Никогда, Никогда (ЛП)

Именно поэтому я иду за ней, когда она направляется на кухню. Не знаю, правда, какова ее цель на сей раз… Либо вытрясти информацию из домохозяйки, либо поесть.

Чарли садиться за огромный стол, отодвигает соседний стул и хлопает по нему, не глядя на меня. Я сажусь и ставлю перед собой фотоаппарат. Она кладет рюкзачок на столешницу и начинает открывать его.

— Эзра, я умираю с голоду. У вас есть что-нибудь из еды?

Я полностью поворачиваюсь к ней, но кажется, будто мой желудок вывалился куда-то на пол. «Откуда она знает ее имя?»

Девушка быстро оглядывается на меня и качает головой.

— Расслабься, — шипит она. — Оно написано прямо здесь. — Чарли указывает на записку — список покупок — лежащую перед нами. Это именной розовый блокнот с котятами внизу страницы. Вверху же написано: «Вещи, которые Эзре нужны прямо сеймяу».

Женщина закрывает ящик и поворачивается к Чарли.

— Что, аппетит нагнали, пока были наверху? Если вы не в курсе, в школе тоже подают ланч, на котором вы должны присутствовать прямо сейчас.

— В смысле, сеймяу? — говорю я, не подумав. Чарли разражается смехом, и я следую ее примеру. Кажется, словно кто-то наконец пустил воздух в комнату. Эзре шутка приходится не по вкусу, и она закатывает глаза. Я задумываюсь, был ли я веселым раньше. Я также улыбаюсь, потому что тот факт, что женщина не удивилась обращению к себе по имени, означал правоту Чарли.

Я провожу рукой по затылку девушки. Она отдергивается при касании, но тут же расслабляется, поняв, что это всего лишь часть игры. «Мы влюблены, Чарли. Помнишь?»

— Чарли плохо себя чувствовала. Я привез ее подремать, но она сегодня ничего не ела. — Я улыбаюсь Эзре. — У тебя есть что-нибудь, чтобы моей девочке стало лучше? Суп или крекеры?

Ее выражение смягчается при моем проявлении знаков внимания. Эзра берет полотенце и закидывает себе на плечо.

— Вот, что я тебе скажу, Чар. Как насчет моего фирменного сыра на гриле? Ты любила его раньше, когда приходила к нам в гости.

Мои руки замирают на шее девушки. «Раньше, когда приходила в гости?» Мы переглядываемся, новые вопросы затуманивают наши глаза. Чарли кивает.

— Спасибо, Эзра.

Та закрывает холодильник бедром и начинает выкладывать продукты на столешнице. Масло. Майонез. Хлеб. Сыр. Еще сыр. Пармезан. Она ставит сковородку на плиту и зажигает конфорку.

— Тебе я тоже приготовлю, Силас. Наверное, ты заразился от Чарли, поскольку мы не общались с тех пор, как ты вырос. — Она хмыкает после своего комментария.

— Это почему?

Чарли пинает меня по ноге и прищуривается. Не стоило спрашивать.

Эзра отрезает кусочек масла ножом и размазывает его по хлебу.

— О, ну, знаешь, — женщина пожимает плечами. — Мальчики взрослеют. Становятся мужчинами. Горничные перестают быть «тетей Эзрой» и возвращаются к привычной должности. — У нее грустный голос.

Я кривлюсь; мне не нравится узнавать себя с такой стороны. Я не хочу, чтобы Чарли узнавала меня с такой стороны.

Мой взгляд падает на камеру. Я включаю ее. Чарли начинает рыться в рюкзаке, изучая предмет за предметом.

— Ой-ой.

Она держит телефон. Я заглядываю ей за плечо и смотрю на экран, пока она включает звук. У нее семь пропущенных звонков и еще больше сообщений, все от «мамы».

Она открывает последнее, пришедшее три минуты назад.

«У тебя три минуты, чтобы мне перезвонить».

***

Как-то я не задумался о последствиях нашего побега из школы. Последствий от родителей, которых мы даже не помним.

— Нам пора, — говорю я.

Мы одновременно встаем. Девушка закидывает рюкзак на плечо, а я хватаю камеру.

— Подождите, — поворачивается Эзра. — Первый сэндвич почти готов. — Она идет к холодильнику и достает две банки спрайта. — Это поможет от живота. — Она вручает их мне, а затем оборачивает сэндвич в салфетки. Чарли уже ждет у выхода. Только я собираюсь уйти, как Эзра сжимает мое запястье. Я поворачиваюсь к ней, и она переводит взгляд с меня на Чарли.

— Рада, что она вернулась, — тихо говорит женщина. — Я волновалась, как отношения ваших отцов повлияют на вас. Ты полюбил ее раньше, чем научился ходить!

Я пялюсь на нее, не зная, как расценить полученную информацию.

— Раньше, чем научился ходить?

Она улыбается, будто знает мой секрет. Я хочу его обратно.

— Силас! — зовет Чарли.

Я быстро улыбаюсь Эзре и иду к ней. Стоит дойти до двери, как громкий звонок телефона пугает девушку, и он падает из ее рук на пол. Она наклоняется за ним.

— Это она! Что делать?

Я открываю дверь и спешно вывожу ее за локоть, затем поворачиваю лицом к себе. Доносится уже третий гудок.

— Тебе стоит ответить.

Чарли смотрит на телефон, крепко обхватывая его пальцами. Она не реагирует, потому я провожу пальцем по экрану, чтобы принять звонок. Она морщит носик и прожигает меня взглядом, поднося мобильный к уху.

— Алло?

Мы начинаем идти к машине, но я прислушиваюсь к обрывкам фраз, доносящимся из динамика: «Надо думать головой», и «Прогуливать школу», и «Как ты могла?». Слова продолжают доноситься, пока мы оба не садимся в машину и не закрываем двери. Я завожу двигатель, и голос женщины затихает на пару секунд. Внезапно она заголосила через колонки моей машины. «Блютуз. Я помню, что такое блютуз».

Я ставлю наши напитки и сэндвич на центральную панель и начинаю выезжать со двора. У Чарли до сих пор не появилось шанса ответить матери, и она закатывает глаза.

— Мама, — сухо говорит она в попытке перебить ее. — Мам, я уже еду домой. Силас отвезет меня к машине.

Следует долгая паузу, и почему-то ее мама куда более пугающая, когда не кричит через телефон. Когда она снова говорит, то растягивает и выделяет каждое слово:

— Только не говори, что ты позволила этой семье купить тебе машину!

Мы переглядываемся, и Чарли чертыхается.

— Я… нет. Нет, в смысле, Силас везет меня домой. Буду через пару минут. — Чарли роется в телефоне, пытаясь вернуться к экрану, который позволит ей закончить звонок. Я нажимаю нужную кнопку на руле и делаю это за нее.

Она плавно вздыхает, поворачиваясь лицом к окну. На нем появляется маленький запотевший кружок.

— Силас? — Девушка изгибает бровь. — По-моему, моя мама та еще стерва.

Я смеюсь, но обнадеживающих слов не предлагаю. Я согласен с ней.

Мы оба молчим с пару миль. Я мысленно повторяю свой короткий разговор с Эзрой. Эта сцена не выходит у меня из головы, а она даже не моя мама. Представить не могу, что сейчас чувствует Чарли, после подобного разговора. Думаю, в глубине души мы оба надеялись, что, связавшись с близкими родственниками, мы сможем как-то вернуть нашу память. Судя по ее реакции, она совсем не узнала женщину, с которой говорила по телефону.

— У меня нет машины, — тихо говорит она. Я поворачиваю к ней голову; она рисует крестик на запотевшем окне. — Мне семнадцать. Интересно, почему у меня нет машины?

При ее упоминании я вспоминаю, что все еще еду в направлении школы, а не туда, куда мне нужно.

— Ты случайно не знаешь, где живешь?

Ее взгляд перемещается ко мне, и на секунду недоумение на лице Чарли сменяется ясностью. Увлекательно, как быстро я могу читать ее выражения, в сравнении с этим утром. Ее глаза как открытая книга, и мне внезапно захотелось прочесть каждую страницу.

Она достает кошелек из рюкзака и читает адрес со своих водительских прав.

— Если остановишься, мы сможем вбить его в навигатор, — говорит она.

Я нажимаю кнопку включения.

— Эти машины производятся в Лондоне. Мне не нужно останавливаться, чтобы вбить адрес в навигатор. — Я начинаю печатать номер ее улицы и чувствую взгляд девушки на себе. Мне даже не нужно видеть ее глаз, чтобы знать — они полны подозрений.

Я качаю головой прежде, чем она успевает задать вопрос.

— Нет, я не знаю, откуда мне это известно.