Будь моим мужем

Две женщины сидят так близко, а между тем разделяет их целый мир. Рейчел посвятила свою жизнь карьере и теперь пользуется заслуженными благами. Она известна, удачлива, все вокруг знают, кто она такая, и восхищаются ею. Сидя в одиночестве, Рейчел спокойна и уверена в себе, потому что стоит ей щелкнуть пальцами, как этому одиночеству наступит конец и жизнь ее тотчас наполнится интересными людьми, жадно ловящими каждое ее слово. И уверенность эта – не напускная, а естественная, ибо права на самоуважение Рейчел добилась сама.

Кэрол же все свои силы вложила в семью, и вот теперь эта семья вышвырнула ее в неизвестность, словно цирковую гимнастку из пушечного ствола. А где же, черт побери, страховочная сетка? Началась только первая неделя самостоятельной жизни, а жизнь уже ставит перед ней проблему за проблемой.

Она отпила воды и опять мысленно обругала Джека за то, что он исковеркал ей жизнь. Но, проклиная его, Кэрол помнила, как в прошлом не раз грезила о свободе и независимости, завидовала женщинам, вольным распоряжаться собой. И вот сейчас Кэрол – сама себе хозяйка. Может встать и уйти из ресторана. Может напиться пьяной. Может упаковать вещи и поехать в аэропорт. Никто не посягнет на ее время. Нет никого, кто мог бы осуждать ее, просить об одолжении, стыдить и, взывая к ее совести, заставлять вести себя именно так, а не иначе. А вместе с тем что толку быть дирижером, если ты не в силах представить себе мелодию, которую должен исполнять твой оркестр? Что, если ужасная правда состоит в том, что она, Кэрол Маккейб, потому всю жизнь и угождала другим, что у нее самой нет ни силы воли, ни умения жить самостоятельно?

– Мамочка говорит, что вы – звезда.

Кэрол улыбнулась, услышав это. Именно так сказала бы и Девон, не по годам развитая, абсолютно безразличная к тому, считается это у взрослых приличным и уместным или нет. Кэрол вырастила двоих детей и была опытной матерью. Время уже позднее, и девочка скоро утомится. Сейчас-то малышка, возможно, и ангелочек, но через полчаса может стать совершенно неуправляемой. Кэрол подметила, как увлеченно Рейчел реагирует на девочку, видя в ребенке лишь нечто забавное и не представляя себе, какой это титанический труд – растить детей. Но, с другой стороны, откуда же Рейчел знать об этом? Ей приятно шутить с президентами и сенаторами, с кинозвездами и интеллектуалами, ей нет нужды волноваться и места себе не находить, если у ребенка, например, ночью начнется жар.

Официант наконец-то подошел к ее столику. Кэрол быстро сделала заказ, безразличная к тому, что́ выбрать. Как ей сейчас не хватает Джека с его умением обращаться с официантами. «А моя жена предпочитает морской гребешок», – говорил он, и Кэрол испытывала пусть мимолетное, но пронзительное чувство гордости от того, что она – «его жена». Это звучало как титул. Приятные воспоминания померкли при мысли о том, что́ он говорил официантам в манхэттенских ресторанах, куда водил ту змею. «А моя подруга просто обожает соте из бамбука». «Моя любовница отведает паштета из соловьиных язычков». «Страсть всей моей жизни хотела бы еще немного гранатового шербета».

Официант отошел и, словно нарочно не замечая ее, обслуживал посетителей, сидящих за столом поодаль. Кэрол попыталась перехватить его взгляд, чтобы попросить бокал вина. Она подняла было руку, но никакой реакции не последовало, и Кэрол опустила ее.

– Позвать его вам? – раздался голосок прямо у ее локтя. Это предложила Камилла, которая уже доела суп и теперь не знала, чем занять себя.

Словно услышав ее, официант соблаговолил наконец обратить внимание на Кэрол.

– По-моему, он уже идет сюда, но спасибо, что предложила помощь. Могу я попросить бокал «Шардонне»? – сказала она ему.

– Знаете, я заметила, что женщины пьют белое вино, а мужчинам нравится красное. Ваш муж тоже пьет красное? – спросила девочка.

– Откуда ты знаешь, что у меня есть муж? – слабо улыбнулась Кэрол.

– Но ведь мужья есть почти у всех женщин, когда они взрослые.

Боковым зрением Кэрол видела, что Рейчел Ричардсон оторвалась от своей тарелки и вслушивается в их беседу.

– Некоторые женщины предпочитают работу, они не выходят замуж вообще. Они всюду ездят, везде бывают, добиваются успеха в своем деле.

Камилла неодобрительно сморщилась.

– Но тогда у них не может быть детей. А детей хочется всем. – Она говорила абсолютно уверенным тоном. Намотав прядь волос на палец, девочка внимательно смотрела на Кэрол, склонив голову набок.

– Знаете, а ведь она права, – усмехнулась Рейчел, вступая в разговор.

Камилла победоносно огляделась в надежде, что посетители ресторана видят, как она беседует с самой Рейчел Ричардсон.

– Она надоедает вам? – спросила Тэсса у Кэрол.

– Ничуть, она прелестна. – Кэрол улыбнулась, глядя Тэссе прямо в глаза, понимая, что каждой матери приятно услышать похвалу в адрес своего ребенка.

– А у вас есть дети? – повернулась Камилла к Рейчел.

– Еще нет, но надеюсь, что будут. Сначала мне нужно найти себе мужа.

Это было неожиданное признание. И Тэссу, и Кэрол оно поразило. Они могли представить себе, что Рейчел стремится достичь многого: места в сенате, получения Пулитцеровской премии, подписания очередного контракта с шестизначной суммой… но для детей в таком перечне места не было. А уж мысль о том, что «ей нужно найти себе мужа», была вообще из ряда вон выходящей. Ведь Рейчел принадлежит к тому типу женщин, апартаменты которых всегда завалены кроваво-красными розами.

– Я думаю, что многие мужчины хотели бы надеть обручальное кольцо вам на палец, – сказала Камилла, облекая в словесную форму мысли обеих женщин.

– Чуть раньше малышка заявила, что я худенькая. По-моему, учить хорошим манерам ее больше не нужно, – произнесла Рейчел.

Три женщины дружно рассмеялись. Теперь в разговоре, случайным вдохновителем которого стала Камилла, участвовали они все.

– Дорогая, тебе принесли мороженое, – сказала Тэсса, забрасывая крючок с самой действенной наживкой.

– Тогда до свидания! – обрадованно воскликнула Камилла, поспешно поворачиваясь на стуле и беря ложечку.

От общения с Камиллой самочувствие Кэрол улучшилось. Дома такая же девочка есть и у нее самой, во всяком случае, когда-то была точно такой же. Она ощутила гордость созидательницы. Девон и Уитни были творением всей ее жизни. Но, даже охваченная этим чувством, она понимала, что и мысленно употребляет прошедшее время. «Были». Ее жизнь не закончена, однако воспитание детей и уход за ними – то, чем она занималась все эти годы, – всему этому пришел конец. И вновь перед нею с пугающей четкостью обозначилось предстоящее ей испытание, как вселяющее надежды, так и чреватое опасностями. Ей захотелось стать похожей на Рейчел Ричардсон, такой же свободной и уверенной в себе. Обрести наконец самое себя.

Кэрол отпила еще немного вина, странное смешанное чувство радости и страха переполняло ее. Она повернулась к Рейчел.

– Вы серьезно говорили об этом… о детях, о замужестве? – спросила она, сама поражаясь собственной смелости.

– Да, совершенно серьезно. Труднейший шаг, разве нет? От одной лишь мысли об этом прихожу в ужас.

– Дети – это чудесно. Вся сложность – с мужьями, – усмехнулась Кэрол.

– И в чем же именно сложность – найти, воспитать или удержать их около себя? – с улыбкой уточнила Рейчел.

– У меня были проблемы по второму пункту, а по третьему я потерпела полное фиаско, но ушла от него сама.

– Представляю, какой это нелегкий поступок, особенно когда есть дети.

В Рейчел заговорил профессиональный репортер. Поиск и сбор информации везде и всегда происходил у нее уже непроизвольно.

– К счастью, дети уже выросли и уехали учиться в колледж. Так, знаете, звонят время от времени с просьбами подкинуть деньжат.

– Да уж. Это мне вполне понятно. Я ведь и сама еще очень часто вспоминаю детство. – Рейчел немного помолчала, словно пытаясь свыкнуться с той странной мыслью, что маленькие дети не просто становятся взрослыми, а перевоплощаются в них.