Спасая тебя (ЛП)

глаза находят мои, — Ты уже встретила свою бабушку. Уверена, ты поняла меня, — затем у

нее появляется смелость, чтобы улыбнуться.

Я отстаиваю точку зрения, указывая на неё пальцем.

— Но ты сбежала от своего сына.

— У него был Алек. А у тебя была только я.

Я смеюсь над этим.

— Ты должно быть издеваешься надо мной? У меня не было тебя. У меня не было никого.

Она смотрит на меня с осторожным взглядом и кивает головой.

— Моя бабушка сказала, что ты встретила моего отца в Форт Аптон и оставила Алека ради

него. Это правда? — спрашиваю я.

Она отворачивается от меня.

Я тянусь к ней.

— Это правда?

Ее лицо кривится.

— Не спрашивай о своем отце.

— Почему нет?

Ее глаза наполняются слезами.

— Потому что он уничтожил меня, и он уничтожит тебя тоже.

Я выпрямляюсь, а мое горло горит от боли.

— Шшш. Всё хорошо, — говорит Лукас. Его очертание туманное передо мной. Я чувствую, как

его руки на моих обнажённых руках мягко опускают вниз. Я понимаю, что лежу в кровати в

незнакомой комнате. Стены темно-синего цвета, и на комоде около стены трофеи выстроены в

линию. Моя пульсирующая голова заполнена вопросами, но моё горло слишком сухое, чтобы

задать их.

— Воды, — мне удается каркнуть.

— Принеси немного воды, — Лукас крикнул в сторону двери. Затем он зачёсывает волосы назад с

моего лба.

Вскоре появляется Лиам со стаканом воды. Лукас аккуратно помогает мне сесть, чтобы я смогла

попить. Холодная жидкость стекает по моему горлу, едва ли значительно увлажняя сухую боль, но

в любом случае продолжаю глотать. Я понимаю, что должно быть нахожусь в комнате Лукаса.

Также осознаю, что я не мертва, как раз, когда разговор с моей мертвой мамой промелькнул в моей

голове. Говоря о мамах ….

— Где она? — спрашиваю я, обыскивая свое месторасположение для подсказки.

На его лице появляется тусклая улыбка, а затем она растет, прежде чем он, наконец-таки, засмеётся

и покачает головой, словно не веря в это.

— Она ждет в гостиной, — говорит он, — Она не здесь, потому что боялась, что напугает тебя. Но

она в порядке. Ей лучше, Рэй. Ты сделала ее лучше.

Я сажусь ещё прямее.

— Лучше? — спрашиваю я, желая разъяснений. Лукас обменивается взглядом со своим братом, и

его брат покидает комнату. Мгновение спустя Лиам возвращается с миссис Дизель. Она робкая, пока приближается ко мне. Ее волосы расчёсаны, а глаза ясны. Нет никакого признака угрозы, которая когда-то затмевала её черты лица.

— Привет, Райли, — говорит она.

Я ахнула, зажав рукой рот. Я оглянулась на Лукаса, но он начинает размываться, поскольку мои

глаза наполняются слезами. Они скатываются по моим щекам, пока я смотрю на маму и обоих

братьев, стоящих передо мной. Миссис Дизель медленно приближается к кровати. Она держит в

руках бутылёк. Пока она протягивала руку Лукасу, я заметила, что она немного дрожит.

— Тебе нужно втереть это в шею. Это поможет с краснотой, — советует она чётким, но мягким

голосом.

Мои пальцы поднимаются к шее, и кожа там чувствуется воспаленной.

— Моя мама раньше была медсестрой, — говорит Лукас, — Я вызвал бы скорую, но она сказала, что ты будешь в порядке. Мы все еще можем отправиться в больницу, если хочешь.

Будет слишком много вопросов, если мы сделаем это, и Лукас тоже об этом знает. Я качаю ему

головой. Как только он берет бутылёк, его мама и Лиам покидают комнату. Он использует большие

пальцы, чтобы вытереть мой влажные щеки.

— Спасибо, — прошептал он, а его глаза сияют от непролитых слез. Он отворачивается и

моргает. Потом он открывает бутылёчек и выдавливает немного прозрачного лосьона на руку, —

Это алоэ, — говорит он, поднимая свои кончики пальцев к моему горлу, и мягко втирает мазь.

— Где твой папа? — спрашиваю я через несколько минут.

— Он уехал по работе. Это случилось в последнюю минуту, — он глубоко вздыхает и выдыхает,

— Вот почему я задержался до последнего на выпускной. Я никогда не оставляю Лиама дома

наедине с ней. Не был уверен, должен ли даже идти, но Лиам продолжал настаивать, что он будет в

порядке, — он на мгновение закрывает глаза, словно молча ругает себя. Когда он снова открыл их, сожаление таится в их глубинах. — В итоге, я решил, по крайней мере, подождать, пока её

успокоительное не отправит её в сон. Это заняло больше времени, чем обычно, и предполагаю, что оно не сработало, потому что она проснулась и пошла за ним. Он позвонил мне, когда я

танцевал с Софи.

Я киваю и затем пытаюсь вести себя тихо, пока его пальцы мягко двигаются поперёк моей шеи.

— Папу ждёт сюрприз, когда он вернётся домой и увидит её, — он облизывает губы и мешкает, прежде чем задать свой следующий вопрос, — Думаешь, что это насовсем?

— Насовсем, — с уверенностью заявляю я. Зная, что то, что я удалила, не вернётся, —

Повреждение в её мозге ушло. Навсегда.

Он кивает с облегчением. Но он быстро успокаивается, закрыв глаза и качая мне головой.

— Я не могу поверить, что ты рискнула. Она могла убить тебя, — его глаза расширяются,

— Я могу убить тебя за то, что почти произошло.

Я не скажу ему, что боюсь до смерти, думая, что собиралась умереть. Вместо этого я использую

свой сухой, хриплый голос, чтобы сказать.

— Но обернулось же отлично. Так, что ты не убьёшь.

— Это не просто обернулось отлично. Ничто, что ты делаешь, не просто отлично, — он тянет

меня в объятия, — Благодарностей не достаточно. Это даже и близко не стоит.

— Ты вообще не должен благодарить меня, — говорю я.

Он отстраняется, чтобы посмотреть на меня, любопытно наблюдая за мной.

— Я поставила вещи на свои места, — объясняю я, — Я возместила ущерб, причинённый моей

бабушкой. Мне жаль, что я не в силах повернуть время вспять и отменить всю боль, что она

вызвала твоей семье.

— Не твоё дело восполнять то, что она натворила. Я не вижу смысла.

— А я вижу.

Мы смотрим друг на друга, и тишина тяжелеет под весом того, что произошло здесь сегодня

вечером.

— Что вы скажете людям? — спрашиваю я, — Что скажет твоя мама?

— Не знаю. Мы что-нибудь придумаем, и я обещаю, что ты не будешь упоминаться. Она, ммм …,

она в основном плакала, когда я нашёл вас двоих, — он потирает лицо рукой, — Увидев тебя

лежащую вот так. Я думал …, — он прекращает говорить, но его кадык дёрнулся, когда он

прочистил горло.

Я кладу свою руку на его.

Он снова глубоко вздыхает и выдыхает:

— Она помнит все, что сделала нам, — он продолжает, — но говорит, что не могла остановить

себя. Честно, я не знаю, как мы собираемся справляться со всем этим, но это должно быть проще, чем мы имели дело до этого.

Я понимающе киваю. Затем я спрашиваю кое-что, что вертелось в моей голове:

— В основном ты заботишься о маме и Лиаме, не так ли? Твой папа оставил всю эту

ответственность на тебя?

Губы Лукаса складываются в твёрдую линию. Узнаю его упрямость по его челюсти. Вот так он

выглядит, когда не хочет чего-то говорить.

— Лукас?

Он вздыхает.

— Папа недавно заглядывал с проверкой.

Я жду, но это все, что он говорит.

— Как ты собирался уехать в Колумбию на следующий год и оставить Лиама здесь? —

спрашиваю я.

— Я не оставлю его. Он поедет со мной. Я убедил отца зарегистрировать его в частную школу в

городе. Но теперь это не может быть необходимостью. Он никогда не хотел покидать свою школу в

любом случае.

Не думаю, что могу больше заботиться о Лукасе, чем я уже забочусь, но привязанность к нему, растущая в моем сердце, кажется, не имеет границ. Мне интересно, что он должен был бросить