Ночи большого города

– …можно спокойно обойтись без компьютерной графики, представляешь? – она поворачивается. – Роберт… чего ты молчишь?

Я мотаю головой, мол, ничего, и она продолжает свой рассказ.

Я пулей пронесся на второй этаж, неуклюже отворил дверь и буквально ввалился в квартиру, стерев пот со лба.

Дерьмо, ну и жарища!

– Ману, ты дома?

– Я готовлю!

Готовит?

Швырнув куртку на вешалку, я поплелся на кухню, удостовериться в услышанном. На плите стояло целых четыре кастрюли с бурлящей водой, столешница была завалена продуктами, всюду тарелки, ложки, миски… Охренеть! Что она задумала? Королевский прием?

Подкравшись к ней со спины, я обнял ее за талию и поцеловал в макушку.

– Погоди, вымою руки, – хихикнула Ману, потянувшись к мойке. Сполоснув руки, она весело запрыгнула на меня, уцепившись за мои плечи.

Черт, даже в моей старой футболке, с собранными в пучок волосами, она была самой красивой женщиной на свете!

– Где ты пропадал все утро?

– Забирал свой сюрприз.

– Сюрприз? – ее черные глаза расширились, и она слезла с меня, – какой сюрприз?

– Для тебя, – мне уже не терпелось вручить ей свой подарок.

На днях я сделал ей предложение, она согласилась, и теперь нам предстояла тщательная подготовка к свадьбе. Я решил, что лучшего момента не найти.

– Ну же, Роберт, скажи мне! Ты ведь знаешь, я ненавижу ждать! – заныла Ману, по-детски топнув ножкой.

Рассмеявшись, я выудил из кармана брелок и протянул ей.

– Держи, это тебе. Спортивная, красная, как ты мечтала, и «Мерседес».

Мануэла беззвучно раскрыла рот, моргнула, потом завизжала и бросилась мне на шею.

– А-а-а! Спасибо-спасибо-спасибо!

Я обнял ее покрепче, и мы закружились на месте.

– Где она?! Когда я смогу на ней прокатиться? Я хочу сейчас!

– Когда захочешь. Только осторожно, о’кей?

– Да… да! Боже, ты такой милый! Спасибо! Спасибо!

Она снова закружила нас, ее звонкое хихиканье разлетелось по кухне, вперемешку с бульканьем воды и моей радостью.

Моей радостью… моей радостью…

Очнувшись как от удара, я резко распахиваю глаза и осматриваюсь. Я в постели, один, вокруг темно. Где Кэтрин?

Принимаю сидячее положение и, потянувшись за сотовым, смотрю на дисплей.

Три часа ночи.

Черт, этот сон. Почему мне всегда снится этот проклятый сон? Почему не авария или что-нибудь еще, более мерзкое?

Зачем я подарил ей эту долбаную машину? Зачем позволил уехать?

Запустив пятерню в волосы, я шумно втягиваю воздух и откидываю одеяло.

«Прекрати убиваться, придурок! Уже ничего не исправить!» – твержу я себе, босиком вышагивая из спальни.

Я обнаруживаю Кэтрин в гостиной. Она сидит на полу и размышляет о чем-то, уставившись на елку.

Взяв с дивана подушку, я подхожу к ней.

– На. Положи это под себя, иначе простудишься, – сварливо проговариваю я, погладив ее по загривку. Она приподнимается и послушно выполняет мое указание.

– Почему ты не спишь? – я устраиваюсь рядом.

– Я спала. Но потом проснулась, и всякие воспоминания нахлынули.

– Воспоминания? – придвинувшись ближе, я обхватываю ее за плечи и мягко целую в висок.

– О Мемфисе.

– Скучаешь?

– Ага, – она печалится. – У меня было счастливое детство. Жаль, что родители все испортили.

– Ну, может, и не испортили, – подбадриваю ее я. – Они выстроили для себя новое счастье, и тебе не обязательно ставить на них крест.

– Да, но они больше не вместе. Я этого никогда не пойму.

– Чего именно? Как можно разлюбить одного человека и полюбить другого?

Она кивает, заставляя меня задуматься о том же самом.

Ей этого не понять, потому что до меня она никогда не была влюблена. А я был. Разлюбил и полюбил ее. И сейчас мне кажется, что это самое сильное чувство, которое я когда-либо испытывал.

– Знаешь, я уже час гипнотизирую эту коробочку, мечтая побыстрей открыть ее, – смущенно признается она, положив голову мне на плечо.

– Открой. Или еще нельзя?

– Хм, вообще-то можно, – она выпрямляется и смотрит на меня вопросительно.

Я щурюсь.

– Мы что, будем заниматься этой ерундой? Обмениваться подарками и, напевая «Всю дорогу звон», водить хороводы, да?

– Ой, не будь занудой! Давай, ты первый.

Закатив глаза, я тянусь за квадратной синей коробкой, беру ее и осматриваю со всех сторон.

– Что там?

– Понятия не имею, – смеется она.

Дерьмо, ну ладно.

Варварски разорвав обертку, я поднимаю крышк у и заглядываю внутрь: там лежит пять пластинок: Zeppelin, Doors, Stooges, Purple и Hendrix.

– Вау. По-моему, у меня таких нет.

– Не «по-моему», а точно. Я перекопала весь твой хлам, чтобы убедиться.

– Хлам? Не богохульствуй, детка!

– Прошу прощения, господин.

Получив от меня по попке, Кэтрин задорно хихикает, и я почти забываю ее поблагодарить.

– Спасибо, – шепчу я, поцеловав ее в губы.

– Теперь я, – с азартом говорит она, потянувшись за «Тиффани».

Интересно, что она скажет?

Пока она аккуратно развязывает бант, я мысленно возвращаюсь в прошлое и непроизвольно мрачнею. Черт, я уже проходил через подобное, и мне не нравится, что моя новая жизнь часто перекликается со старой. Неужели так будет всегда? Я этого не хочу.

– О мой бог! – вытаращив на меня глаза, Кэтрин изумленно моргает, и ее лицо вмиг становится бледным. – Это… что это? – она настолько взволнована, что я и сам начинаю нервничать.

– Не то, о чем ты подумала, поэтому не паникуй.

– А-а, – она роняет взгляд на кольцо, словно она и не паниковала. На секунду мне даже кажется, что она разочарована.

Черт, она что, ждала предложения?

– Я просто… – пытаюсь объясниться, – подумал, что это станет для нас неким стартом. Ну, по крайней мере, мы сможем привыкнуть к мысли, что когда-нибудь это произойдет, – боже, что я несу?

– Привыкнуть к мысли? – Кэтрин выглядит так, будто на нее вылили ушат грязи.

– Я хочу, чтобы ты носила его.

– Тогда все решат, что мы помолвлены.

– Почему?

Она снисходительно улыбается.

– Сам посуди. Оно явно не похоже на побрякушку с «eBay», надетую шутки ради. Мамочка, какой огромный камень! Это бриллиант?

– Да.

Она качает головой.

– Ты сумасшедший…

Это что, упрек?

– Тебе не нравится?

– Конечно, нравится! Но просто… зачем?

Зачем? В моем воображении она не задавала столько вопросов!

Я не могу признаться, что сделал это нарочно с целью обозначить ее статус. Чтобы всякие вонючие уроды уяснили наконец, что она моя! Что она забронирована и замужество – это всего лишь вопрос времени.

Я хмурюсь.

– Ты будешь носить его или нет?

Она мнется.

– Ну что я всем скажу? К тому же оно такое дорогое… вдруг потеряю или в метро обчистят?

– Я найму для тебя водителя. Кстати, эту эпопею с метро пора прекратить.

– Мне нравится ездить на метро! – упрямо возражает она.

Она что, с луны свалилась?

– Кэтрин…

– Пожалуйста, не лишай меня удовольствия вести нормальный образ жизни!

Нормальный образ жизни? Я окончательно запутался и злюсь, что она тянет одеяло на себя, вынуждая меня потакать ее детским прихотям.

– Ладно, договорились, – бурчу я, не желая ввязываться в спор. Слабак! – Но Кэтрин, прошу, носи его. Когда сядешь в метро – снимай и клади в сумку. Если потеряешь, не беда, я куплю тебе другое.

– Что? – у нее отвисает челюсть и, похоже, заканчиваются все аргументы.

Так-то лучше.

Устав от этих бессмысленных препирательств, я беру ее левую руку в свою и смело надеваю кольцо на безымянный палец.

– Смотрится красиво, – подытоживаю я. Кэтрин вертит пальцем, и «Тиффани» начинает впечатляюще сверкать.