Innocent butterfly (СИ)

Розалин качает головой, смотря на свою дочь. Она не понимает, как она может себя так ужасно вести после всего, что ей дают. Она хватает Еву за руку и быстро тянет на выход.

Никки приоткрывает рот, чтобы сказать что-нибудь, но также быстро закрывает. Она знает, что не стоит трогать Розалин в таком состоянии, иначе будет только хуже.

Когда Ева оказывается на заднем сидении машины, то по ее щекам невольно начинают бежать слезы. Она вытирает их ладонями, понимая, что самое худшее ее только ожидает.

========== Никогда не забуду этой фразы больной, хоть, нет ты знаешь, не правда. ==========

Когда машина останавливается возле дома Евы, то сама Ева тяжело выдыхает, крепко сжимая руки в кулаки. Розалин поворачивается к ней, бросая настойчивый взгляд, когда она не выходит в течении минуты, которая длится, кажется, целую вечность.

- Выходи из машины, Ева, - ее голос грубый и властный. – Немедленно.

Водитель открывает дверь машины и подает руку Розалин. Она вкладывает в нее свою тонкую с аккуратным маникюром и выходит. Ева откидывает страх в сторону и выходит из машины вслед за ней.

Они идут, не говоря ни слова, до самой ее комнаты. Розалин ни разу не оглядывается и ведет себя вполне спокойно, что еще больше пугает Еву, ей не нравится неизвестность того, что будет.

Розалин плотно прикрывает дверь и поворачивается к ней лицом. Ее властный взгляд карих глаз словно прожигает насквозь. Они совсем не похожи на глаза ее отца, который всегда был добрее и снисходительнее к ее проступкам.

- Зачем? – это первый вопрос, который срывается с губ Розалин. – Скажи, зачем ты убежала?

- Я не убегала, - Ева отчаянно качает головой, чувствуя, как к глазам снова подступают слезы.

- Конечно, нет, - Розалин усмехается, скрещивая руки на груди. – Твоя умная подруга мастерски соврала, а затем вы сбежали. Глупо было думать, что директор не позвонит мне, чтобы поинтересоваться, как ты себя чувствуешь, - она презрительно поджимает губы. – Где вы были?

- Гуляли, - голос Евы едва ли громче шепота.

- Где? – Розалин смотрит ей прямо в глаза.

- В клубе, - Ева закусывает нижнюю губу, опуская взгляд в пол.

- Неудивительно, - Розалин качает головой. – Никки всегда любила водить тебя в это мерзкое место.

- Никки здесь совсем не причем, - Ева снова возвращает взгляд на ее лицо, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно увереннее и тверже.

- Не нужно защищать ее. Я всегда говорила Дженнифер, что она слишком балует ее, - Розалин делает несколько шагов вперед, сокращая расстояние между ними. – Я не хочу, чтобы ты стала такой же, как она.

- Она хорошая, мам, - в голосе Евы слышно отчаяние, одинокая слеза катится по щеке, оставляя влажный след.

- Она ведет себя отвратительно, и ты это прекрасно знаешь, - Розалин кладет руку на ее щеку, вытирая слезу, ее взгляд становится немного мягче. – Разве мы с папой тебе мало даем? Мы ведь делаем все, что только можем, чтобы ты ни в чем не нуждалась.

- Мам, я…, - Ева издает хриплый всхлип. – Я действительно благодарна вам. Просто…, просто нам захотелось немного отдохнуть, но я знала, что ты не отпустишь в клуб, вот мы и прибегнули к обману. Прости, пожалуйста.

Розалин видит, как по ее щекам катятся слезы, и ее сердце сжимается. Она всегда была сильно женщиной, привыкшей держать все под контролем, но Ева – ее дочь, и она понимает, что дети часто совершают проступки, которые дают им жизненный опыт. Она ласково гладит ее по щеке, нежно улыбаясь.

- Я не отпускаю тебя в клуб, потому что там творятся ужасные вещи. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, - в ее голосе слышна неприкрытая нежность, которую Ева в последнее время так редко от нее встречала.

- Я знаю, и мне жутко стыдно, что я так веду себя.

Розалин ничего не отвечает, лишь молча улыбается. Она смотрит на нее и поражается, насколько ее дочь похожа на своего папу, особенно глаза, они такие же добрые.

- Пообещай, что больше не будешь такого делать.

- Обещаю, мам, - Ева слегка улыбается ей, убирая прядь волос за ушко.

- Хорошо, - Розалин осматривает ее с головы до ног. – Переоденься, приведи себя в порядок и спускайся к обеду, - она разворачивается, начиная уходить к двери.

- Мам? – Ева окликает ее, когда та уже почти вышла.

- Да?

- Я люблю тебя, - на губах Евы появляется искренняя улыбка.

- И я тебя люблю, - Розалин не может не улыбнуться ей в ответ.

Когда дверь закрывается, Ева издает тихий вздох облегчения. В какой-то степени она действительно чувствовала вину, но она тоже не может всегда быть хорошей и слушаться беспрекословно.

Ева достает нужные ей вещи из шкафа и снимает свитер, кладя на кровать. Дверь в ее комнату приоткрывается, и она резко поворачивается к ней лицом.

- Я забыла сказать, что…, - Розалин застывает на полуслове, ее губы так и остаются приоткрытыми.

Взгляд ее распахнутых глаз проходится по шее Евы, быстро спускаясь на грудь и живот. Она замечает «отметины», которые тянутся красновато-темной полосой по ее телу.

Ева в непонимании сводит брови на переносице, но затем опускает голову вниз, на свое тело. Кажется, что кто-то бьет ей в живот, дыхание мгновенно перехватывает.

- Мам, - ее дрожащие губы волнительно произносят это слово.

- Как ты могла? - Розалин медленно качает головой, чувствуя, как внутри все закипает от злости. - Это какой-то парень с клуба, да? – она закусывает внутреннюю сторону щеки, подбирая нужные слова, но не находит других, кроме как: - Моя дочь – шлюха.

- Я не шлюха, - Ева громко выкрикивает это, крепко сжимая в руках свой свитер.

- Только шлюхи позволяют оставлять такое на своем теле.

- Что ты несешь? – Ева чувствует, что глаза снова начинают щипать от подступающих слез.

- Что я делаю? – гнев Розалин закипает с новой силой, и она делает быстрые шаги в ее сторону.

- Пару минут ты говорила, что любишь меня, а сейчас говоришь, что я – шлюха, - Ева издает громкий всхлип. – Какая ты мать после этого.

Она не успевает ничего понять, как на ее щеку обрушивается рука. В комнате эхом раздается звук шлепка. Ева чувствует пылающую боль в щеке и прикладывает к ней руку, крепко зажмуривая глаза. Она чувствует такую смесь странных чувств: ей хочется одновременно зарыться с головой под одеяло и тихо плакать; громко закричать, чтобы выпустить всю боль, что так долго копилась в ней, на волю.

- Ева, - Розалин широко распахивает глаза, понимая, что натворила. Ее ладонь горит, словно она опустила ее в кипяток. – Прости меня.

Ева распахивает глаза, до боли закусывая нижнюю губу. Словно эта боль сможет затушить ту боль, что пронизывает ее сердце. Она распахивает губы, чтобы сказать что-нибудь, но не может, слова застывают комом в горле.

- Не нужно, - она быстро качает головой и убегает.

Наверное, самое простое – скрыться от проблемы. Но иногда это намного лучше, чем снова терпеть боль и унижения. Просто наступает такой момент, когда усталость от всего накрывает тебя с головой, и все, что тебе остается, - скрыться от всех, чтобы побыть наедине с собой и со своими мыслями.

Ева быстро натягивает свитер через голову, спускаясь по лестнице. Слезы градом катятся по ее щекам, она не вытирает их, позволяя падать на холодный паркет. В ее голове смещалось столько разных мыслей, она словно чувствует предательство…, предательство самого дорого человека. Розалин никогда не поднимала на нее руку, никто и никогда не поднимал на нее руку, и эта мысль заставляя сжаться ее сердце еще сильнее от боли.

Сев на переднее сидение машины, на которой они приехали, Ева закрывает дверь с громким хлопком. Водитель резко поворачивается в ее сторону, хмурясь в непонимании.

- Мисс…

- Отвезите меня обратно, - Ева поворачивается к нему лицом, смотря на него своими красными, опухшими глазами.

- Но Миссис Розалин…

- Заводи эту чертову машину и вези меня, нахрен, обратно, - ее голос грубый и хриплый, пропитанный пролитыми слезами. – Я так сказала.