Гордость и профессионализм (ЛП)

– Необдуманно и глупо, да, папе следовало хорошенько взвесить все, прежде чем поступить так, но ты ведь понимаешь – он делал это исключительно с добрыми намерениями, Эдвард.

– Как ты можешь его защищать?

– Да не защищаю я! Я категорически не согласен со всем, что он натворил. И я знаю, что это нечестно по отношению к тебе, я имею в виду, мы с Элис встретились на работе, и мы по-прежнему работаем вместе … Я просто не понимаю этого человека… иногда, – он задумался.

– Блин, Джас. Я добился того, что фамилия Каллен напечатана на вывеске нашей фирмы, да и в каждом телефонном справочнике Порт-Анджелеса, города, который до сих пор так дорог им с Эсме. Да он спонсировал постройку нового крыла в местной больнице, ради всего святого!

– Это не дает ему права делать то, что он сделал, знаешь ли. Позвонить твоему боссу? Да ты шутишь!

– Белла ненавидит меня… Как мне теперь исправить все? – взмолился я.

Элис выглянула из кухни и улыбнулась, чуть разряжая обстановку своим появлением. У меня дыхание замерло, когда я увидел ее идеальный кругленький животик, видневшийся под одеждой для йоги.

Она несла журнал и небольшое ведерко мороженого, направляясь к мягкому креслу в другом конце комнаты.

– Слушай … не хочу вмешиваться, но я могу предложить кое-что?

– Приму любые советы, – отчаянно сказал я.

– Хорошо, с женской точки зрения я могу заверить, что тебе на самом деле нужно будет бороться за нее. Она думает, что ты любишь ее недостаточно сильно, ведь так? Я слышала ваш разговор с кухни… – она улыбнулась, продемонстрировав свои блестящие белые зубы, и навыки подслушивания. – И когда ты приехал к ней, а она захлопнула перед тобой дверь, она просто снова испытывала тебя, чтобы узнать, на что ты пойти можешь ради нее. Это трудно, но если ты действительно любишь ее и хочешь ее вернуть, нужно серьезнее пересмотреть взгляды на собственную жизнь, как и на то, чем ты готов пожертвовать ради нее.

Вот дерьмо, я просто нуждался в том, чтобы услышать подобное.

– Ты имеешь в виду мою работу…

– Как сам считаешь, Эдвард. Тебе решать. Может быть, я лезу не в свое дело, но тебе не кажется, что ты слишком заботишься о том, что о тебе подумают другие? А сам ты счастлив?

Я посмотрел на Джаспера – он задумчиво приподнял бровь и покачал головой в знак согласия с Элис.

– Знаешь, я горжусь тобой, братишка, ты задницу надрывал в юридической школе, всегда держал планку, пытался показать класс, чтобы папа с мамой гордились тобой, но хоть раз в жизни можно сделать то, чего ты сам хочешь больше всего?

– О да, это очень просто. Спасибо, – мой голос был пропитан сарказмом.

– Легче, чем ты думаешь, Эдди. Может быть, пора взять жизнь в свои руки, – подзадоривал меня брат.

И на меня нашло что-то вроде прозрения. А почему нет? Всю свою жизнь я был помещен в определенные рамки… вещей, которые я мог и не мог делать, я всегда нуждался в чьем-либо одобрении, чтобы двигаться дальше. Я просто устал от этого!

– И, вернуть любимую женщину?

Джаспер сел ближе и похлопал меня по спине, озорно улыбнувшись.

– Ты ведь не выбросил свою гитару?

Элис завизжала, забыв о мороженном, и захлопала в ладоши.

– Идеально!

***

На выходных я снова пытался дозвониться к Белле, но бесполезно. Она так и не взяла трубку, и не ответила на мои звонки. Я продолжал продумывать свой план, молясь, чтобы он сработал.

В понедельник утром я пришел на работу … в пустой офис. Анжела и Лорен болтали в комнате отдыха. Они таинственно умолкли, как только я вошел, и, казалось, нервничали. Я кивнул и направился прямо в свой кабинет. Свое решение я уже принял, но сделать первый шаг все же боялся.

Во время обеденного перерыва я отправился посмотреть на офисные площади, подмеченные мною в воскресных объявлениях. Они находились всего в нескольких кварталах отсюда, и всего в нескольких шагах от Bella Italia. Пока риэлтор тараторила о цифрах, я пялился на жалкую картину перед собой.

Помещение пустовало некоторое время. Триста квадратных метров офисных площадей. В окне-витрине была огромная трещина, приемная была крошечной, напольное покрытие старым и протертым. Деревянные панели везде… все казалось темным и грязным, но стоит лишь поменять пол и обновить стены краской – получится довольно уютно. Волнение просто переполняло, все мои инстинкты велели мне пойти на это.

Я чувствовал себя восемнадцатилетним парнем, только что поселившимся в свою первую квартиру. Пусть она выглядело, будто перенесенная из семидесятых, мне все равно, потому что она будет моей. Я, Эдвард Каллен, шел на самый рискованный шаг в своей жизни. Понимая, что все это может с треском провалиться, я забыл о страхе и шел навстречу мечте. Впервые в жизни я сделал то, о чем мечтал, к тому же без помощи папочки Каллена. Это придавало сил.

– Я хотел бы оставить заявку, – глаза риэлтора загорелись, и она бросилась доставать документы из своего портфеля.

– Прекрасно, мистер Каллен. Оно пустовало так долго, что замечательно будет видеть его возрождение. Думаю, хозяин уже отчаялся продать его, он согласиться на любую разумную цену, – она поправила свои очки, сияя из-за удачной сделки.

– Надеюсь, если я заплачу всю сумму сразу, то смогу надеяться на скидку? – некоторые сбережения, плюс трастовый фонд, учрежденный мамиными родителями в честь окончания школы, позволяли располагать достаточной суммой денег и не заключать договор с банками.

– Да, думаю, вы вполне можете рассчитывать на скидку, – ответила она взволнованно, быстро доставая свой мобильный и набирая владельца.

Через двадцать минут моя заявка на покупку была официально оформлена, и владелец с радостью принял ее. Все должно было быть улажено к пятнице, а затем я мог стать полноправным собственником. Черт побери, я чувствовал столько новых возможностей! Старой привычке суждено было пасть прахом… я не мог не получать кайф от ощущения власти.

Прежде чем сесть в свой автомобиль, я достал телефон и написал брату.

Дело сделано, братишка. Не могу поверить, что решился. Это здание – полная рухлядь, но оно мое!

Я шагал по оживленной улице, направляясь к самому желанному месту на земле. Я знал, что будет больно, но, словно мотылек на горячее пламя, я не мог не направиться туда, где впервые увидел Беллу. Знакомые окна ресторана показались передо мной, вместе с красной надписью Bella Italia, а также номерами телефона и часами работы.

До боли в груди я желал зайти внутрь, быть с ней рядом, даже если ее самой там не оказалось бы, это место все равно было частью ее. Вкусившее однажды плод любви, мое сердце отказывалось жить без нее. Я с ума сходил из-за того, что не мог засыпать каждую ночь в ее объятиях, поэтому решил сделать единственную вещь, которая помогла бы мне вернуть. А затем мой телефон загудел.

Удачи, чувак. Гордимся тобой. Держи меня в курсе.

Спасибо Богу за моего брата. Я чувствовал себя придурком из-за того, что все это время неспособен был радоваться его счастью. Он ведь никогда не завидовал мне, на самом-то деле. Я поклялся, что скуплю для своей маленькой племянницы, или племянника, всю коллекцию игрушек из детского магазина.

Подойдя к окну, я заглянул внутрь, пасмурное небо позволило мне наблюдать за обыденной жизнью ресторана – влюбленные парочки, деловые партнеры сидели за ленчем, официантки бегали между столиков, а затем мелькнула белокурая голова… Розали.

Она заметила меня, стоящего на тротуаре и глядящего внутрь, и одарила злобным взглядом. Не стесняясь, она вышла из парадной двери, но не подошла, просто позвала к себе, указав на меня пальцем, будто собираясь дать нагоняй.

– Тебе хватило наглости притащить сюда свою задницу, Каллен? Прекрати шпионить в моем ресторане! Если она увидит тебя, ее самообладание рухнет к чертям!

– Что ты имеешь в виду, если увидит… она здесь? – спросил я с надеждой.

– Ей как бы нужно работать, придурок, – сказала она прямо, уперев руку в бедро.