Под звездами (ЛП)

Я подаю́ еще раз, он размахивается и снова пропускает мяч.

- Осторожно, Брукс. Наша маленькая Эмили вернулась, и выглядит так, будто она тренировалась с Yankees в Нью-Йорке, - дразнит Эндрю. Затем встает и бросает мне мяч.

Я улыбаюсь, чувствуя прилив гордости.

«Получи за то, что не взял меня к себе!»

- Она, должно быть, хорошо вписалась, - говорит Джексон. - Они играют без сердца. В этой организации все дело в деньгах.

Если мне было плохо от того, что он произнес мое имя, то слышать, как он называет меня бессердечной - это Апокалипсис.

- По-моему, ты звучишь как жалкий фанат Rangers, - кричит Маркус с третьей базы. - Кого волнует, почему Yankees выигрывают, все, что имеет значение - это мы. До черта больше, чем Rangers. - Это заставляет Джексона заткнуться. Хотя меня это не удивляет. Нужно немного, чтобы заставить этого человека замолчать.

Я смаргиваю влагу, собравшуюся в моих глазах. Я настолько заведена, что мои следующие три подачи зарабатывают штрафные очки. Полный счет. Он ненавидит меня, это точно. Я думала, что столкнулась с безразличием, но теперь ясно, что ему все равно, он недоволен тем, что я здесь. Вместо того чтобы сделать ему аут, я легко подбрасываю прямо посередине, и Джексон выбивает мяч из парка. Он бегает по базам, опустив голову, и не выглядит взволнованным из-за своего хоум рана. Я не могу победить.

Я с легкостью вычеркиваю Джессику, и мы меняемся местами. Теперь я с битой. Тайлер подает, Джексон ловит. Я стараюсь не смотреть ему в глаза, когда иду к «дому», но с треском проваливаюсь. Он определенно не в настроении. На его лице тот хмурый взгляд, который я видела, когда Лиам раздражал его или у него были проблемы с отцом.

Я подхожу к плитке и делаю тренировочный размах. С первой подачи Тайлера мяч летит высоко. Джексон встает, чтобы бросить его обратно, и его близость вызывает дрожь во всем моем теле. Я отбиваю следующие два мяча, которые были бы штрафными, если бы я так не размахивалась.

Джексон отбрасывает мяч обратно Тайлеру.

- Сначала ты подаешь мне хоум-ран на серебряном блюде, а теперь даешь Тайлеру страйк-аут? Давай, Эмили. Играй так, как ты умеешь. Покажи мне, что девушка, которую я знал, не потеряна.

Я смотрю на него сверху вниз, когда он приседает за базой. Это самая длинная речь, что он сказал мне за пять лет. Я покажу ему. Следующий удар не слишком сильный, но я отправляю мяч в центр поля, выбивая сразу двоих. Вот тебе, Джексон. У меня больше сердца, чем у кого-либо. Всегда было.

Игра близка к завершению, и парни гораздо более конкурентоспособны, чем девушки. Вскоре большинство девушек сидят на скамейках и разговаривают. Кажется, Маркус и Джексон по ходу игры любят друг друга все меньше и меньше. С обеих сторон сыплется брань. Когда Маркус встает на позицию последнего отбивающего, вечер становится еще интереснее. В игре ничья, и у нас два аута. На базе никого нет; это дает Маркусу нашу единственную надежду.

- Как насчет того, чтобы сделать все это немного интереснее? - он позирует перед толпой. Я беспокоюсь, что он начнет разбрасываться своими деньгами. Ни у кого из этих парней нет денег, чтобы сделать ставку, и в первую очередь мы играем не поэтому.

- Правило номер один в техасском бейсболе - никаких ставок, - говорит Джексон, фактически закрывая эту идею.

- О, Брукс, это не настоящая ставка, - говорит Маркус со смехом. - По крайней мере, это не деньги. Это только для Эмили. - Я чувствую, как щеки опаляет огнем, и в этот момент я благодарна, что нас окружает полумрак. – Эмили Уайт, если я выиграю последний забег, я хочу получить ответ на вопрос, который задал тебе на прошлой неделе.

Я хватаюсь за сетку, которая отделяет меня от него. Не могу поверить, что он делает это здесь. Сейчас. На глазах у всех. На глазах у Джексона.

- Какой вопрос он тебе задал, Эмили? – Спрашивает Лорен из толпы женщин. Внезапно игра снова вызвала их интерес.

- Я попросил Эмили выйти за меня замуж, - объявляет Маркус, и все либо аплодируют, либо судорожно вздыхают. Все, кроме Джексона, который просто безмолвно смотрит на меня, точно так же, как тогда, когда я сказала ему, что журнал требует моего переезда в Нью-Йорк. На его лице никаких эмоций. Я не знаю, волнует его это или нет.

- Итак, вот в чем дело. Если я забью и выиграю эту игру, ты дашь мне свой ответ. Договорились?

Толпа женщин хлопает, как будто это эпизод «Холостяка» или что-то еще, и мне предложили последнюю розу.

- Сделай это, Эмили! – Кричит Джесс.

Я ничего не говорю, потому что уже ответила на этот вопрос. Я сказала ему «нет». Я сказала ему, что не готова. Правда в том, что я даже не уверена, что хочу жить в Нью-Йорке. Никогда не чувствовала себя там как дома. Я слишком скучаю по Техасу. Я думала, что буду жить в Техасе всю свою жизнь, и я бы это сделала, если бы кто-то попросил меня остаться. Я смотрю на Джексона, который стоит с опущенной головой и отказывается даже смотреть на меня. Он не просил меня остаться, потому что не хотел.

Маркус бросает мне вызов. Да или нет.

«Я когда-нибудь вытащу свою голову из задницы?»

Маркус больше не хочет быть в подвешенном состоянии, и я не могу его винить. Он понятия не имеет, как сильно я хочу любить его так, как люблю мужчину, которому все равно.

Я не говорю ни слова, но мое безмолвие принимается за согласие, и Тайлер начинает подавать. Первый удар. Я хочу вздохнуть с облегчением, но одного удара недостаточно. Я молюсь, чтобы он выбил мяч в аут. Но как назло, Тайлер бросает мяч прямо посередине, и Маркус отбивает. Без полного командного вылета, мяч плывет в дальний край поля и начинает катиться в темноту.

Я почти уверена, что если бы я сегодня ужинала, это было бы сейчас на моих ботинках. Маркус бежит на полной скорости. Джон получает мяч и бросает его Тайлеру, в то же время, когда Маркус пробивается к третьей базе. Тайлер бросает его Джексону, который садится между Маркусом и домашней базой. Он выглядит так, будто убьет любого, кто даже подумает прикоснуться к этой базе. У Маркуса нет выбора, кроме как пойти на это - теперь нет пути назад. Однако Джексон его не ждет. Его лицо искажается, и он выглядит как бык на корриде. Он атакует Маркуса и бьет его с такой силой, что Маркуса отбрасывает назад на два фута и он приземляется на спину.