Реванш

Тут мужчина увидел Гильермо, лицо его вытянулось, а потом он заговорил очень гневно:

-  Я же старый клиент, я предварительно позвонил и совершенно не понимаю…

Сандра спокойно стояла и наблюдала сцену, которая ее очень занимала.

– Не беспокойтесь, я здесь совершенно по другому делу, – с горечью проговорил Гильермо. – На подобные развлечения у меня и денег-то нет.

С этими словами он ушел.

Кто опишет состояние его юношеской души, благородной, романтически настроенной, сентиментальной и эгоистической одновременно, когда она впервые столкнулась и с прозой, и с грязью, и с циничной трезвостью жизни?

– Видно папа прекрасно знал, что делает, когда пропускал мимо ушей мои вопросы о матери, – сказал Гильермо Виолете, заканчивая свой рассказ.

Прямодушная Виолета, даже не познакомившись, уже возненавидела эту женщину, да и не женщину вовсе, какое-то чудовище, под стать Фернандо!

Наконец Рею повезло: он напал на след Мерседес. Брунхильдо сказал ему, что она живет у падре Эустакио, и Рей отправился туда. Несколько раз он пытался войти к нему в дом, но падре спокойно и твердо повторял, что у ней никого нет и он не видит никакой необходимости пускать к себе Рея, поведение которого постыдно и недостойно! Потерпев с падре фиаско, Рей стал ждать подходящего случая, и довольно скоро такой случай представился.

Заболела Роса, она лежала дома с высокой температурой и Мерседес, ее давняя подруга, отправилась ее навестить.

-  Я пришла повидаться, Роса, и попрощаться, потому что мы с папой уезжаем, – сказала ей Мерседес.

-  Куда? Почему? – забеспокоилась Роса.

– Папа боится оставаться здесь, боится и за меня, и за себя, и хочет увезти меня за границу. Он считает, что нам с ним там будет спокойнее.

– А ты? Ты-то как считаешь? – продолжала задавать вопросы Роса.

– Мне уже все равно. Если ему так спокойнее, мы уедем.

Подруги поцеловались на прощание, хрупкая смуглая Мерседес буквально утонула в объятиях крупной белокурой Росы.

Но на обратном пути Мерседес попала в другие не менее мощные объятия: ее схватил за плечи и властно обнял Рей, и, несмотря на ее протесты, подвел к машине, усадил и увез.

– Я никогда не буду с тобой! – твердила Мерседес.

– Ты моя жена, и вот теперь твой дом, – объявил Рей, вводя ее в прекрасно обставленную квартиру. – Наше гнездышко я готовил как святая святых нашей любви, ты поселишься здесь и будешь хранить наш семейный очаг. Я больше не намерен жить в разлуке. Синэль! – позвал он горничную. – Поручаю твоим заботам твою хозяйку.

Горничная, с любопытством поглядев на Мерседес, вежливой улыбкой поздоровалась.

И опять была ночь, но увы! — не любви, а ненависти.

– Ты моя жена, ты родишь мне сына, о котором мы так с тобой мечтали, и мы будем вместе всегда-всегда, – страстно шептал Рей.

– Не засыпай со мной рядом, Рей, не засыпай, потому что я убью тебя, – отвечала ему Мерседес.

Утром Рей ушел по делам, ему срочно нужно было встретиться с Геррой, а Мерседес как разъяренная пантера металась по дому, ища возможности уйти. Но Рей хорошо платил Синэль, он дал ей твердые указания, и Мерседес все время наталкивалась на вежливую улыбку молчаливой Синэль и крепко запертые двери.

В ожесточенной подспудной борьбе прошло несколько дней. Рей не собирался сдаваться. Ферейра сходил с ума и искал Мерседес. Наконец он подстерег на улице Рея и стал требовать отдать ему дочь. Рей только усмехнулся.

– Я заявлю на тебя в полицию как на похитителя! – прошептал Ферейра вне себя от ненависти.

– А я как на убийцу! Или ты забыл, что стрелял в меня, и до поры до времени я тебе это простил.

Ферейра и сейчас бы убил негодяя голыми руками, убил бы без малейшего раскаяния и сожаления, и взгляд его откровенно говорил об этом, но сейчас он ничего не мог поделать с наглецом Реем.

Спустя несколько часов в дом Рея нагрянула полиция, с ней вместе пришел и падре Эустакио.

– Ты можешь идти, ты свободна, дочь моя, – сказал падре Мерседес. – А этот человек за посягательство на твою свободу будет арестован, – добавил он, кивнув на Рея.

Рей замер. Полицейские в ожидании стояли у входа.

– Падре, я никуда не могу идти, перед людьми и по гражданскому закону он – мой муж, и я останусь с ним, – отвечала Мерседес.

Рей, поглядев на растерявшегося падре, громко расхохотался.

Полицейские в свою очередь неприязненно поглядели на священника, принесли извинения и ушли восвояси.

Старый падре понурил голову, потом тихонько сказал:

– Бедная моя девочка! Помогай тебе Бог, – и, не сказав больше ни слова, ушел.

Мерседес молчала. Рей, смеясь, обнял ее:

– Ты ведь любишь меня, моя святая! Они ушли, а ты осталась со мной. Ты не подвела меня, не предала.

Мерседес молча высвободилась из его объятий.

– Открой двери и сними с Синэль обязанности сторожа, – вот все, что ответила Мерседес Рею.

– Твое желание для меня закон, – отвечал ей Рей. На следующий же день Мерседес вернулась в дом падре Эустакио к своему отцу.

– Я не могла, чтобы его арестовали, падре, – сказала она. – Я люблю его.

– Я это понял, – тихо и ласково сказал священник, – и дай Бог тебе сил, – прибавил он.

Глава 37

Аврора хоть и оказалась в весьма незавидном положении, но действовать стала решительно и целенаправленно. Для начала она попросила Хулио Сесара отвезти ее к Исамар, только эта девушка могла оказать ей помощь, и она хотела, поговорить с ней.

Исамар приняла с большим сочувствием обездоленную женщину, отзывчивое сердце Исамар заранее готово было помочь ее беде.

Услышав трагическую историю Авроры, Исамар прониклась к ней еще большим сочувствием.

– Я – мать Алехандро, – закончила рассказ о своих несчастьях Аврора, – но для того чтобы мой сын мне поверил, мне нужен брачный контракт, который спрятала у себя Элисенда. Она вступила в сговор с Фернандо, надеясь перехитрить всех и заполучить все его состояние, Только ты, Исамар, можешь мне помочь, ты одна можешь без опаски и подозрения приходить в этот дом. Я знаю, что в один миг это может перемениться, что я подвергаю тебя страшной опасности. Стоит Фернандо заподозрить в тебе врага, он не остановится ни перед чем, как не остановился в своем преследовании Марты Агирре. Он гоняется за бедной Мартой, потому что она дочь Торреальбы, которого он убил. Фернандо – страшный человек.

– Откуда вам известно про Торреальбу? – спросила Исамар.

– Много лет назад я слышала собственными ушами, как он обсуждал произошедшее со своими компаньонами. Тогда-то от ужаса я и повредилась в уме. Но ты пока вне подозрений, тебе ничего не грозит…

– Я – младшая дочь Торреальбы, – сказала Исамар, – и непременно помогу вам. А пока, чтобы чувствовать себя в безопасности, вы можете остаться у меня.

Аврора согласилась остаться. Они обе слишком много пережили и перечувствовали, чтобы нуждаться в словесных ахах и охах, выражать изумление и удивление, однако укрепившееся после столь необычных признаний чувство доверия было для каждой из них драгоценным подарком.

На другой день Исамар, заведомо зная, что не застанет дона Фернандо, отправилась к нему домой.

Энкарнасьон усадила ее в нижней гостиной, собралась угостить кофейком. Дон-то Фернандо, он ведь мог и очень скоро прийти, так что стоило его подождать. Энкарнасьон ушла на кухню, а Исамар торопливо поднялась в комнату Элисенды. Заглянула в один шкаф, потом в другой. Вот уж где не было идеального порядка! Исамар тяжело вздохнула, посмотрела на одну полку, посмотрела на другую. Ничего похожего. Внизу в шкафу стояли обувные коробки. Исамар заглянула и туда, и вдруг – о чудо! – в одной из них вместе с красными изящными лодочками лежала потертая, пожелтевшая бумага, Исамар заглянула в нее: так и есть – брачный контракт Фернандо Мальдонадо и Авроры Ускатеги! От волнения руки Исамар дрожали, когда она прятала бумагу в сумочку, подгибались колени, когда спускалась по лестнице, неуверенно звучал голос, когда объясняла Энкарнасьон, почему все-таки поднялась наверх. Потом Исамар скороговоркой отказалась от кофе и поспешила уйти, сославшись на множество дел. Энкарнасьон с недоумением смотрела на нее: какая муха ее укусила? Что это с ней?