Настоящая ведьма (ЛП)

— Не позволяй мне отвлекать тебя от покупок, Денежка.

Моё старое прозвище на её губах ранило меня до глубины души.

— Не буду, мисс Кривонос.

Детская кличка с восторгом сорвалась у меня с языка.

Глядя, как она гордо продолжила свой путь, я поинтересовалась про себя, что же она здесь делала. Бумажный пакет у неё в руках, кажется, был с логотипом магазина «Продукты у Селесты». Я оценила несколько диких идей, но затем потрясла головой. Единственная причина, почему я так подозрительна по отношению к поступкам других людей, заключается в том, что мне самой постоянно приходится что-то скрывать.

Нормальным людям не нужно учить, какими свойствами обладает ревень, где найти ягоды можжевельника и масло из виноградной косточки.

Нормальные люди покупают нормальную еду в продуктовом магазине.

Я быстро зашла в «Продукты у Селесты», захватив по пути три розовато-белые розы из цинковой лейки, которая стояла у входа. Пока я оборачивала концы коричневой упаковочной бумагой, вода накапала с цветов на мою обувь. Первый ингредиент — есть.

Затем отдел свежих фруктов и овощей, где Альфонсо, сын хозяйки, выкладывал пирамиды из тыкв. Альфонсо учился в колледже, но был не из тех студентов, которые наводят на размышления о том, стоит ли притвориться, что знаешь, как выполнить стойку на бочонке[5], если внезапно тебя попросят продемонстрировать своё умение. (То есть он прикольный и всё такое, но никогда не посмотрит на тебя с интересом. И я никогда не слышала, чтобы он за кем-то ухаживал). Он носит чёрные дреды до самой талии, сандалии из кожзаменителя и изучает экологическую инженерию, потому что, по мнению Селесты, у этой сферы есть отличные возможности для карьерного роста. На самом же деле он хочет стать одним из тех, кто проникает в лаборатории и выпускает на свободу кроликов и обезьянок.

— Эй, Кэм! — улыбнулся он. — За чем охотишься на этот раз?

— Сегодня кое-что необычное, — ответила я. — Одно свиное ухо.

В тот момент, когда эти слова вылетели из моего рта, я вспомнила с кем говорю, и у меня внутри всё оборвалось. Свиное ухо! Альфонсо никогда меня не простит.

Но он кивнул и сказал:

— Хороший выбор. Мы только что получили партию.

— Эй, мам, — заорал он через плечо вглубь магазина. — Можешь принести Кэм свиное ухо?

Он повернулся ко мне и моему широко разинутому рту и продолжил:

— Самый сезон для них. Что-нибудь ещё?

— Эм, да. Ревень? — спросила я.

Мне стало интересно, какое время года может стать неподходящим для свиных ушей. Я обернулась, пытаясь отыскать ревень на его прежнем месте. Но… его не было.

— Блин, а вот для ревеня сейчас не сезон?

— Стараемся продавать то, что выращено в округе, насколько это возможно, — пояснил Альфонсо. — Овощи не по сезону, которые летают по всему миру, не очень-то хороши для...

— Знаю, знаю, — ответила я. Альфонсо принимал всё так близко к сердцу. — Я же не осуждаю. Тёте нужно немного.

Он потащил меня вдоль заполненного покупателями прохода, и я почти снесла пирамиду из пятнистых яблок, задев её бедром.

— У нас есть очень хороший местный горох. Если она собирается испечь пирог…

— Это не пирог. Ей правда нужно немного ревеня. Извини.

— Нужно было заглянуть к нам в сентябре. Тогда он ещё был, — заметил Альфонсо.

— Я покупала немного в сентябре, — сказала я, задумчиво постучав пальцами по желудевой тыкве. — А есть ревень ещё в каком-нибудь виде?

— Замороженный, — ответил он.

— Да?

— Но у нас его больше нет. Наш прежний поставщик попался на том, что имел дело с людьми, которые имели дело с людьми, которые не пользовались компостом.

— Ты сказал, твоя мама здесь? — спросила я.

— Ой, только что вспомнил, у нас есть консервированный ревень.

— Спасибо.

Я взяла у Альфонсо банку и пошла за ним к кассе. У меня оставалось семь минут, а на обратную дорогу нужно всего шесть.

— Как твоя эко-работа? — прошептала я.

«Эко-работа» для Альфонсо включала в себя многое: от выражения протеста против гидравлического разрыва пластов до проникновения в дома чужих людей, чтобы выключить свет. Как только возникала потенциально опасная ситуация, он был тут как тут.

— Ничего хорошего, — прошептал он в ответ. — Мы пытаемся освободить несколько подопытных животных на территории колледжа, но пока нам не удалось найти своего человека мужского или женского пола на эту работу.

Он задумался.

— Или бесполое существо. Или многополое. Не хочу, чтобы ты считала меня ограниченным.

— Я так не считаю, — заверила я его. — И полностью поддерживаю освобождение животных, которых используют для опытов. Хм, кстати, как думаешь, твоей маме удалось найти свиное ухо?

Альфонсо сдвинул похожие на спагетти кассовые ленты и экологические пакеты, пока протискивался за прилавок.

— Эй, мам! — заорал он.

Селеста уже спешила мимо полок с крупами, пощёлкивая деревянными ожерельями. Она темнокожая, с округлыми формами, и, в отличие от сына, у неё в речи прослеживается тонкий намёк на британский акцент, даже несмотря на то, что она живёт здесь с двенадцати лет. На протяжении нескольких лет я старалась общаться с британцами с чрезвычайной любезностью и внимательностью, что, возможно, и не пригодится, если я когда-либо попаду в Англию. Селеста поправила на носу пластиковые очки.

— Альфонсо, любовь моя, у нас есть внутренний телефон.

— Он работает от электричества, — возразил Альфонсо.

— Камелия, дорогая моя, рада тебя видеть.

Селеста заключила меня в тёплые объятия из шерстяного кардигана. Затем достала что-то из кармана своего фартука.

— Держи свиное ухо.

«Свиное ухо» было розовато-коричневым. У него была волнистая шляпка и пористая ножка, снизу которой прилипло немного земли.

Ого.

— Это гриб?

— Свиное ухо — это гриб, — подтвердила она. — Они появляются только осенью, покупай, пока есть возможность. Такое милое название. Уверяю тебя, лучше продавать грибы, чем настоящие свиные уши.

Она положила гриб на мою банку с ревенем.

— Мы бы не стали продавать настоящие свиные уши, — прорычал Альфонсо, пока пробивал мне чек. — Жестоко, ненормально…

И что самое ужасное, я поняла, что мне тоже не нравится идея с настоящими свиными ушами. Раньше я думала о них только как о том, что поможет мне отвязаться от ведьмы, а не как о том, что когда-то было частью настоящего живого существа.

Знаете, это как жить с чем-то каждый день и настолько привыкнуть к этому, что вам даже в голову не приходит, насколько вам это противно, пока эта мысль внезапно сама не осенит вас.

Ага.

У меня не хватило мужества признаться, что мне было нужно настоящее ухо, поэтому я заплатила за гриб вместе с остальными покупками.

— А что твоя тётя собирается делать с одним грибом? — задала вопрос Селеста.

— Хм. Приготовит суп из одного гриба?

Селеста похлопала меня по плечу.

— Всегда рада тебя видеть, дорогая. Приходи как-нибудь вместе с тётей, идёт? Судя по её рецептам за столько лет, у нас с ней много общего.

— Верно. Точно. Как-нибудь. Как только она вернётся из своего путешествия по Непалу. И вылечится от ветрянки. И переборет свой страх перед продуктовыми магазинами. И научится говорить по-английски. Осталось совсем чуть-чуть, — заверила я и на максимальной скорости побежала на четвёртый урок истории Америки.

3

Козья кровь

После обеда не может быть урока хуже, чем история Америки первого уровня, потому что если и есть предмет, на котором я могу уснуть, то это именно он. И виной всему манера преподавания миссис Тейлор. Она включает нам древние видеокассеты, на которых актёры на модном сленге рассказывают про Билль о правах[6]. Но сегодня мне ни за что не уснуть. Я барабанила пальцами по столу и переживала, успеет ли Кельвин сгонять к себе на ферму на велосипеде и привезти козью кровь к тому моменту, когда планеты выстроятся в совершенную линию. Обычно ведьма предупреждает меня за пару дней, если ей нужно что-то необычное, и наша с Кельвином сделка происходит при помощи переносного холодильника. Я забарабанила ещё громче.