Ложь (ЛП)

- Вероника! – испуганно вскрикнул Деметрио.

Падая, девушка ударилась лбом о стол, ее глаза закрылись, а под черными волосами выступила кровь. Деметрио упал на колени и приподнял разбитую голову Вероники. Из раны текла кровь и струилась между его пальцами.

- Вероника!.. Вероника! – повторял в тревоге Деметрио. – Вероника, очнись, ответь что-нибудь! – звал он, но все было напрасно.

- Сеньора Ботель!.. Сеньора Ботель!.. Патрон!.. – истошно кричала перепуганная насмерть Аеша. Она вихрем ворвалась в дом и промчалась по широкой галерее, не на шутку встревожив своим видом чету Ботель. – Пожар!  Пожар!.. Дом патрона Деметрио горит!..

- Иисусе, Мария! – всплеснула руками Адела.

- И правда, горит... – встревоженно заметил Ботель, обращаясь к жене. – Посмотри-ка туда, видишь всполохи!

- Они подрались! – задыхаясь от быстрого бега, торопливо затараторила Аеша. – Я была на улице и слышала, как патрон Деметрио кричал, что он не любит белую женщину… и вдруг – огонь, пожар! Они горят!

Адела и Ботель вскочили на ноги и побежали к галерее… Аеша не лгала: в паре сотен метров от них горел, объятый буйным пламенем, дом Сан Тельмо. Не успевший прийти в себя после тяжелого похмельного сна Ботель тупо глазел на жаркие, желто-красные языки огня и облака искр, похожие на птичьи хохолки, ярко выделяющиеся на черном небе.

- Сеньор Ботель, сеньор Ботель, – теребила доктора Аеша, – спасите патрона Деметрио!.. Они закрыли дверь!.. Спасите его!.. – в отчаянии умоляла она. – Только бы он не сгорел!..

- Да сейчас я, уже иду! – пробурчал он в ответ.

- Аеша, живо зови людей!.. Тащите ведра с водой, да побыстрее! – велела индеанке Адела. – Пусть захватят топоры… Аеша, неси одеяла!..

Все побежали к дому Сан Тельмо, который превратился теперь в огромный, полыхающий костер.

- Пошевеливайтесь! Нужно выломать дверь! – громко закричал Ботель, и поселенцы бросились выполнять его приказ. Они навалились на створку двери, но та не поддалась. – Навались! – еще громче рявкнул он, но на этот раз выполнять приказ Ботеля не было необходимости. Лязгнул отодвигаемый засов, и дверь распахнулась. В освещенном пламенем огня проеме возник Деметрио, окутанный клубами дыма. На руках он нес потерявшую сознание Веронику.

- Скорее, доктор Ботель, скорее, она ранена! – бормотал Сан Тельмо. – Бросьте все к черту, и займитесь ею. Быстрее, прошу Вас!

- Доктор, доктор, сделайте что-нибудь... кровь продолжает течь… она вся в крови!

- Оставьте меня в покое, черт возьми, и не мешайте! – прорычал Ботель. – Как я могу заняться ею, если вы мне не даете?

Бледная Вероника с окровавленными черными волосами неподвижно лежала на диване в гостиной Ботелей. Она все еще не очнулась после того удара. Подле нее стоял доктор, а рядом с ним суетился встревоженный Деметрио с перепачканным копотью лицом и опаленными волосами. Он дрожал от ярости и едва сдерживался, глядя как на открытой ране еле шевелятся грубые и медлительные с перепоя пальцы местного, полупьяного эскулапа.

- Доктор Ботель, у Вас грязные руки!

- Ну и что с того?.. Вы будете учить меня моему ремеслу, инженер?..

- Но, доктор! – возмутился Деметрио.

- Ваша жена от этого не помрет, – отрубил Ботель. – Разве не видно, что рана неглубокая? Порез на коже, опухоль от удара, к тому же она надышалась дыма, так что все это пустяки... Адела, принеси фляжку коньяка…

- Но, как же так, доктор!..

- Послушайте, мы – в Мату-Гросу. Здесь не верят в антисептики, но знают, что коньяк – первейшее средство, лучше всяких лекарств.

- Но...

- Если Вы не оставите меня в покое, будете сами ухаживать за ней... – разозлившись, пригрозил Ботель.

Деметрио с трудом сдержался, чтобы не ответить.

- Вот коньяк, – робко сказала подошедшая сеньора Ботель. – Идемте со мной, инженер, о Вас тоже нужно позаботиться… Неужели Вы не замечаете, что у Вас обожжена рука?

- Мне все равно!

- Идемте со мной, прошу Вас, – настаивала Адела.

- Идите, Сан Тельмо, будьте мужиком... Идите и примите мой первый совет: если жена заболела не раздувайте из мухи слона и не волнуйтесь, иначе ее болезнь затянется надолго.

- У меня есть чудесный бальзам от ожогов, – говорила Адела, отводя Деметрио в столовую. – Надо же, ужас какой, горе горькое! – сокрушалась она. – Подумать только, ваш дом сгорел в первую же ночь пребывания в Порто-Нуэво…

Адела быстро приготовила все необходимое.

- Присаживайтесь сюда и кладите руку на стол, – велела она Деметрио и добавила, обратившись к индеанке: – Аеша… беги в мою комнату и скажи служанке, чтобы она дала тебе два чистых полотенца и немного спирта. А Вы не хотите глоточек коньяку, сеньор Сан Тельмо? – спросила она. – По-моему, Вам не помешает.

- Да, если можно.

- Одну минуточку, за ним даже идти не надо. Коньяк есть прямо здесь… В этом доме достаточно протянуть руку, и наткнешься на бутылку. Мне никогда не нравилось, что Хайме пьет, и я считала алкоголь злом, но иногда выпить полезно… Вот выпейте…

- Спасибо, сеньора Ботель… А что доктор? Может, он уже закончил?

- Не волнуйтесь, сеньор Сан Тельмо. Сядьте и успокойтесь. Ему еще нужно зашить рану.

- Он будет зашивать один? Без обезболивания?

- Да не убивайтесь Вы так, по этой части у Хайме большой опыт. За то время, что мы прожили в Мату-Гросу он изрядно поднаторел в этом деле. К тому же, Вероника, к счастью, в обмороке, а как только начнет приходить в себя, муж быстро приведет ее в чувство, заставив выпить коньяку... Уж поверьте мне, Хайме знает толк в таких вещах, это я по себе знаю.

- Инженер Сан Тельмо, что здесь происходит? – задыхаясь спросил подоспевший Вильямс Джонсон, вопросительно глядя на Деметрио. Его лицо было белее мела. Всю дорогу он бежал в гору, и сейчас едва держался на ногах, опираясь руками на спинку стула.

- Джонсон – Вы?! – удивился Сан Тельмо.

- Доброй ночи, святой отец, – поздоровалась Адела.

- Где сеньора Сан Тельмо? – не ответил на приветствие преподобный. – Мне сказали – она ранена…

- Мой муж занимается ею.

- Сан Тельмо, быть может, Вы все же расскажете мне, что случилось? – снова спросил Вильямс Джонсон.

- По-моему, Вы и сами все видели.

- Да, я увидел с площади пожар… Ваш дом пылал, как костер… Как Вы умудрились его спалить?

- Полагаю, Вы не думаете, что я сделал это нарочно…

- Адела, иди сюда и принеси мне бинт! – прогремел из гостиной хриплый голос Ботеля.

- Сейчас приду, только перевяжу инженера.

- Давайте я пойду, – предложил пастор, пользуясь случаем побыть рядом с Вероникой. Он  остановился у кровати, с тревогой глядя на побледневшее лицо девушки и пропитанную кровью подушку. – Сеньора Сан Тельмо, Вам плохо, очень больно? – участливо спросил он.

- Сейчас ей не может быть хорошо, преподобный, – проворчал Ботель. – Само собой, ей больно, но она ведет себя отважней многих мужиков.

- Но как это могло случиться? – Вильямс Джонсон с необычайной нежностью ловко и умело перевязал голову Вероники.

- Вот, выпейте-ка это одним махом, и на боковую, – Ботель поднес к побелевшим губам Вероники полстакана коньяка. – Сейчас жена подготовит Вам постель, и Вы хорошенько выспитесь.

- Ну, вот и все, – ласково сказал Вильямс Джонсон. – Теперь уже не так больно? – пастор заменил пропитавшуюся кровью подушку на сухую, ослабил поясок и снял сапоги.

- Сейчас и должно болеть, – наставительно заметил Ботель, – но бабам это в радость.

- У Вас есть одеяло, доктор Ботель? – поинтересовался преподобный.

- Есть здесь одно. Укройте ее и оставьте в покое, не заставляйте отвечать на Ваши дурацкие вопросы. А Вы, сеньора Сан Тельмо, закройте глаза. Должен признаться, Вы меня немало удивили. Я впервые лечу без воплей и кривляний треклятую бабу.

- Нет ничего отвратительней Вашей манеры выражаться, доктор Ботель! – возмутился пастор.