Ставка на темную лошадку

Как-то совершенно случайно Каллен коснулся губами ее губ и удивился, что они такие теплые, мягкие, чуть солоноватые от пролитых слез. Он в жизни своей не чувствовал ничего приятнее. Однако Саманта вдруг резко отстранилась, и когда Каллен увидел ее глаза, в которых смешались испуг и желание, он понял все. Голова у него пошла кругом. Он жадно впился в ее губы – со страстью, по которой истосковалась его душа.

Эхом откликнувшись на его стон, Саманта чувственно изогнулась и крепко прижалась к нему всем телом, обвив шею руками. Ее губы горели и так же настойчиво искали его рот. Каллен погрузил язык в жар ее губ и снова застонал от наслаждения, ощутив нежность ее языка. Прижимая Саманту к себе, он чувствовал, как она дрожит от возбуждения. Какие-то обрывки слов вертелись у него в мозгу; он не мог их соединить, но ощущал их важность. Ему надо было так много ей сказать…

Внезапно Саманта рывком высвободилась из его рук. Грудь ее высоко вздымалась, она прижимала к губам тыльную сторону ладони.

– Из… извини, – заикаясь, проговорила она. – Я не должна была этого делать. Сама не понимаю, как такое могло произойти…

– Саманта!

Он шагнул к ней, но она поспешно отступила к двери.

– Я хочу сказать… жаль, нет Уитни и она не может полюбоваться на наше представление, – сумбурно говорила она. – Пожалуйста, не смотри на меня так! Мне и без того плохо. Положение – глупее не придумаешь. Извини, Каллен…

Она выскочила в коридор и бросилась бежать.

– Саманта! – крикнул Каллен, но она не остановилась. Забыв о разорванных связках, она бежала от него прочь так быстро, как только могла.

Каллен еще долго стоял в прохладе конюшни, задумчиво глядя ей вслед.

16

Проводимые семейством Маккензи соревнования, как правило, приходились на среду, четверг и пятницу – это позволяло начинать праздновать с вечера и продолжать веселиться в субботу и воскресенье. Саманта всегда очень любила эти праздники после соревнований, но сейчас готова была проклинать Маккензи за их страсть к увеселениям. Ведь у нее не было возможности избежать встречи с Калленом!

В пятницу из-за больной лодыжки ей пришлось целый вечер просидеть на диване, но она старалась, чтобы кто-то постоянно находился с ней рядом. Эрин, Уитни, Эмили Баррисфорд, Ноэль, Каспар Рейнхарт сменяли друг друга, и таким образом ей удавалось избегать разговора с Калленом наедине.

В субботу с утра Саманта скрывалась в своем кабинете, обсуждая с Бобби заявки на лошадей, а потом пряталась в спальне, сославшись на усталость. Вечером она уже могла передвигаться, опираясь на костыль, и, как воробей, скакала от одной группы гостей к другой, успешно избегая Каллена. Домой она вернулась в полном изнеможении, но с относительно спокойной душой.

В воскресенье Саманта использовала в качестве щита Каспара Рейнхарта, занявшего одиннадцатое место. Они вспоминали былые времена, и Саманта притворялась, что ей очень интересно, но при этом постоянно чувствовала неотступно преследующий ее взгляд Каллена. Неожиданно Каспар извинился и ушел: ему делала выразительные знаки Эмили Баррисфорд. Саманта оглянулась вокруг и с изумлением обнаружила, что все гости куда-то исчезли. Она оказалась без надежного прикрытия и растерялась. Отступать было поздно: она собралась уйти, когда Каллен преградил ей дорогу.

– Нам надо поговорить, – сказал он с мрачным видом, пресекая все ее попытки ускользнуть.

Саманта почувствовала, что во рту у нее пересохло; сердце колотилось, как бешеное, в голове не было ни одной мысли. Спасение пришло, откуда она его меньше всего ожидала.

– Леди и джентльмены, прошу внимания! – торжественно объявил Ноэль, стремительно входя в комнату. На нем неизвестно почему был фрак. – Ваше присутствие весьма желательно в другом месте.

– Извини, Каллен. – Саманта с облегчением вздохнула. – Мне надо идти.

– Ничего не выйдет!

Каллен хотел схватить ее за руку, но Ноэль поспешно встал между ними:

– Пойдемте, друзья мои! Уверяю вас, вы рискуете пропустить что-то очень интересное.

– Бомон, ты нам мешаешь! – с угрозой в голосе произнес Каллен.

– То, что ты намерен сказать очаровательной Саманте, скажешь потом. – Ноэль решительно взял их обоих за руки и потащил в гостиную. – А это событие не может ждать. Прошу сюда. – Он усадил Каллена на диванчик рядом с Лорел. – А вас, дорогая Саманта, прошу сюда. – Он проводил ее к изящному белому с золотом креслу рядом с Уитни.

Саманта оглядела комнату. Неподалеку от нее сидели Баррисфорды, остальные тридцать гостей расположились по всей комнате: на диванчиках, креслах и больших диванах. Присутствовали даже Калида, Бобби и Мигель, что чрезвычайно удивило Саманту.

– Ноэль, что здесь происходит? – спросила она.

На лице Ноэля была написана сама кротость.

– Я собираюсь жениться на вашей сестре и, естественно, предположил, что вам захочется присутствовать на нашей свадьбе.

Поднялся невообразимый шум. Какое-то подобие тишины установилось только тогда, когда в комнату скользнула Эрин в облегающем платье из белого атласа. Ее каштановые волосы были уложены на затылке в красивый пучок.

– Судья уже здесь, так что представление можно начинать! – радостно объявила она.

– Эрин, ты правда собираешься выйти за Ноэля? – Саманта не могла прийти в себя от изумления.

– Конечно, – немного обиженно ответила Эрин. – Не думаешь ли ты, что я влезла в это платье шутки ради? Входите, судья Паркер. Надеюсь, вы знакомы с большинством актеров нашего спектакля.

Судья оказался весьма миловидной молодой женщиной.

– Конечно, – подтвердила она. Ей явно доставляло удовольствие участвовать в этом импровизированном представлении и к тому же играть в нем центральную роль. – Рада вас видеть, мистер Маккензи, вы хорошо выглядите. Не беспокойтесь, миссис Маккензи, комната очаровательная и не нуждается ни в каких дополнениях. Позвольте мне заверить вас, мисс Ларк, что я провожу самые торжественные гражданские церемонии в Виргинии.

– Главное, чтобы даваемые клятвы не нарушались, – заметил Ноэль, сопровождая судью на самое видное место.

– О, господи! – жалобно взмолился Каллен. – Неужели мне суждено иметь этого человека своим соседом?!

– Сэмми, надеюсь, ты не откажешься играть роль подружки невесты? – спросила Эрин.

– Хороша подружка! – откликнулась Саманта и заковыляла к Эрин в своем шелковом платье цвета персика.

– Кинан, мне бы очень хотелось, чтобы вы меня сопровождали.

– Сочту за честь, моя дорогая. – Кинан с улыбкой покатил свое кресло к Эрин. – Представляю себе заголовки в газетах: «Два калеки и невеста».

Эрин от души расхохоталась.

– Перестаньте меня смешить! В этом платье и так трудно дышать. Лорел, надо, чтобы хоть кто-нибудь поплакал обо мне.

– С этим проблем не будет. – Лорел промокнула повлажневшие глаза.

– Музыка! Нужна же музыка! – воскликнул кто-то.

– Вопрос решен. – Уитни уселась за рояль, стоящий в углу комнаты.

– Будешь у меня шафером? – Ноэль хлопнул Каллена по плечу. Обещаю отплатить тем же.

– Я рад, что ты признал мои достоинства, – усмехнулся Каллен. – И, конечно, не оставлю тебя в трудную минуту, раз ты решил сделать этот безумный шаг.

– Но-но! – возмутилась Эрин. – Женитьба на мне – самый разумный шаг, который может сделать мужчина.

– Но я об этом подумал первым, – напомнил ей Ноэль.

– И ты действительно считаешь, что он годится в мужья? – допытывалась у сестры Саманта.

– По крайней мере, он старался меня в этом уверить, – пожала плечами Эрин.

– И каким же требованиям я должен соответствовать? – заинтересовался Ноэль.

– Это наши женские дела. – Саманта коснулась его щеки, и Ноэль поцеловал ей руку.

– Я рад, что буду иметь такую сестру.

– Смотри же, не разочаруй ее, – улыбнулась Саманта.

– Об этом не может быть и речи!

– Ну, теперь моя душа спокойна, – сказала Эрин. – Можно начинать?