Бегущая под дождем

— Тебе нельзя злиться, — направив прямо ему в лицо указательный палец, строго сказала она. — И нельзя ругаться. Когда злишься, у тебя очень некрасивое лицо делается. Теряешь мужское обаяние.

— Все сказала!?

— Между прочим, грубить тоже необязательно.

— Вот навязалась… — вполголоса пробормотал Чуприн.

— Ухожу. Только скажи, больше не злишься на меня. Я ведь не нарочно.

— Уйдешь ты или нет!?

— Отвали-и! Исчезаю! — весело смеясь, объявила рыжая. — Не забудь, это я принесла тебе удачу!

Она закинула сумку на плечо, помахала Леониду ручкой. Повернулась и независимой походкой направилась по дорожке к домам. Через несколько шагов остановилась и еще раз помахала ручкой Леониду.

— Между прочим, меня зовут — Надежда-а! — крикнула она.

И послала Леониду воздушный поцелуй. На манер западных кинозвезд. Чмокнула свою ладошку и сильно дунула с нее в сторону обалделого Чуприна.

Леонид Чуприн еще долго стоял неподвижно и смотрел ей вслед, пока она не скрылась в густой зелени кустов.

Развод для молодого мужчины подобен обрубанию хвоста у добродушного дворняги. Со временем он привыкнет и даже научится выражать свои радости и восторги уродливым обрубком. Но в глазах его навечно поселится печаль. Психологами давно установлено, мужчина переживает разрыв с женой гораздо болезненнее представительницы слабой и прекрасной половины. Беда, если мужчина в этот момент задумает потягаться силами с «зеленым змеем». Чтоб самоутвердиться и крепко стоять на своих двоих. Результат всегда будет противоположным. Сей факт в научных кругах даже не обсуждается. Аксиома, как говорится. Единственное спасение для мужчины, которому «обрубили хвост», с головой уйти в работу. Спасение только там. Временно не стоит даже «вышибать клин клином», заводить новую женщину. Временно. Месяца два, не более.

Леонид Чуприн полгода назад пережил это самое «обрубание хвоста». По общему признанию друзей вел себя достойно. Забрал рукописи и рисунки, бросил в старый чемодан две мятые рубашки и был таков. Оставил жене Валентине квартиру, мебель, все, что успели вместе нажить. Себе взял только раздолбанную «копейку». Пообещал ежемесячно выделять на дочь Олесю ровно половину своих заработков.

— Неудачник! Инфузория!!!

Еще долгие годы будет звучать в его ушах резкий, срывающийся на визгливую истерику голос жены. Перед глазами стоять ее перекошенное от ненависти лицо.

А ведь как они любили друг друга! Ими любовались, им завидовали. Американская пара! Оба всегда веселые, жизнерадостные, доброжелательные, открытые… Куда все исчезло? Будто ветром сдуло. Будто было не с ними, с какими-то другими. Миф об американской удачливой паре разбился вдребезги при первых же материальных трудностях. Валентине перестало нравится в нем все! Любовь куда-то испарилась. Больше всего ее не устраивала его жизнерадостность, общительность. Бесконечная череда друзей-приятелей. Бесконечные походы по гостям, таким же «голодранцам», как и сам Леонид. Впрочем, удивляться нечему. Бывшие манекенщицы, сойдя с подиума, в большинстве своем превращаются в склочным мегер.

— Кому отдать последнюю рубашку? Кому отдать последнюю рубашку? — передразнивала она его каждый вечер.

В самый последний раз она секунду помолчала и скороговоркой, нервно затягиваясь сигаретой, добавила:

— Кроме того, я тебе уже изменила!

Леонид довольно долго смотрел вслед уходящей рыжей девчонке. Потом покачал головой, усмехнулся и вошел внутрь гаража.

Трудолюбивому дятлу с высоты было отлично видно как он раскрыл переднюю дверь «копейки», опустил стекло и, оперевшись плечом в переднюю стойку, довольно легко выкатил машину на площадку перед гаражами. Энергично орудуя рулем, отогнал ее чуть направо. Вернулся в гараж, некоторое время распутывал там какие-то длинные ремни и веревки. Потом, перекинув их через плечо, наклонившись вперед, как бурлак с картины Ильи Репина, начал на лафетнике выкатывать из гаража… нечто, очень похожее на скелет древнего млекопитающего.

Одновременно послышался приближающейся шум электрички. Сквозь грохот, металлический лязг буферов и стук колес на стыках рельс, в ушах Леонида Чуприна звучал нарастающий гул барабанов, гортанный рев верблюдов, шипение многотонных масс песка и мерный шум волн полноводного Нила.

Это было, действительно, нечто! Одного взгляда на сие, еще недостроенное судно достаточно было, чтоб понять. Именно на таких суденышках, судя по дошедшим до нас рисункам, отважные древние египтяне бороздили бурные воды Нила. Заходили во все бухты и заливы Средиземноморья.

Короче, Леонид Чуприн всерьез заболел древним Египтом. В его ушах, естественно, постоянно звучал «Караван» Дюка Элингтона в исполнении любимого ленинградского саксофониста Давида Голощекина.

Перед глазами постоянно маячила наследница трона египетских фараонов.

2

… Наследница трона египетских фараонов Нефертити была дурнушкой. Большой рот с загнутыми вверх уголками губ, слегка выпученные огромные зеленые глаза и ярко-оранжевые веснушки по всему лицу. Те, кто помнил родителей Неф, говорил, что ничего такого ни у отца, ни у матери не было. Ни большого рта, ни выпученных глаз, ни тем более веснушек. Неф очень страдала от своей внешности. Она давно смирилась с тем, что дети дразнят ее «лягушкой» и не играла ни с кем.

Единственным другом, которому она доверяла свои тайны, был лягушонок, живший в луже за павильоном в большом саду. Такой же пучеглазый и большеротый, как она.

— Братик мой! — шептала Неф каждое утро, наклонившись над лужей. — Доброе утро!

Иногда лягушонок отвечал. Открывал свой некрасивый рот и радостно квакал. Чаще ничего не говорил. Просто грустно смотрел на нее из лужи своими огромными глазищами. Вчера Неф услышала от своих служанок очень интересную вещь. Сколько раз по весне лягушка в пруду квакнет, столько лет тебе жить на свете. Сегодня она решила это проверить.

— Братик! — оглянувшись по сторонам, прошептала Неф. — Сколько лет я проживу на свете?

Лягушонок с готовностью начал квакать. Неф, трогая мизинцем пальцы на руках и ногах, сосредоточенно считала. Когда пальцы на руках и ногах кончились, Неф растерялась. По ее понятиям все, что больше двадцати, было уже вечностью.

Самое фантастическое, лягушонок проквакал ровно двадцать девять раз. Именно столько лет прожила в том далеком, прекрасном и яростном мире наследница трона египетских фараонов Нефертити.

Но чаще всего Неф ни о чем не спрашивала. Просто подставляла ладошки и лягушонок, выбравшись из лужи, с готовностью прыгал ей в руки. Неф подробно рассказывала ему обо всех событиях прошедшего дня, делилась планами на будущее. А планов у нее было великое множество. Лягушонок слушал внимательно.

Наследнице трона фараонов было четыре с половиной года.

Родители Неф, прежние правители Египта, едва успев вступить на трон, совсем молодыми погибли при загадочных обстоятельствах. Об этом было запрещено говорить вслух, но все жители Фив прекрасно знали, верховные жрецы приложили к этому свои грязные лапы. По их замыслу должна была погибнуть и сама Неф. Но ее спас Эйе, главный начальник конницы всего Египта.

Эйе был могучим человеком. Могучим и красивым. На две головы выше любого, самого рослого сановника в Фивах. На боку всегда носил огромный серповидный меч. Мог на спор одной рукой поднять над головой лошадь. Настоящий египтянин.

Жители Фив еще долго шепотом рассказывали друг другу в торговых рядах и просто на перекрестках о той жуткой, кровавой резне, случившейся в Главном храме четыре года тому назад…

Говорили, Эйе успел только схватить Неф и посадить ее себе на плечо. Другой рукой он разил всех направо и налево своим длинным мечом. Так и вырвался из храма, с Неф на плече, и ускакал на своей колеснице. Только его и видели. Он принес Неф в свой огромный дом и приказал удвоить охрану. С тех самых пор кормилицей Неф стала жена Эйе, красавица Крикла.

Говорили, на следующий день верховные жрецы позвали его в свой Главный храм. Но Эйе приехал не один, а с целым отрядом воинов. За ночь слуги успели убрать трупы и смыть всю кровь со стен и колонн. Будто ничего вчера и не было.