Там, где рушатся замки (СИ)

  Нужно ли говорить, что для моего отца настал звездный час. Перевыборы в Совет могли состояться только через год, но уже и так было ясно, кто именно займет эту должность. Мне почему-то не особо хотелось праздновать это событие.

  Я знаю, за что выступал отец, и отчасти боялся его. Да, возможно он не требовал немедленного порабощения смертных, но не стоило надеяться, что мир останется прежним. Больше всего я боялся за охотников. Конечно, глупо, но меня не покидала надежда, что Тео всё еще была среди них. В любой момент ее могли поймать стражи, и мне удалось бы вернуть девушку себе. Но бесцельно пролетали дни, и ничего не происходило. Стражи обнаружили несколько группировок охотников на пути к городу, но ее среди них не было.

  Эта ловля стала отдушиной для вампиров, способом позабыть о предательстве одного из старейшин. Мне не хотелось даже думать, что они делали с несчастными людьми, решившимися пойти против Совета. Но заголовки газет так и пестрели очередными трагедиями, унесшими немало человеческих жертв. Каждый раз я присутствовал при аресте, надеясь увидеть знакомое лицо, но уходил ни с чем, вновь закрываясь в своей комнате.

  - Может, поговорим, - зло бросил я, входя в гостиную.

  Отец медленно поднял голову, но на его лице не отразилась ровным счетам ничего.

  - Как скажешь, - сухо ответил он, сворачивая газету и откладывая ее в сторону. - Так в чем дело?

  - Ты знаешь.

  - Не совсем.

  - К черту, отец! Я хочу поговорить о Теоне и о твоей роли во всей этой истории. Так яснее?

  - Не понимаю, о чем ты. Она умерла, потому что была охотником, и, даже учитывая сей факт, я не имею к ее смерти никакого отношения. Предъяви счет Даргону, если, конечно, найдешь его.

  - Прекрати. Ты знаешь, что она не была охотником. И хватит мне лгать, - прошипел я, с трудом сдерживаясь, чтобы не накинуться на него. - Очередная игра?

  - Ее бабушка была охотницей, так что я сделал вполне логичный вывод, что и она тоже, - усмехнулся вампир, не мигая, смотря на меня.

  - Ты знал, что она невиновна. Но всё равно рассказал мне, хотя мог выбрать любой другой момент, когда я не был бы на таком взводе. Ты ведь хотел, чтобы я прогнал ее. Зачем?

  - Потому что эта была единственная возможность вычислить предателя, - спокойно признался он. - Она входила в его планы, а значит, он бы ее не упустил. Я приказал следить за высшими вампирами в Совете. И как удачно. Я не прогадал. Даргон отправился за ней спустя считанные часы. Я спас весь мир от развала.

  - Ты убил ее! - вскричал я, кинувшись к нему и вздернув с кресла, отбросил к стене.

  - Тише, сын, - примирительно поднял руки вампир. - Это было для общего блага. Всего лишь одна жертва и мир вернулся к своим началам. Правда, я не думал, что охотники убьют Даргона. Мне, действительно, хотелось бы взять его на себя, но раз так уж сложилось...

  Договорить он не успел. Мне пришлось схватить его за горло и вновь впечатать в стену, чтобы прекратить эти откровения. Я просто не верил, что отец был настолько жесток.

  - В чем она была виновата? Ты же знал, что я к ней чувствую. И всё равно решился на это? - голос дрожал, а рука всё сильнее сжимались вокруг его шеи.

  - У вас бы ничего не вышло, - хрипло проговорил он, терпеливо вынося приступ моего гнева. - Что случилось, когда она узнала о твоем прошлом? Ну же, Эдриан, расскажи мне всё.

  Я отпустил отца, повернувшись к нему спиной. Мне не хотелось признавать его правоту.

  - Ты и сам знаешь. Но она бы поняла. Я смог бы всё ей объяснить. Прошлое должно оставаться в прошлом. Я изменился для нее.

  - Не смеши меня, - ответил вампир, подходя ближе. - Она никогда бы не простила тебе эти смерти. Им всё равно, как давно это было, и что ты мог измениться. Ты никогда не смоешь кровь со своих рук. Ты убийца. Прими это с гордостью, а не как жалкий щенок. Мы удержали мир от войны, и всё благодаря ей. Как странно - она начала эту войну, она же ее и закончила.

  - Ты ничего не расскажешь ее родителям, - мрачно проговорил я, повернувшись к нему и посмотрев прямо в глаза. - Ее имя никогда не будет опорочено. Иначе, тебе придется иметь дело со мной, и я покажу тебе, какой из меня убийца.

  Отец долго молчал, а потом, лишь кивнув, вышел из комнаты. Я остался один.

  Родители Теоны навещали отца и мать, но я не нашел в себе сил, чтобы остаться с ними в одной комнате. Им сообщили, что их дочь погибла. Стражи пытались освободить ее от рук охотников, но операция провалилась, погребя девушку и похитителей под тоннами кирпича и бетонных плит. Никто не сказал им правды. Отец был милостив, подумав, что так будет лучше, чем раскрывать то, что уже нельзя было доказать. А может, подействовали мои угрозы, но что вернее - страх бросить тень на репутацию нашей семьи.

  Отец Теоны остался в Совете, и в нем я увидел достойного противника своему родителю, готового отстаивать права людей. Сразу стало понятно, что это будет битва характеров, и я бы не стал сбрасывать человека со счетов. Было больно, что мир продолжал идти вперед даже без моей спутницы.

  - Ты не веришь в ее смерть, - скорее подтвердила свои догадки, чем спросила мама, садясь на диван рядом со мной.

  - Верю, - соврал я, увиливая от ее взгляда. Бессмысленно, она и так знала мою ложь.

  - Не слушай отца. Я знаю, что она была совсем не такой, как он пытается представить. Мы часто проводили время вместе, и в ней не было фальши. Когда ты пострадал, Тео день и ночь провела у твоей кровати. Это не было притворством.

  Я вспомнил тот миг, когда, очнувшись, увидел ее у своей кровати. Эти заплаканные глаза и немного грустная улыбка стоили целого мира. Ее слова были навсегда высечены в моем сердце. Я отдал бы многое, чтобы прожить эти минуты вновь.

  - Она могла уцелеть. Ни один из стражей не сказал, что видел ее там. Тело так и не нашли.

  - Милый, я знаю, как тебе больно. Кровные узы сможет разбить только время. Поверь, я тоже по ней скучаю, но сидеть взаперти это не выход.

  Да, в этом она была права. Я просто не мог больше жить воспоминаниями. Постель уже начала терять ее аромат, как и вся комната, хоть я и не открывал окна. Она ускользала от меня, и мне хотелось пуститься за нею, пусть это будет и край света.

  - Помочь тебе разобрать ее вещи? - спросила после паузы мама.

  - Нет, - резко бросил я, словно очнувшись ото сна. - Я всё сделаю сам. Лучше оставь меня.

  Сама мысль, что кто-то прикоснется к ее вещам, вызывала у меня отвращение. Никто не имел права вторгаться в наш мир.

  - Хорошо. И я... я хотела тебе передать вот это, - в мои руки лег тонкий белый конверт. - Сначала хотела выкинуть, но не смогла, потому что для тебя это очень важно. Если что, ты знаешь, где меня найти.

  - Мам, - тихо спросил я, заставив ее обернуться. - Ведь это моя вина? Ее смерть. Я подвел ее к черте и столкнул в пропасть?

  - Она уже ходила по краю и просто не смогла удержаться, - ответила она. - Такое бывает. Ей не было места ни среди нас, ни среди охотников. Теона выбрала свой собственный путь и оставалась предана ему до конца. Я знаю, что она любила тебя.

  Я повертел конверт в руках, но он был девственно чист. Внутри лежала фотография, сделанная в день выпускного. Я и Тео спускались по лестнице, крепко держась за руки и улыбаясь друг другу.

  Воспоминания были подобны острым шипам, вонзившимся под кожу. Чего я ждал? Забвения? Можно было стереть метки с моей руки, выбросить все вещи, на которых сохранился ее запах, но ничего бы не изменилось. Нужно было что-то большее, чтобы убить ее образ в моем сердце.

  Следующей ночью после трагедии я вернулся на пустырь, изучая каждый миллиметр пепелища, но так и не найдя ее следов. Только груды песка и пыли, присыпавшие котлован.

  Я принес цветы. Невозможно было поверить, что где-то там покоиться моя спутница, но белые орхидеи украсили эту могилу, выделяясь даже сквозь вуаль ночи. Красивое, но слишком зловещее зрелище. Стоя там, я задавался вопросом: кем она была в последние минуты? Охотницей, какой ее считал мой отец? Верной спутницей, что хотел видеть в ней я? Или просто беспокойным подростком, каким ее знали родители? Но еще один вопрос не давал мне покоя: простила ли она меня за содеянное, или в ее сердце цвела лишь ненависть ко мне?