О любви (сборник)

Лена не боялась врать мужу — он никогда не снизойдет до того, чтобы интересоваться подробностями Зининой жизни.

Ровенский и вправду забыл о Зине, не успела Лена договорить. Его интересовало только собственное бытие. Принялся строить планы развития бизнеса Лена дала мужу выговориться, похвалила его за деловую сметку, а потом заговорщически спросила:

— Отгадай, где я сегодня была? В секс-шопе! Я там купила такие смешные штучки! Идем в кроватку, сейчас ты будешь поражен.

На лице Ровенского заиграла самодовольная улыбка.

Петров отслеживал действия сестры, ежедневно выходя с ней на связь по спутниковому телефону.

Пять дней Татьяна провела в Омске, собирая деньги на поездку. Вылетела в Москву, сняла номер в маленькой гостинице у метро «Орехово», встретилась с Козловым, который согласился помочь, в магазине горящих путевок купила десятидневные туристические путевки в Дубай. Козлов сказал домашним, что путевку ему подарил благодарный родитель вылеченного ребенка. У Козлова не было заграничного паспорта, пришлось платить немалые деньги турфирме, которая оформила документы за три дня.

Татьяна ежедневно отчитывалась об отдыхе: загорали на пляже, побывали на крабовой охоте, на верблюжьих бегах, в аквапарке, ездили на экскурсию к бедуинам. Представляешь, в Арабских Эмиратах на содержание одной взрослой пальмы тратят две тысячи долларов в год! Причем все под компьютерным контролем: подкормка, полив, подогрев.

Наконец в один из дней прозвучала условная фраза:

— Сегодня были на золотом рынке. Я купила себе сережки за двадцать долларов. Отличные!

Петров заходил в Интернет по спутниковому каналу связи — очень дорогому, но единственному доступному в его положении. В сайтах финансовых печатных изданий он искал сообщения о холдинге «Класс». Результаты аудиторской проверки, годовой отчет, котировки акций — никакой информации об изменении состава акционеров. Значит, Ровенскому удалось нейтрализовать бандитов. И сделать это тихо, не привлекая прокуратуру и не поднимая шума в прессе. Станут ли теперь друзья искать его, Петрова?

Он не допускал мысли, что Юра и Потапыч могут бросить друга в беде. С другой стороны, в электронном почтовом ящике Петрова лежали только письма от детей. А этот канал коммуникации был элементарным и достаточно закрытым. Если друзья не сочли возможным бросить ему пару строк, значит, либо они в курсе того, что Петрову нужно скрываться, либо считают его погибшим.

Отсутствие информации тревожило и раздражало. Единственным свидетельством того, что в Москве произошли какие-то изменения, была замена паролей доступа к локальной компьютерной сети «Класса». Причем кодировку произвели не по старому принципу, зная логику которого, Ровенский, Потапыч и Петров могли всегда высчитать новый пароль, а по неизвестной Петрову системе. Теперь «Класс» был для него наглухо закрыт.

— Ты, Петя, что ли, писатель? — спросил однажды Вася.

Петров в этот момент колотил по клавишам, играя с компьютером в шахматы.

— С чего ты взял?

— Стучишь и стучишь целыми днями.

— Точно, Вася, роман ваяю. И посвящу его тебе.

— Иди ты! — вспыхнул от гордости Вася.

— Зуб даю!

— А про что роман?

— Про любовь и ненависть.

— Жизненно. Так и напишешь: «Посвящается Сидоркину Васе»?

— Сидоркину Васе, человеку большой души, не понятому обществом.

Посвящение смахивало на эпитафию, но Вася проникся к Петрову еще большим почтением.

С появлением жильца Васино бытие значительно улучшилось. Как и прежде, он уходил из дому утром, но теперь имел выданные Петровым деньги и список необходимых покупок. Чтобы не привлекать внимания, вещи покупались постепенно.

Ватный матрас, который положили на ящики, соорудив Петрову ложе, портативный радиоприемник, маленький холодильник, электрочайник. Это из крупного. А также массу бытовых мелочей от вилок-ложек до наволочек.

Вася не бросил свой промысел по сбору бутылок.

Жилец не вечен, а упустишь свою территорию, захватят бомжи, потом только драться с ними.

Петров не выходил из квартиры, но его все-таки застукала соседка. Она ворвалась в комнату, Петров едва успел накрыть компьютер подушкой, и принялась орать:

— Так и знала! Так и знала! Бомжатник устроили!

Заросший бородой Петров был принят за коллегу Васи.

— Я же слышу! — верещала распалившаяся тетка, руки в боки. — Бу-бу, бу-бу за стенкой, и радио играет. Откуда? — Она ткнула пальцем в холодильник. Воруете, сволочи? Я милицию вызову.

— С помойки, тетенька, — прохрипел Петров.

— А кто банки от импортного кофе выбрасывал? А пельмени кто ел? На кофе деньги есть, на пельмени есть, а как коридор общий мыть, так Пушкин? Из третьей квартиры жилец не моет, так он мне десять рублей в месяц платит.

Петров мог тут же достать деньги, но он точно знал, что проблемы с мытьем полов улаживать не умеет. Скандалящая соседка по облику и темпераменту была родной сестрой бабы Клавы, с которой мама Петрова вела подъездную войну.

Он прикинулся дебильным отморозком: глупо таращил глаза, экал, мэкал и даже пускал слюни изо рта.

Проблему решил Вася. Соседка работала приемщицей стеклотары. Вася обязался сдавать бутылки только ей и за восемьдесят копеек, а не за рубль, как положено. Вася уверил Петрова, что пока соседка имеет гешефт, в милицию она не обратится.

Татьяна приехала вместе с Козловым. Петров насторожился, увидев в проеме дверей внушительную фигуру доктора.

— Какого черта ты приперся? — буркнул он, расцеловавшись с сестрой.

— Так теперь новые русские здороваются? — усмехнулся Козлов. — Не боись, Штирлиц, мы соблюдали все правила конспирации. Ползли под покровом ночи, натянув на голову трусы. Не мог я, понимаешь, отпустить девушку одну с мешком денег.

— Ой, нашел беспомощную, — кокетливо улыбнулась Таня.

— Перед отъездом я звонил твоим, — сообщил Козлов.

— Как они? Что с ними? — Петров тут же забыл о своих опасениях.

— Ваня и Саня на море отдыхают. Маняшка здорова, с ней гувернантка. А Зина устроилась на работу.

— Зачем? — удивился Петров.

— Этого вопроса, как ты понимаешь, я задать не мог. Но в целом все нормально. Голос у Зины бодрый и веселый.

Пришел с промысла Вася:

— Здрасте, Таня. У нас гости?

— Добрый день, Василий, — ласково отозвалась Татьяна — А это наш друг Саша, — представила она Козлова.

Глядя на доктора снизу вверх, Вася задумчиво изрек:

— Выпивки не хватит.

— Сбегай, купи еще, — подал голос Петров, протягивая деньги.

Вася ушел. Татьяна накрывала на стол По тому, как она отдавала распоряжения Козлову, по готовности, с которой доктор подчинялся, по улыбкам, которые вспыхивали на их лицах, стоило гостям нечаянно соприкоснуться, Петров понял: между сестрой и Козловым что-то произошло. Что-то, выходящее за рамки целомудренной дружбы.

Петров присмотрелся к сестре: похорошела, загорела и помолодела. Козлова он давно не видел и внешних изменений не находил. Но, глядя на балагурящего доктора, он вспомнил собственное состояние в период влюбленности: сродни вдохновению — ощущение неисчерпаемых сил, интеллектуальных и физических.

У Татьяны семья, муж Андрей и сын. У Козлова дети и неработающая жена. Взрослые люди. Их дела. Сами разберутся. Петров решил ничем не показывать, что раскрыл их тайну.

Пока не было Васи, ему нужно было разобраться с деньгами. Он не спросил прямо, подтолкнул косвенным вопросом:

— Как прошла операция хавалы?

— Будто в кино про шпионов, — рассмеялась Таня.

Козлов понял намек и выложил из сумки пачки долларов:

— Примите кассу, пахан.

Петров отсчитал пять тысяч и протянул сестре:

— За компьютер, телефон и путевки. Много съела спутниковая связь, но я только ею могу пользоваться.

— Что ты! — замахала руками Таня. — Не надо!

— Бери и закрой рот.

Он протянул две тысячи Козлову: