На крыльях удачи

– Он такой душка. Если мы заполучим его в наш проект, этот фильм станет настоящей бомбой и взорвет кинозалы – бим-бум-бах! – мелодраматично взвизгнул директор, отчего профессиональная сдержанность меня покинула и я захихикала как девчонка.

Как бы то ни было, количество претенденток на главную женскую роль стремительно уменьшалось. Каждый выкрик «Следующий!» отправлял очередную жертву домой, и в результате к концу дня нас осталось только двое – я и девушка по имени Блисс. [2] Она клялась и божилась, что это ее настоящее имя, но подобные люди всегда так говорят. Девушка казалась огромной.

Нет, она не походила на Розанну Барр. [3] К сожалению. Блисс напоминала скорее высоченную и воинственную амазонку и всем своим видом как бы говорила: я могла бы быть супермоделью, но слишком для этого умна. Ноги от ушей, длиннющая, как у жирафа, шея, фарфоровая кожа, огромные силиконовые губы, волосы цвета воронова крыла и непоколебимая уверенность в своей неотразимости, что в общем-то не очень удивляло, учитывая ее скромное имя. Рядом с ней я чувствовала себя невзрачной коротышкой, которую какая-нибудь красавица вроде Блисс могла бы выбрать себе в подружки, чтобы на таком фоне выглядеть еще лучше. Для этих целей у красивых людей всегда имеется парочка приятелей поуродливее, потолще и не так хорошо разбирающихся в моде. Добавьте к этому списку ядовито-оранжевое лицо и патлы цвета пересушенной соломы, и вам станут понятны мои сомнения на собственный счет.

Тогда, спрашивается, зачем я вот уже несколько часов подряд сижу и жду звонка от своего агента Джеральда в надежде услышать от него радостное известие? Телефон молчал весьма долго, и мне начало казаться, будто Джеральд решил сгонять на Средний Запад к индейцам и поучиться у них древнему искусству сигнальных костров, прежде чем донести до меня новость. Конечно, мне далеко до таких девушек, как Блисс, с их длинными ногами и силиконовыми губами. Но я верила в себя. И знала, что умею играть. У меня действительно был талант, к тому же я чувствовала: в тот день мне должно повезти. Взять, например, сообщение от Дэна, которое я получила, когда шла на прослушивание. Как вовремя оно пришло! Трудно угадать, когда тебе улыбнется судьба. И вообще, должна же девушка быть уверенной в себе.

К тому же существовал еще один фактор, и он мог сыграть мне на руку… Маленькая невинная ложь в конце собеседования. Такая вот ложь во спасение, которая обычно сама собой срывается с языка. Я была уверена, что особых проблем не возникнет. В конце концов, все всегда немного преувеличивают свои достоинства, пытаясь добиться своего. Ведь так? Тем не менее от тревоги, возникшей где-то внизу живота (вызванной, уверена, всего лишь избытком кофеина), мне захотелось немедленно позвонить Фионе и спросить у нее совета. Лгать директору картины – это плохо или все равно что немного приврать в своем резюме? Я схватила телефон и побежала в туалет, попутно набирая номер Фай.

– Что ты ему сказала? – захохотала Фиона в трубку, с каждой минутой заливаясь все громче и истеричнее, пока наконец не закашлялась от переизбытка чувств. – Ну ты даешь, Милли, не ожидала от тебя такого. Да ты еще более сумасшедшая, чем я!

– Ты не сумасшедшая, – возмутилась я, – так же, впрочем, как и я, и большое тебе спасибо. Я просто хотела получить эту роль.

– Конечно, лучше немного приврать, чем раздвинуть ножки на диване у директора.

– Поверь мне, это не тот случай.

– Так что же ты все-таки ему сказала?

Я слегка замялась.

– Ну, я уже тебе говорила.

Фай молчала, терпеливо ожидая продолжения.

– Ну, я соврала, что умею плавать.

– И?..

– И катаюсь на доске.

– И?..

– Ну хорошо! Еще сказала, что занимаюсь серфингом с трех лет – прямо-таки прирожденная серфингистка.

Я услышала, как Фай заливисто захохотала в трубку.

– Ты, однако, влипла! Помнится, когда мы вместе плавали в последний раз, ты сидела в лягушатнике.

– Там просто было теплее, – уныло пробормотала я, надеясь, что Фай не догадывается, как сильно я покраснела. – В любом случае, думаю, ничего страшного не произошло. Судьба предоставила мне шанс, и кроме того, в таких фильмах всегда используют дублерш в опасных сценах. Когда я узнала, что этот фильм о серфинге в Ирландии, мне пришлось немного приврать. К тому же, уверена, Мэтью не ждет от меня, чтобы я бросилась в Ирландское море и оседлала десятиметровую волну, или что там обычно делают эти серфингисты.

– Может быть. Но ведь Мэтью не знает, что ты можешь утонуть в небольшой луже.

– Ну, я не так уж и плохо плаваю. Просто у меня небольшая водобоязнь, вот и все.

– С тех пор как ты чуть не утонула, да? – в голосе Фай появилась серьезность. – Слушай, Милли, давай без шуток. По-твоему, это удачная идея?

Я провела языком по внезапно пересохшим губам.

– Не беспокойся, Фай, я еще не получила роль; но даже если это и произойдет, на этот раз я печенкой чувствую: у меня все получится.

– Это ты кофе чувствуешь своей печенкой. Кажется, ты им пропитала весь организм.

– Спасибо за заботу о моем здоровье. Все, хватит болтать, а то я пропущу звонок.

– Ладно, удачи тебе, Милли. Ни пуха ни пера, попутного ветра и всей остальной подобной чуши. Я мысленно с тобой, и пожалуйста, сразу мне позвони, когда все узнаешь.

– Обязательно отзвонюсь, – от волнения у меня скрутило живот, – а теперь бросай трубку, и я продолжу свое хождение взад-вперед.

– Чао.

Я схватила мобильник в правую руку и уставилась в зеркало, висевшее на стене в туалете. Несмотря на все усилия, морщины на лбу так и не разгладились. (Господи, неужели были времена, когда я и не подозревала об их существовании?) От моего дыхания зеркало запотело. Вы когда-нибудь хотели чего-нибудь настолько сильно, что казалось: если этого не получишь, умрешь на месте? Конечно, здравый смысл подсказывал: я не упаду замертво, если мне не дадут заветной роли, однако долгий период самоедства и стенаний точно будет обеспечен.

– Господи. Пожалуйста, сделай так, чтобы меня взяли на эту роль, – истово молилась я, подняв лицо к потолку, когда внезапно открылась дверь туалетной кабины и оттуда вышла пожилая женщина.

– Что, милочка?

– Нет-нет, ничего… я просто… – «Говорила сама с собой?» – Ничего.

Вот он, первый симптом неумолимо надвигающегося сумасшествия. Покраснев до корней волос, я поспешила скрыться в ближайшей кабинке. Ну и, конечно, по закону подлости, не успела я присесть на холодный край и немного расслабиться, как мобильник, упорно молчавший несколько часов подряд, тут же зазвонил. Да, если не везет, так уж во всем. Я сижу на унитазе, в соседней кабинке бойко журчит пожилая женщина, а на дисплее телефона высвечивается: «Джеральд, агент». И передо мной встает прямо-таки шекспировская дилемма: рискнуть и не ответить на звонок, продолжив свое занятие, или же поговорить со своим агентом под громкое журчание? У меня в семье телефон и туалет считались вещами взаимоисключающими. О Господи, ну зачем я выпила столько кофе?

– Алло? – низ живота рефлекторно сжался, прервав процесс (хорошая практика для будущих родов, подумала я, поморщившись).

– Амелия? Это Джеральд. Ты сидишь?

– Хм… да. – Мой взгляд опустился на фаянсовый край унитаза.

Да, Джеральд ничуть не изменился – как всегда, говорит коротко и сразу по существу. С тех пор как я подписала контракт с его агентством, расположенным в Дублине, прошло пять лет. Я тогда решила, что в Ирландии актеров меньше и конкуренция будет не такой высокой, к тому же хотелось скрыться от назойливых и осуждающих взглядов моей семьи. Мне всегда казалось, что Джеральд, работавший агентом последние двадцать лет после переезда из Лондона в Дублин, пытался создать у меня впечатление, будто он безумно занят. Казалось, он день и ночь находится в разъездах, заключая выгодные контракты со звездами, и у него с трудом находилось пять минут для разговора со мной. Однако я сильно сомневалась в этом. Если все его клиенты так же востребованны в работе, как и я, тогда у Джеральда масса свободного времени, чтобы выпить стаканчик-другой виски перед неспешным обедом, поболтать по телефону и делать все то, чем обычно занимаются агенты, подобные ему, в течение дня.