Последний романтик

А потом она поведала сестре об обмане Ки.

Ни одна из них в ту ночь не могла спать, а если им и удавалось ненадолго задремать, то им снились кошмары и последних дней, и трехлетней давности. На рассвете они нетвердыми шагами спустились вниз. Рейчел приготовила имбирный чай, а Уиллоу просто стояла в буфетной, уставясь на потолок.

— Я боюсь смотреть, — призналась она.

— Она, вероятно, такая же пустая, как и комната Тэда.

— А может быть, в ней находится все, что было в Саб-Роуз, — предположила Уиллоу. — И мы обладаем крадеными сокровищами на миллионы долларов.

Рейчел фыркнула:

— Это была бы жестокая шутка. Уиллоу потерла ладони и поежилась.

— Открой, — попросила она.

Рейчел поставила их чашки на полку и достала стремянку. Она взобралась на нее, отодвинула плафон и спрыгнула вниз, когда в комнате над их головой зажегся свет и спустилась складная лестница.

Уиллоу посмотрела вверх.

— Она не пустая, — прошептала она, медленно поднимаясь по лестнице. — О Боже, это настоящая сокровищница, целый музей!

Рейчел полезла вслед за сестрой. Они оказались в маленькой комнате и застыли как вкопанные.

Сестры потрясенно смотрели друг на друга, не в силах поверить своим глазам.

— Зачем они принесли все сюда? — прошептала Рейчел, чувствуя, что присутствует при каком-то чуде.

— Может быть, Тэд и папа поняли, что Вегас сделался для них опасен. Нужно вернуть все это, Рейчел, — сказала Уиллоу. — Мы не можем притворяться, будто этих вещей не существует, и надеяться на то, что они исчезнут сами собой.

— А как нам это сделать без того, чтобы в прессе не поднялся самый большой шум за историю штата?

Уиллоу открыла стеклянный футляр и достала из него маленькую чашечку.

— Это и есть Чаша Добродетели? — спросила она.

Рейчел взяла чашечку и повертела ее в руках.

— Не знаю, но она выглядит очень старой. Каким образом эта простая чашка стоила жизни четверым людям, которых мы любили?

— Ки мог бы нам рассказать. И он знает, что делать со всем этим богатством, — сказала Уиллоу, махнув рукой в сторону стен и скамеек, заставленных сокровищами.

— Он бы нам рассказал, если бы мы открыли ему секрет, — согласилась Рейчел. — Но поскольку я больше не собираюсь с ним разговаривать, нам придется придумать другой план.

Уиллоу поставила чашку и посмотрела на нее:

— Ты его любишь.

— Любила. В прошедшем времени.

— Нельзя просто так перестать любить. Ты сейчас очень зла на него, но это пройдет.

— Он лгал мне, — с возмущением возразила Рейчел. — Использовал меня. Хотел, чтобы я ему доверяла, но сам не доверял мне даже настолько, чтобы сказать, кто он на самом деле.

— Он был на работе, — заметила Уиллоу. — И он не использовал тебя, а старался защитить.

Рейчел фыркнула.

Разбитое лицо Уиллоу потемнело от негодования.

— Он любит тебя, — уверенно повторила она. — И ты любишь его и Микаэлу.

— Это была всего лишь похоть, — возразила Рейчел, больше для того, чтобы убедить себя, чем Уиллоу. — Взбесившиеся гормоны, или химический дисбаланс, или еще что-нибудь. — Она распрямила плечи и взглянула на сестру. — Я теперь в порядке. Нет ничего лучше хорошей старомодной лжи, чтобы привести девушку в чувство.

Уиллоу вздохнула:

— Черт возьми, Рейчел, ты забыла, что только и делала, что лгала этому человеку последние две недели?

— Это другое дело. Он знал, что я лгу.

— Подумай, что ты говоришь. Ты что, ожидала влюбиться в святого?

— Нет, в полубога, — прошептала Рейчел. — Они не лгут.

— Полубоги не святые из-за префикса «полу», — возразила Уиллоу. — Ты не столько сердита, сколько обижена, Рейч. Но и ты тоже обидела Ки.

— Каким образом?

— Ты решала свою собственную шараду и не была с ним полностью откровенна. Ты недостаточно доверяла ему, чтобы рассказать о комнате.

— Я защищала тебя.

— Нет, черт побери, нет! — вскричала Уиллоу, покраснев от гнева. — Ты пользовалась мной как удобным предлогом, чтобы оправдать твои действия в течение последних двух недель. Возможно, вначале ты действительно хотела защищать меня, но потом это стало для тебя просто игрой. Ты всегда любила тайны. И позволила своей страсти завладеть тобой, а теперь твое упрямство стоит на пути к твоему счастью.

— Послушай, когда ты получила вторую степень по психологии?

Вместо того чтобы тоже ответить саркастически, Уиллоу улыбнулась.

— Ты встретила свою половину, сестричка. Кинан Оукс такой же страстный и, наверное, намного более упрямый, чем ты. Он так просто не уйдет, Рейчел.

Рейчел бросила последний взгляд на сокровища и начала спускаться по лестнице, остановившись только на мгновение, чтобы посмотреть на Уиллоу.

— Мы не скажем ему об этой комнате, — решила она. — Она находилась тут три года и может побыть еще немного, пока я не соображу, как избавиться от этих вещей.

Уиллоу медленно кивнула:

— О'кей. Я даю тебе один месяц. Таково мое решение.

Глава 25

Предсказание Уиллоу о том, что Кинан Оукс не собирается уезжать, полностью сбылось. «Шесть и одна» пришвартовалась в Паффин-Харборе, Ахаб разносил пиво в кабачке «На якоре». Как Рейчел удалось выяснить, команда шхуны распалась. Питер, Мэтью и Джейсон уехали, а Люк и Дункан жили с Ки и Микаэлой в дальнем конце города в доме, который они снимали.

Микки по крайней мере дважды в неделю приходил на заходе солнца и скребся в дверь Рейчел, требуя, чтобы она впустила его в свою крошечную постель. После чего на следующее утро молча исчезал.

Два дня назад ее навестил Люк — он выбрался, прихрамывая, из сверкающего нового пикапа и вошел в ее дом, опираясь на палку. Он сказал, что хочет клубничного пирога и короткой прогулки в лес, чтобы поискать ее кошку. Он сидел на кухне, пока она пекла ему пирог, и они болтали о незначительных вещах. От Люка Рейчел узнала, что Микаэлу записали на осень в школу.

Но самой большой новостью за последние три недели было то, что наконец прибыл настоящий наследник Саб-Роуз. В ту ночь почти во всех домах горел свет, и с террас вечерами были слышны музыка и смех.

Рейчел сидела на крыльце и смотрела на Саб-Роуз, счастливая от того, что ее друг жив, а особняк излучал радость.

Фрэнку Фостеру поставили гранитный памятник. В Саб-Роуз наконец вернулась душа. Дом заполнился людьми, в нем поселилась семья, которая будет любить его, стариться в нем, играть свадьбы и заводить внуков, чтобы те бегали по его залам.

Саб-Роуз не был больше музеем, он стал жилым домом.

Рейчел сидела на качелях и пила вино из бокала, наблюдая за тем, как тени удлинялись с заходом солнца и в Саб-Роуз один за другим зажигались огни. Она ожидала, что Микки опять навестит ее, но вместо волка к крыльцу подкатил пикап. Из него вылез Люк и проковылял к качелям.

Он молча сел возле нее, осторожно толкая качели здоровой ногой и тоже глядя на Саб-Роуз. С террасы доносился громкий панк-рок.

Люк хохотнул.

— Пятеро подростков, — сказал он, укоризненно покачивая головой. — Вы их видели?

Рейчел кивнула:

— Да, на следующий день после их приезда. Я подошла, представилась и показала им комнату с пультом управления домом. С тех пор я два-три раза возвращалась туда, когда в Саб-Роуз происходило что-нибудь, что до смерти их пугало.

— Например?

Рейчел взглянула на Люка и улыбнулась:

— Например, когда огромный стеклянный купол в фойе внезапно начал вращаться.

— Он крутится?

— Он приспосабливается к временам года. И накануне летнего солнцестояния поворачивается таким образом, чтобы лучи восходящего солнца упали в одну особую призму и осветили капендарь, встроенный в мраморный пол. Люк, что такое Чаша Добродетели?

Он испытующе взглянул на нее.

— Считается, что из этой чашки Сократ выпил яд, чтобы исполнить свой смертный приговор, — сказал он. — Его приговорили к смерти за поклонение новым божествам.

— Это было более двух тысяч лет назад.