Мой предприимчивый Викинг (СИ)

Я взглянула на платье с суеверным ужасом.

- Обалденное, правда? Я его недавно купила. Берегла на годовщину, чтобы поразить воображение Кузнецова одним контрольным выстрелом, но... так и быть... уступаю.

Подруга издала короткий драматический вздох.

- Леська... - я с благоговением погладила тонкую атласную ткань. Рубиново-красную.

- "Воплощенный грех". Так оно называется, - удовлетворенным голосом от впечатления, произведенного ее подарком на меня, поведала подруга.

- Леська... - прошептала я, но закончила как можно тверже и отдернула руку, - Я его не одену.

Изумление затопило Олесю.

- То есть как, "не одену"? - рыкнула она предельно угрожающе.

- Ты посмотри на него...

Платье было шокирующе простое, со смелым декольте. Плечи в нем подразумевались открытыми, лишь тонкие полоски завязочек на плечах должны были спасти хозяйку от того, чтобы платье не соскользнуло мгновенно с тела. Талию выделял широкий поясок, переходящий в кокетливый бантик сзади.

Короткое, откровенное, порочное... Нет-нет-нет.

- Славка, ты меня не зли. Свадьба раз в жизни бывает. А молодожены... они такие... страстные. Ненасытные. Сутками не вылезают из постели, - она мечтательно закатила глаза, но тут же пришла в себя, - Нам необходимо подогреть интерес Воронцова к тебе. Пускай увидит, какая ты шикарная можешь быть, если приложишь хотя бы одну ручку к этому. Пусть хочет тебя. Поедает глазами. А ты верти им, - она задрала нос повыше, и указала ладонями в разные стороны, - И так, и эдак. Вот они у нас где, - она показательно сжала руку в кулак. - В конце-концов, ну что ты теряешь?

Я с сомнением посмотрела на подругу. Затем на платье.

Женская солидарность взяла своё.

- Уговорила, искусительница.

- А ночью... - тихо начала шептать она, - Позволь ему, я не знаю, нашпиговать оливку, налимонить ягоды, набананить розочку, накуканить куню, почистить пёрышки, пощекотать хвостик, заехать в Попенгаген...

- Кузнецова! - воскликнула я, призывая развратную и размечтавшуюся подругу к порядку, - Поверить не могу...

- Ой, да брось ты, - отмахнулась она и тут же хитро мне подмигнула. - Мы, блондинки, все с игривым огоньком.

- Да?

- А то. А вот ты... ты не блондинка, ты не потянешь. Блондинки - они или крутые, или весёлые, а ты... ты - брюнетка.

Я демонстративно откинула черные прядки волос за спину и фыркнула. Не потяну?

Забрала из рук Леськи платье греха. Аккуратно вытянула его на вешалке перед собой, чтобы не помять, хотя безумно хотелось прижать его поближе к телу.

- Иди, переодевайся, красотка, - подруга указала в сторону спальни.

Я оставила дверь приоткрытой и принялась скидывать с себя одежду. Провозилась я минут десять, стараясь привести себя в достойный вид.

- Кстати, знаешь, одно обстоятельство не дает мне покоя.

- Какое?

Я глянула на себя в подвешенное у дальней стены спальни зеркало и ответила громко:

- Богдан однозначно женился намного удачнее, чем я вышла замуж.

На этих словах я выплыла в гостиную, где меня поджидала хихикающая над моими словами подруга.

При виде меня та разом умолкла. Вскочила с дивана, радостно взвизгнула, хлопнула в ладоши, и принялась юлой крутиться вокруг меня.

- Мирослава, он сдохнет от перевозбуждения. - напевно заключила она. - И точно тебя не отпустит. - подруга кивнула своим мыслям. - Нет, детка. Развода не будет.

- Будет, Лесь. По-любому будет. У меня для тебя новости есть, - подруга нахмурилась, - помнишь Женю? Из университета. - подсказывала я, пока Олеся пыталась изо всех сил вспомнить, о ком я говорю. - Первый курс.

Подруга медленно кивнула.

- Она умерла недавно. - выдохнула я и кое-как сглотнула подступивший к горлу ком. Вот и решилась я на разговор.

Олеся рухнула в кресло.

- Как... умерла?

- И у нее осталась дочь...

Глава 13.2

Я на ощупь дотянулась до спинки дивана. Прислонилась к ней: наполовину присев, наполовину согнувшись. И почувствовала нервную тяжесть в животе.

Я рассказала обо всем, что знала Олесе: про мой последний визит в детский дом; о том, как узнала про смерть Жени; о судьбе Марьям и моем прямом участии в ней.

Подруга сосредоточенно слушала меня, лишь изредка прерывая поток вливающейся в нее информации, чтобы задать уточняющие вопросы.

Я также поведала Олесе о прогрессе в деле об удочерении: сколько осталось собирать документы; что записалась на курсы школы приемных родителей; и что сегодня вечером должно будет состояться мое первое занятие. Выложила свои мысли по поводу работы: что теперь, когда я закончила проект, то была обязана познакомиться с малышкой поближе. Начать навещать. Кратко поделилась своими планами о предстоящем разговоре с начальником, где необходимо было обговорить тревожащие меня моменты.

В декрет я уйти не могла, деньги кроме меня мне никто не заработает, поэтому подредактировать будущий график и обсудить возможность полностью перейти на дом предстояло попробовать.

- Ты уверена, что готова к этому... материнству?

Я не была уверена на все сто процентов, но чувствовала, что либо сейчас у меня будет ребенок, а у Марьям я, либо никогда.

Тем более, не думаю, что к детям вообще можно приготовиться на сто процентов, даже к желанным. Всегда будет то, что ты забыл взять в расчет. Обязательно будет. И, думаю, в этом вся прелесть.

- Вся твоя жизнь кардинально изменится. Тебе будет тяжело справиться с этим, особенно в первое время.

- Я прекрасно осознаю перспективы.

Олеся сидела в кресле, нервно притоптывала ногой и смотрела в одну точку.

Но когда ее взгляд принял осмысленное выражение, она спросила:

- Ты потому думаешь, что развод будет в любом случае? Считаешь, Богдан откажется принять вас двоих?

Я ненадолго задумалась.

- Я не могу сказать за него, но лично я подам на развод точно. Иначе еще бог знает насколько растянется оформление документов и прочая волокита. А девочку мне надо забрать как можно быстрее. Да и не те у нас отношения.

Да и папой... Богдана... я представить себе не могла. Совсем. Хотя я пока и себя весьма туманно вырисовывала в роли матери...

Но все равно, глупо рассчитывать на его радость и искреннее счастье после озвучивания мной этой новости. Тем более, уверена, он точно не обрадуется не родному ребенку, к тому же от женщины, имеющей сомнительный статус в его жизни. К тому же, если мы не разведемся, то ребенка удочерит и он, а это повлечет за собой ряд проблем в будущем. Особенно если мы разбежимся. А скорее всего именно так и будет. Поэтому следовало в наиболее короткие сроки завершить весь этот цирк с игрой в семью.

- Мне все равно, как он будет считать. Я удочеряю Марьям и точка. Это мое решение и я в своем законном праве.

- Я постараюсь помочь теб... - Олеся ободряюще сжала мою ладонь, но не успела она закончить фразу до конца, как резко раздался с совершенно неожиданной стороны, похрустывающий инеем в воздухе, чужой голос:

- Позволь узнать, кого ты собралась удочерять? - этот резкий тон и холодок в таком знакомом голосе, заставил меня вздрогнуть и поежиться.

Мы с Олесей синхронно повернулись на третьего непредвиденного собеседника. Мы не знали, что у нашего личного разговора есть сторонние слушатели. Слишком были погружены в обсуждение предстоящих и уже случившихся проблем, чтобы заметить это.

Богдан стоял в дверном проеме: ровный, как натянутая струна, грозившаяся вот-вот лопнуть. Напряженный. Под его взглядом я почувствовала себя настолько неуютно, что мне захотелось сделать шаг назад, чтобы отгородиться от гнетущего давления, распространяющегося на меня тотчас вместе с воздухом. Казалось, личная энергетика мужчины в данный момент стала гуще, темнее. Приобрела металлический привкус и резала, словно ножом по сознанию.

Внезапно я ощутила позвоночником, что он услышал достаточно, чтобы сделать выводы относительно... всего. И выводы эти, судя по всему, ему очень не понравились.