Капучинка (СИ)

Марфута даже представить не могла, какую боль нужно испытывать, чтобы заставить такого сильного мужчины плакать. И девушка поняла, что и сама роняет слезы на бумажный пакет, который она держала в руках перед собой. Все закончилось мгновенно.

— У! Би! Рай! Ся! — по слогам четко произнес парень, а потом все громче, швыряя всем, что попадется под руку, — Убирайся! Убирайся! Убирайся!

И Марфа ушла. Ушла торопливо, быстро, осторожно закрыв за собой дверь в квартиру. Но не потому, что испугалась парня или вида его обезображенной ноги. Нет. Просто потому, что ему нужно было побыть одному.

Марфа перед побегом оставила булочки в коридоре на полке. А сейчас, сидя на лавке у подъезда, увидела, как через распахнутое окно вылетает ее пакет, ударяется об асфальт и содержимое унылым пятном расползается по проезжей части.

С этого дня Марфа решила, что будет бороться и пробивать железобетонную стену, что воздвиг Кир вокруг себя, отгородившись от мира. И судьба оказалась на ее стороне. Девушка Марфута проснувшись поутру, толком не разлепив глаза, потопала завтракать. По привычке прихватила острый нож и принялась, сонно щурясь, нарезать колбасу. Нож оказался очень острым, а батон колбасы — коротковатым. Итог — крови было как с приличной раны. А поскольку Марфута весьма плохо переносила вид крови, то девушка первым делом позвонила очень хорошему специалисту по травмам. И этим специалистом, конечно же, оказался Царев-младший.

Кирилл заканчивал обход. По плану на обед назначена операция. И в повседневной рутине он старался позабыть о вчерашнем дне. Он был зол. Зол настолько, что с трудом мог контролировать свои эмоции. Он рычал на всех, даже тех, кто не успел провиниться. Заставлял медсестер и интернов носиться по отделению, а санитарок тихо плакать, спрятавшись по углам в каморках.

Он был зол на Марфу. Зачем она пришла? Пришла и лишила его единственного светлого момента. Единственного. А теперь у него ничего не осталось. Даже бумажных пакетов с рожицами. Парень сомневался, что после вчерашней омерзительной картины девчонка еще когда-нибудь оставит пакет на двери его квартиры. Однозначно нет. Никогда.

Но зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый номер, и Кир скупым 'Да!' ответил на вызов.

— Кирюша, — донесли рыдания в трубку, — Тут повсюду кровь. Боже, кровь!

Голос девчонки звенел, грозя скатиться в истерику. И Кир застыл, лихорадочно соображая, что за кровь и почему Марфа рыдает.

— Марфута, — впервые за несколько лет он назвал ее по имени, — Успокойся и скажи внятно. Что случилось?

Кир уже спускался на первый этаж клиники, приближаясь к отделению скорой помощи.

— Я порезалась, — всхлипывала девушка, — Кирюш, я кажется отключаюсь.

— Не смей! — рявкнул парень, и уже влезал в машину скорой помощи, — Где ты? Скажи мне адрес, живо!

Марфа заплетающимся языком проговорила адрес. Слава Богу, в паре кварталов. Оставалось продержать ее в сознании пока он не доберется до девушки.

— Марфута, девочка, — уже спокойнее говорил Кирилл, — Скажи, как умудрилась? И что ты там порезала?

— Палец, — еще тише говорила Марфа.

— Марфуш, совсем отрезала? — спросил Кирилл, и не дожидаясь ответа, уже строже велел, — Марфута, я уже скоро. Открой замок на двери и жди.

Девчонка уже не отвечала. Кир, напрягая слух, разобрал босое шлепанье ног по полу, глубокий вдох и глухой удар. Парень готов был поклясться, что девчонка все-таки улетела в обморок.

— Мля, быстрее! — скомандовал обычно невозмутимый и подчеркнуто вежливый Царев-младший.

Оказавшись по нужному адресу, Кир не заметил, как влетел на пятый этаж, не став дожидаться лифта. Дверь в квартиру была приоткрыта. В коридоре на полу лежала девушка. А вокруг действительно кровь. Вынув из чемоданчика все необходимое, Кир принялся осматривать рану. Палец Марфуша не отрезала, но швы пришлось наложить. А закончив, Кирилл Андреевич отправил 'скорую' обратно, а сам остался ждать, когда Марфа придет в сознание. Устроив девушку на диванчике, Кирилл убрал следы крови на кухни и подтер пол в коридоре.

Спустя полчаса девчонка очнулась. Открыла глаза, подняла аккуратно забинтованную руку.

— Поела колбаски, — вздохнула девушка, — Давай позавтракаем?

Кир молчал, но понял, что ужасно хочет чего-нибудь выпить. Хотя бы чая или воды.

— Спасибо большое, — поблагодарила девушка Кирилла, плетясь на кухню, — Я просто крови боюсь.

Кирилл все еще молчал, но не убежал, стоило ей проснуться. А наоборот, приготовил бутерброды, ровно и аккуратно нарезая сыр, колбасу и батон. Марфа даже улыбнулась, изучая ровненькую аккуратную стопку.

— Это жалко есть, — заметила Марфа, Кир в ответ только едва заметно приподнял уголки рта, но для Марфы этого оказалось достаточным, чтобы набраться смелости и тихо предложить, — у меня два билета в театр. Составишь компанию?

Кир медленно отложил нетронутый бутерброд. Поднялся из-за стола.

— Швы рассосутся, руку не напрягать, — холодно произнес парень и вышел из квартиры Марфы.

Битва характеров длилась, кажется, вечность. Марфа прибегала к запрещенным приемам, пользуясь помощью Андрея Андреевича и всего персонала больницы. Она каждый день приносила свежие булочки в кабинет хирурга Царева. Болтала с интернами и пациентами. Любезничала с медсестрами. В общем, нарушала дисциплину, как могла.

Сначала Кир выгонял девушку. Потом вызывал охрану. Но парни ничего не могли поделать. Часть акций компании принадлежала ее маме, Виктории Яковлевне. И девчонка была полноправной хозяйкой больницы.

В итоге парень смирился с ее присутствием на его рабочем месте. Смирился и, стыдно признать, но ждал каждого утра, когда рыжеволосое солнце явится и осветит весь этаж своим светом. Теперь он понимал, почему отец называет девчонку 'Рыжеволосым солнышком'. Она и вправду была солнцем.

Кирилл Андреевич, спустя два месяца таких изменений в своей жизни, понял, что каждый день ждет ее появления. А увидев, не может выпустить из вида.

— У меня два билета в кино, — часто говорит Марфа, получая неизменное молчание в ответ.

— Есть два билета в цирк, — на следующий день предлагает она. Ответ — молчание.

— А пойдем в театр? Премьеру обещают, — с надеждой, заглядывая в глаза парню. Результат тот же.

И наконец, когда три месяца молчаливых отказов остается за спиной, не выдерживая очередного невидящего взгляда, Марфута, крепко ухватившись за лацканы белоснежного халата, трясет парня, заставляя обратить внимание на себя. Трясет — громко сказано. Скорее трясется сама, повиснув на его груди.

— Прекрати строить из себя покойника! — рычит девочка, — Ты жив! Ты живешь!

И железная выдержка Кира дает трещину. Взгляд опускается на личико девчонки, смотрящего сейчас на него разноцветными глазами.

— Я не покойник, а калека, — рычит в ответ Кир, — а ты прекрати ходить сюда! Ты здесь никому не нужна!

— Никому? — хмурится Марфа, но не сдается, — Ошибаешься!

Девчонка выкрикивает фразу по слогам, а весь персонал замер, застыл, напряженно наблюдая за разворачивающимися событиями.

— Я нужна тебе! — Марфута трясет слегка отросшими волосами, — Нужна!

— Нет! — кричит Кир в ответ.

А дальше простая детская игра, когда часто повторяешь 'Да-нет', 'нет-да', а потом умудряешься подловить собеседника, меняя последовательность. Так и Кир, просчитавшись, вдруг кричит 'Да, нужна!'.

Кир сам не понял, как попался на детский трюк. Как девчонка подошла настолько близко к нему, что можно пересчитать все вкрепления в гетерохромных глазах. Но и отступать было поздно. Марфута, воспользовавшись заминкой у парня, привстала и одновременно резко притянула парня к себе за шею.

Украденный поцелуй был неожиданным, приятным и незабываемым. Кир весь застыл, а Марфута чуть приоткрыла полноватые губы. Всего мгновение мужчина позволил себе бездействовать. Это лучше сладких ароматных булочек, в миллиард раз лучше. Но момент слабости истек, и холодный жесткий разум вновь берет верх.