха.

– Твоего… Ты хочешь сказать, что собираешься замуж?

– Именно. Через три месяца.

– За мужчину?

– Конечно, за мужчину.

– Но…

– Что но? – сказала Сара, когда молчание начало казаться невыносимым.

– Но мне казалось, что ты лесбиянка.

– Лесбиянка? С чего ты взял?

– Ну твои отношения с Вероникой.

– Ну да, но до этого был Грегори, а теперь… теперь Энтони. Он очень милый. Уверена, он тебе понравится. Вероника была… нет, не этапом, это слово не отражает всей важности, Вероника так много значила для меня, но… не знаю. Это так сложно…

– Но, Сара, ты же сказала – я помню, как ты сказала, – что Вероника изменила для тебя все. Она познакомила тебя с твоей подлинной натурой: вот как ты выразилась.

– Ну, вероятно, я себя тогда очень плохо знала. Наверное, была слишком молода, Роберт. Мы оба были молоды.

– А как же… как же твои слова об идеальном спутнике жизни? Ты помнишь?

– Смутно…

– Ты сказала, что это идеальный спутник – это я, но в женском обличье. Моя сестра-близнец. Вот что ты сказала.

– Я как раз хотела спросить тебя. – Клео услышала, как заскрипел стул. Сара встала. – Ты ее искал? Ты ее нашел?

– Постой, – сказала Клео. – Мне только нужно… мне только нужно вынести мусор.

Она выскользнула через черный ход, ощупью пробралась по неосвещенному коридору и наткнулась на другую дверь, запертую на замок и задвижку. Казалось, целая вечность понадобилась, чтобы найти ключ (торчал в скважине) и отодвинуть тугой засов, после чего Клео обнаружила, что стоит в заброшенном кухонном дворике, а над ней сияют звезды. Она захлопнула дверь, согнулась пополам, и ее вывернуло. Клео опустилась на четвереньки и продолжала содрогаться в рвотных спазмах, пока они не перешли в рыдания.