Если женщина хочет...

– Старые воспоминания, – пробормотала она. – Не обра­щайте внимания.

– Похоже, они уснули, – прошептала Дельфина, на цыпочках спустившись по лестнице. – Я успела прочитать им только одну сказку.

– Они всегда устают, когда приходят из яслей, – ответила Хоуп. – Не знаю, что там с ними делает Гизелла, но это просто фантастика.

– Наверно, у нее есть специальный комплекс физических уп­ражнений. Она на весь день привязывает детей к тренажерам и уходит, – пошутила Дельфина.

– А это мысль! – откликнулась Хоуп. – Пожалуй, мне тоже придется купить пару таких тренажеров.

Это замечание заставило рассмеяться даже Мэри-Кейт.

Вскоре они с удовольствием взялись за необыкновенно вкус­ный суп. Разговор шел о том, как каждая из них провела неделю. Хоуп умудрилась рассказать о первом рабочем дне в бухгалтерии, ни разу не упомянув имя Кристи. Дельфина рассмешила их рас­сказом о знаменитом пожилом киноартисте, который остановил­ся в отеле с женой и решил удалить волосы на груди с помощью бразильского воска. При этом он рычал и стонал так, что у нее за­ложило уши, а потом, как ни в чем не бывало, предложил ей вече­ром выпить с ним.

– Боюсь, что по сравнению с вами обеими у меня день был очень скучный, – сказала Мэри-Кейт. – Правда, я встретила вдову Мэгуайр и узнала 6 ее новых похождениях.

– Я не знала, что такой человек существует, – удивилась Хо­уп. – Думала, пивная так называется только для красоты. Я ни­когда ее не видела.

– Потому что она всю зиму проводит на своей вилле в Порту­галии, – объяснила Мэри-Кейт. – Белла Мэгуайр – классичес­кая веселая вдова. А почему бы и нет? Для меня тайна, как она не умерла от отвращения раньше своего супруга. Это был самый мерз­кий старикашка на свете. Но богатый. – Она улыбнулась. – Доб­родетель вознаграждается. Когда он протянул ноги, Белла пере­именовала пивную – раньше та называлась просто пивной Мэ-гуайра, – купила себе виллу и не возвращается в Ирландию раньше марта. Ходят слухи, что она завела дружка вдвое моложе себя. Ка­кая жалость, что она никогда не привозит его сюда! Мне бы хоте­лось посмотреть на ее любовника.

– Наверно, она очаровательна и очень хороша собой, – пред­положила Хоуп.

Мэри-Кейт пожала плечами:

– Очаровывает она только мужчин. Женщины для нее не су­ществуют. Советую при ней покрепче держаться за Мэтта – он как раз в ее вкусе.

– Сначала ей придется сразиться с Финулой, – не без горечи сказала Хоуп. – Та является сюда через день, спрашивает, как у Мэтта дела и скоро ли он вернется. Как будто я это знаю. Я ведь всего-навсего его жена!

– Ах, он наверняка сходит без тебя с ума, – утешила ее Дель­фина. – Просто мужчины терпеть не могут телефон.

– Наверно, он чувствует себя виноватым в том, что оставил вас здесь с детьми, – добавила Мэри-Кейт.

«Если так, то он выбрал странный способ показать это», – по­думала Хоуп. Мэтт не звонил со вторника. Целых два дня. Хоуп не могла прожить без семьи и нескольких часов, а Мэтт три недели назад вышел в эту дверь – и забыл о них. После его отъезда Хо-уп страдала от одиночества, а вот он, судя по всему, нисколько. Конечно, ликующая Бетси таскает его по всему городу, с ленча на вечеринку, как одинокого мужчину, который сам себе хозяин. То, что у него в сельском раю осталась жена, не имело значения…

На прощание Дельфина и Мэри-Кейт очень нежно обняли ее, словно хотели выразить то, что не решились облечь в слова. Они знали, что Хоуп страдает от одиночества, и приехали нарочно, чтобы побыть с ней. Хоуп вспомнила своих подруг, оставленных в Бате. Кто из них смог бы сделать для нее то же самое, что сдела­ли новые подруги из Редлайона?

Она убрала со стола, заперла двери, проверила окна и легла в свою одинокую постель. У нее было полное право помечтать о больших черных глазах Кристи Де Лейси. В конце концов, это было совершенно безобидно. Вроде бокала «Бейли» со льдом, выпитого на ночь, когда сидишь на диете. Конечно, нехорошо, но очень, очень приятно.

Мэтт позвонил только в воскресенье вечером.

– Привет, – прошептала Хоуп, молясь, чтобы звонок не раз­будил детей.

– Почему ты говоришь шепотом? – удивился Мэтт.

– Потому что Тоби и Милли уже спят. Мэтт застонал.

– Я хотел поговорить с ними, – несчастным тоном пробор­мотал он.

Хоуп только покачала головой. Ох уж эти мужчины! Никакого представления о времени.

– Мэтт, ты смотрел на часы? – насмешливо спросила она. – Неужели ты не помнишь, что в это время они всегда спят?

– Не всегда, – возразил муж. – Иногда они ложатся позже.

– Иногда, – согласилась Хоуп, – но редко. Тебе следовало позвонить раньше. Мы были дома. – Это означало: «А ты тем временем развлекался в Бате, забыв о нас».

– Я думал, что вы куда-нибудь ездили…

– Куда же нам ехать? Даже гулять не ходили: сегодня весь день проливной дождь. А ты как поживаешь?

– Был на обеде у Мэдоусов вместе с Дэном и Бетси. За детьми присматривала их новая нянька.

– Нянька? – переспросила Хоуп. – Бетси и Дэн взяли нянь­ку? Когда?

– С неделю назад.

– Она всегда говорила, что никому не доверит своих детей! – разозлилась Хоуп. – Догадываюсь, что этой няньке лет семнад­цать и выглядит она, как копия Бритни Спирс!

Мэтт засмеялся.

– Ты в своем уме? Забыла Бетси? Она слишком ревнива, что­бы держать у себя в доме нечто подобное. Этой няньке двадцать три года, она ревностная христианка из Страсбура и ничуть не похожа на Бритни. Очень чопорная, застенчивая и называет Бет­си «мадам».

Хоуп фыркнула.

– Бетси это понравится! Скоро она обрядит ее как горнич­ную, заставит делать книксен, кланяться и спрашивать: «Собла­говолит ли мадам, чтобы ей подали чай в малую гостиную?» Кста­ти, что там было у Мэдоусов? Ленч или вечеринка?

– Вечеринка, – опрометчиво ответил Мэтт. – Они праздно­вали десятую годовщину свадьбы.

Хоуп, которая весь день кисла в пустом коттедже и в тысячный раз смотрела по видео «Звуки музыки», вскипела. То, что они с Мэттом едва знали Мэдоусов и что Мэтта, жившего у Дэна и Бет­си, пригласили только за компанию, не имело значения. Значе­ние имело лишь то, что он развлекался без нее и опоздал погово­рить с детьми.

– Пока ты веселился и пил коктейли у Мэдоусов, мы слушали стук дождя по крыше сарая! – Хоуп знала, что нарывается на ссору, но ничего не могла с собой поделать.

– Там было очень скучно, – солгал Мэтт. – Тебе не понрави­лось бы.

– Конечно, теперь ты можешь говорить что угодно. Меня ведь , там не было!

– Мне не нравится твой тон! – разозлился Мэтт. – Хоуп, ты не ребенок. Могла бы и сама сходить куда-нибудь. Так что не строй из себя жертву.

Хоуп злобно уставилась на телефон. Да как он смеет такое го­ворить?! Притащил ее сюда, заставил сидеть с детьми, а сам тас­кается по вечеринкам! Какое нахальство!

И тут Хоуп сделала то, чего никогда не делала раньше. Молча положила трубку. Пусть себе злится в своем Бате! Все равно он ей ничего не сделает, поскольку вернется только через несколько недель. Хоуп сняла трубку, чтобы Мэтт не смог перезвонить, и улыбнулась своему отражению в зеркале. Как ни странно, ее на­строение улучшилось. Решительным движением она достала из шкафа черную блузку в обтяжку, подаренную Сэм на Рождество и ни разу не надетую. То ли ей не хватало смелости, то ли не было подходящего лифчика. Теперь Хоуп надела ее на голое тело и пришла в восторг. Низкий треугольный вырез заканчивался на­много ниже того места, которое обычно стянуто лифчиком. Она примерила серый костюм и несколько раз прошлась перед зеркалом походкой топ-модели. Конечно, для работы в бухгалтерии, где остальные будут одеты по-деловому, этот наряд был слишком сексуальным.

А впрочем, что такое деловой костюм? Все зависит от того, ка­ким делом ты собираешься заняться…

Мэтт сидел в обитой ситцем, спальне для гостей и уныло смот­рел на свой мобильник. Великолепно! Хоуп бросила трубку. До сих пор ничего подобного не бывало.

Он не собирался ссориться с Хоуп; но она вывела его из себя. Почему все должен решать он? Он что, повелитель? Хоуп, сделай то, Хоуп, сделай это… А она сама на что?