Приворотное зелье на единственную (СИ)

В тот же вечер после ссоры с женой Михаил снял номер в гостинице, пригласил красивую сотрудницу, которая давно ему строила глазки и была согласна на любые услуги. И к своему стыду уснул в постели, как убитый, дожидаясь партнершу из душа. Та обиделась и ушла. Через день неудача повторилась вновь. А потом опять. Михаил с ужасом думал, что стал импотентом. Ну, первые два раза уснул, спал мало по ночам, работы было много, а последний раз понял, что не сможет, и пришлось притвориться спящим. Мужчина обратился даже к врачу. Тот долго беседовал с ним, провел кое-какие тесты и успокоил его, сказал, что это психологические проблемы, что Михаил - настоящий мужчина, полный еще сил, что ему надо просто отдохнуть. Но отдыхать вместо Михаила неожиданно улетел тесть, который отличался поистине богатырским здоровьем и таким же любвеобилием. Женщин у Годеонова было еще больше, чем у Михаила. Криста же в эти дни милостиво распахнула двери своей спальни и сказала, что готова потерпеть несколько минут скотского положения ради мужа. Михаил внимательно посмотрел на неё: на жидкие, стянутые на затылке в узел белые волосы, узкий рот, совсем без губ, так, одна щель, на бесцветные водянистые глаза, тощую фигуру, прямые ноги, всегда широко расставленные, и с досадой отвернулся. Вот уж она точно не вызывала никакого желания. Мужчина стал одеваться, он решил, что больше не останется здесь. Вслед за ним с жалким лаем бросилась подобранная им собачка Сяпа. Кристина ненавидела это безобидное животное, она вообще ненавидела все, что было живым. Сяпа обычно пряталась от хозяйки в комнате Михаила, выбирала темный уголок или забивалась под кровать и тихонько сидела. Но по приказу жены животное выуживали щеткой из его убежища и стали выбрасывать на улицу. Тогда мужчина стал Сяпку всюду возить за собой. И сейчас жена поддала ногой худенькое тельце собачонки, что бежала за хозяином.

-- Криска, - остановился муж. - Ты еще и дура. Злая, бессердечная дура. Если бы ты была сильнее меня, я бы тоже сейчас от тебя получил пинка. Ты бы и не вспомнила про свое благородство. Так? Ты трусливая и подлая. И на меня только тявкаешь. Никогда больше я не зайду в твою спальню. Ты мне противна! Я ухожу от тебя навсегда.

-- Скатертью дорога, - ответила жена. - К деньгам больше не притрагивайся даже. Я звоню маме. Она быстро все сообщит Гере. Живи на свои плебейские гроши. Деньги Облонских не для тебя.

Мужчина не ответил, подхватил на руки собачонку и ушел.

Его банковские карточки заблокировали в этот же день. Он даже не успел нисколько снять денег, не рассчитывал на столь быструю оперативность Облонских. За гостиницу заплатить было нечем. Два дня Михаил прожил у Сашки Махнова, своего заместителя, исполнительного, но недальновидного человека. Можно бы было напроситься к одной из старых любовниц, но мужчина испугался: а вдруг опять ничего не получится. А Сашка давно набивался в лучшие друзья своему начальнику. На третий день Махнов с повеления Кристининой мамочки, Снежены Эдуардовны Облонской, стал вместо Михаила первым человеком в "Империи" Облонских в отсутствие Годеонова и попросил бывшего друга найти для ночлега новое место. Михаил попросил у него взаймы денег, но тот отговорился, что нет. Вот так и остался Михаил ни с чем: ни денег, ни друзей, и к женщинам не мог пойти.

Эту ночь мужчина провел в машине, в гараже. Потом вспомнил про дом покойных матери в деревне, что была в километре от пригорода П-ва, в деревне Соткино. Да и Лиза жила там, хотя в данный момент она была в отъезде.

-- Поеду в Соткино, - решил мужчина, - хоть крыша над головой будет. Хорошо бы, если Лиза уже вернулась. Где же Годеонов? Куда он пропал? Не звонит даже. Развалит все Сашка, развалит.

Но от Годеонова по-прежнему не было никаких вестей. Телефон постоянно был заблокирован.

А погода удивляла. Последние дни стояли сильные морозы. Лишь тридцать первого декабря столбик термометра немного пополз вверх. В машине было спать холодновато. Хоть на вокзал иди. Денег не оставалось практически нисколько, только на бензин, чтобы добраться до деревни. Жаль, но стали мелькать мысли о продаже машины.

В деревенском доме матери было чуть теплее, чем на улице. Там гуляли сквозняки, было выбито одно окно и заколочено досками, старая печь развалилась, а отопление давно вышло из строя. Была еще младшая сестра матери, Лиза. Она очень любила Михаила, и он её. Но Лизы, как и предполагал Михаил, не было дома. Соседка сказала, что она уехала в З-жье. Там были похоронены мать и отец Лизы, и она давно туда собиралась. Ключей от дома Лизы неразговорчивая соседка не предложила, хотя хорошо знала Михаила. Наверно, помнила, как про Лизу забыли в день свадьбы. Михаил не стал сам просить ключи, и вынужден был опять вернуться в машину. Там хоть относительно тепло. В кашемировом пальто мужчине было нехолодно, а вот Сяпка жалко дрожала, тихонько тявкала. Она замерзла и хотела есть. Сегодняшний день собачка питалась молоком и хлебом, что купил ей Михаил. И сам это поел, а так хотелось похлебать горячих щей. Только где взять? Придется поехать в магазин и опять питаться всухомятку, при этом выбрать что подешевле. А телефон тестя упорно молчал. Сашка Махнов уже начал благополучно разваливать дело Годеонова, затеял продажу выгодного объекта, но Михаила к делу теща так и не пустила.

-- Нам гулящие плебеи на стороне не нужны, - манерно заявила мать Кристины. - Обойдемся без вас, без Дубинцов. Князья Облонские в силах справиться со всеми трудностями сами.

Был еще отец тещи, старый Эдуард, настоящий владелец "Империи", и Гера, брат Снежены, истинный хозяин. Но те почему-то заняли позицию невмешательства. Эдуард, это понятно, старый уже, инсульт перенес. А почему молчит Гера? Болеет, наверно. Вот Снежена с Криской и старались.

Поэтому в новогоднюю ночь Михаил ехал в тяжком раздумье. Что ему делать? Как сохранить дело Годеонова? Куда пойти переночевать. И Лизы, как назло нет. Уехала прямо на Новый год, не посоветовалась с племянником. А с другой стороны, на что обижаться Михаилу. Сколько обид Лиза перенесла от Кристины. Когда-то не разрешила приглашать её на свадьбу, отказалась знакомиться с ней.

-- Нам не нужны деревенские знахарки на свадьбе, - заявила она. - Мы Облонские, а это какая-то безродная Соколова

Тетушка Елизавета Сергеевна Соколова была единственным родным Михаилу человеком. Сколько помнит себя Михаил, столько и Лизу. Всегда она была рядом. Мать его пила. Бабушка Нюша работала, а Лиза всегда рядом, нянчилась, играла, водила за собой. И старше его тетушка была всего на девять лет. Михаил вспомнил, как умерла баба Нюша. Ему было одиннадцать лет. Он боялся, что теперь его отдадут в детдом, плакал отчаянно, а мать лежала пьяная, горе заливала. Пришли соседи, увели к себе Мишку, накормили, уложили спать и тоже говорили о детдоме. Мишка не спал, все слышал, всю ночь ревел тайком в подушку. А утром, о счастье, приехала из института Лиза, худенькая, стройная девушка. Обняла мальчишку, сразу поняла, чего он боится, шепнула ласково:

-- Не бойся дурачок. Никому тебя не отдам. Ни в какой детдом не пойдешь. Я останусь с тобой.

И не отдала. А тут и мать немного образумилась. Пить бросила, но уехала на север, решила жизнь свою устроить. А Лиза и ей не отдала Мишку. Учиться бросила, пошла работать. Мать умерла, когда сын учился на предпоследнем последнем курсе института, и доучивала студента опять та же Елизавета Сергеевна, а родного отца Михаил не знал совершенно. И свою тетушку не пригласил Мишка на свадьбу! Уже сколько лет было стыдно за эти слова Кристины. И что хуже всего, Кристина еще несколько раз ухитрилась оскорбить Елизавету Сергеевну. Последний раз это было год назад. Домишко тетушки был в той же деревне, что и огромная дача Годеонова, только в разных концах деревни. Как-то Елизавета Сергеевна пришла за помощью к племяннику, он был в гостях у Годеонова, Лизе были нужны деньги, чтобы сменить проводку. Её замкнуло, чуть не сгорел дом. Кристина, как специально, оказалась в этот день в Соткино, куда не любила ездить. А тут черт её принес, наверно. Мишка с тестем сразу же умотались на рыбалку, Криста воспользовалась их отсутствием и приказала не пускать "эту плебейку" в дом. И ведь скрыла все от мужа и отца. Годеонов с большим уважением относился к Лизе. И Михаил, и Годеонов не любили, когда на дачу приезжала Криста, старались куда-нибудь исчезнуть из дома. Так было и в этот день. Слишком поздно Михаил узнал про этот отвратительный поступок жены, но сразу поехал тогда к Лизе. Та устало поморщилась, сухо просила не напоминать ей это. Она уже нашла выход, деньги от племянника не взяла. А сейчас мужчине ничего не оставалось: или ехать на вокзал и поспать, если удастся на жесткой скамье, или вернуться в старый домишко Лизы, попросить соседей открыть его и там переночевать, другого угла у него не было. А пока Михаил поехал в магазин, в Соткино он так поздно не работал. И вдруг мужчина увидел женщину, стоящую на краю оврага. В длинной шубе, с пуховой шалью на голове, в валенках. Так одевалась тетушка. Она любила шали. Может, это Лиза? Уже вернулась? Что она там делает? Михаил вышел из машины и поспешил туда. Как попала сюда тетя Лиза? Хотя она травница, наверно, что-то собирает. Хотя какие травы зимой? Но женщина стала перебирать ветки, что-то явно выискивая. Точно, тетя Лиза. Для какого-то снадобья ищет что-то, может, кору какую. Вот как тщательно шарит рукой. Михаил незаметно подошел ближе и тихо спросил: