Полет бабочки. Восстановить стертое

— Боюсь, что и в другом месте нам вряд ли кто-нибудь помог бы, — пожала плечами Марина. — Посмотрели бы с интересом, вот и все. Ну, может, в милицию позвонили бы по мобильнику. Вряд ли бы это нас спасло.

— Я чувствую себя махровым идиотом. Бежать от кого-то в незнакомом городе, прятаться в трущобах. Между прочим, я вообще ничего не понимаю. Кому мы понадобились, спрашивается? Ну ты — еще ладно. С натяжкой можно предположить, что тебя нашли те, которые хотели в Питере убить. Но я-то им на кой ляд сдался, а?

— Не знаю, — с отчаянием пробормотала Марина. — Я сама ничего не понимаю. Думаешь, весело знать, что тебя хотят убить, и не иметь ни малейшего представления, кто и за что?

— Думаю, что нет. А точнее, уверен. Потому что сам не знаю, почему меня хотят убить. Ты точно уверена, что за мной еще вчера следили, у церкви?

— Ну… Я не знаю точно. — Марина наморщила лоб и стала еще уродливей, но Денис не обратил на это никакого внимания. — Но думаю, что да. Я того черного толком не разглядела, кажется, похож на того, который сегодня…

— И вчера вечером. Это тот же самый. Они его называли Арменом. Я его по голосу узнал. Слушай… — Денис замялся, не зная, стоит ли говорить. — Да нет, ничего.

— Говори!

— Понимаешь… Я тебе обещал, что не буду ничего рассказывать… ну, плохого… о тебе.

— Говори! — Марина вцепилась пальцами в его запястье.

— В общем… Инна рассказывала, что в тот вечер, когда тебя… Ну…

— Да не нукай ты! Когда меня пытались убить. Ну!

— Ты пришла домой с каким-то… черным. Сказала, что он останется ночевать. Инна вас выгнала. Вот и все.

Марина сжала виски руками и застонала.

— Да, говорят, что все мои любовники были исключительно кавказской национальности. С ума сойти можно! Поверить не могу. Сейчас мне кажется, что я махровая националистка. Ты думаешь, это как-то связано? Ну, тот, в Питере, и эти?

— Откуда я знаю. Может быть. Но я-то тут каким боком, а?

Марина только хныкнула тоненько в ответ.

— Ладно, не скули. Давай думать, что дальше делать. Не сидеть же здесь остаток жизни. В гостиницу нельзя. Сразу на вокзал? Или в милицию — огородами? Спасите, дяденьки менты, за нами гонится армянская мафия. Если все так серьезно, то и у вокзала нас будут караулить. А мне еще деньги надо с карточки снять. Скажи, здесь есть хоть один человек, к которому ты могла бы обратиться за помощью?

— Пожалуй, — с надеждой кивнула Марина. — Это на том склоне Батарейки, у мемориала. Минут за пятнадцать дойдем.

— Кто это там у тебя?

— Кира. Ну, та женщина, которая мне жилье нашла. Она с бабой Глашей дружила.

— Тогда пошли.

Дверь нам открыла Наталья.

— Марина? — спросила она неуверенно, хлопая глазами. Можно подумать, меня можно с кем-то перепутать! — Мам!

Из кухни появилась Кира, вытирая испачканные мукой руки о голубой фартук.

— Марина? — протянула она с точно такой же интонацией.

Только сейчас я сообразила, что мы похожи на парочку оборванцев, решивших прогуляться за пределы родной помойки.

— Да проходите! — первой опомнилась Кира. — Наташка, что ты стоишь. Найди им чистые полотенца и что-нибудь переодеть.

— Да не надо. — Денис начал слабо сопротивляться, но Кира махнула на него рукой.

— Надо! Откуда вы только взялись — такие красивые? Что случилось-то? Хотя нет. Не рассказывайте. Вот помоетесь, поедите, тогда расскажете. Или вы торопитесь?

Торопиться нам было в общем-то некуда. Пока Денис мылся, я сидела на кухне, примостившись на краешке табуретки. Кира хлопала дверцей холодильника, гремела кастрюлями и только поинтересовалась между делом:

— Что за парень-то?

— Муж двоюродной сестры.

— У тебя сестра нашлась?

— Да. Он за мной приехал. А тут…

В этот момент Денис, одетый в старые джинсы и рубашку Натальиного мужа, вышел из ванной.

— Иди, — оборвала меня Кира. — А то борщ остынет.

Мытье оказалось настоящим мучением. Царапины и синяки саднило. К тому же теперь я постоянно ощущала этот проклятый шрам от фурункула.

Натянув на себя серую трикотажную юбку и застиранную полосатую кофточку, я вышла из ванной. На столе исходили паром тарелки с огненно-красным борщом, посыпанным зеленью. Денис сидел, вжавшись в щель между столом и холодильником, и крутил в руках ложку.

Рассказывали мы с ним, перебивая друг друга. Сейчас, в этой уютной кухоньке с солнечно-желтыми занавесками, все произошедшее казалось каким-то нереальным, словно и не с нами было. Словно мы приключенческий фильм пересказывали. Кира с Натальей только головами качали.

— Армен, говорите? — насторожилась Наталья, когда Денис невзначай упомянул имя того, с акцентом. — А как он выглядел?

Когда мы как могли описали его, она с тяжелым вздохом покачала головой.

— Да, ребята… Если этот действительно тот Армен, о котором я думаю, вы здорово попали.

— Это что, местный криминальный авторитет? — спросил Денис.

— Не авторитет, но отморозок. Совершенно безбашенный.

— А ты откуда его знаешь? — прищурилась Кира.

— Ма, да это же Огулян из нашего класса. Не помнишь, что ли? У него еще старший брат в милиции. Покрывает его, отмазывает на раз. Да без него ни одна разборка не обходится. Каждой дырке тампакс.

— Наталья!

— Да ладно тебе, мам! Сколько раз его уже забирали, и что? Извинятся и отпустят. Честно говоря, я не понимаю, какого лешего вы ему сдались? Разве что его кто-то на вас натравил? Но зачем?

— Если бы все дело было только во мне… — Я закусила губу. — Можно было бы подумать, что это я ему чем-то насолила. Я же ничего не помню. Но почему они следили за Денисом?

— А они действительно следили? Ты уверена? — деловито уточнила Кира.

— Мне так показалось. — Я пожала плечами.

— Не показалось, — поморщился Денис. — Утром я слышал, как они говорили обо мне. Мол, в гостиницу я так и не вернулся, там меня ждут. Если они просто решили ограбить лоха, который с дури поперся ночью через парк, как тогда узнали, где я живу? И потом, я вспомнил, они же ведь мне в лицо светили, чтобы проверить, не ошиблись ли. И Армен этот спрашивал: точно он? Скорее, наоборот — они охотились за мной и как-то узнали, что это именно Марина им помешала. Не знаю уж как. Разглядели в темноте? Трудно сказать. И все-таки я не понимаю, чем я им помешал?

— А что, если кто-то очень не хочет, чтобы вы привезли девушку в Петербург? — подал голос Кирин свекор, которому места в крохотной кухоньке не хватило, и он робко топтался на пороге.

— А что, дедушка дело говорит, — выпятила губу Наталья. — Может такое быть?

— Да ну! — отмахнулся Денис. — Ну и убивали бы ее тогда, я-то при чем? Не я — так кто-то другой за ней приехал бы.

— А вдруг она вам что-то сказала такое, что вам знать не надо? — не сдавался дед.

— Да я же не помню ничего! — возмутилась я.

— Ну, это вы так говорите! А вдруг помните? Вдруг вспомнили? Тогда действительно надо убирать вас обоих.

— Почему только нас? Она же не только со мной общалась.

— Но из Питера-то только вы! А вдруг в этом все дело?

У меня в животе словно паук мохнатый зашевелился. Показалось вдруг, что вот сейчас, сейчас… Сейчас что-то щелкнет, вспыхнет свет, и я все вспомню. И даже вроде уцепилась за кончик какой-то мысли…

И тут в комнате заплакал сынишка Натальи. Мысль ускользнула, так и не оформившись. Я чуть не взвыла с досады.

— Что же делать-то? — пробормотал Денис.

— Да… — Наталья вернулась с ребенком на руках. — Вот что. Что делать, не знаю, а из города вам будет выбраться сложно. Аэропорт отпадает, вокзал отпадает, там вас точно ждать будут. Эх, раньше до Новореса, ну до Новороссийска, «Комета» бегала. Там сели бы на поезд.

— А если автобус? — предложила я. — Междугородный?

— Если Армен свистнет брату, то будет «всем постам». Придумают, что вы партию наркотиков везете или еще что. Все автобусы на выезде будут останавливать и проверять. Извини, Марина, не хочу тебя обижать, но с твоей… внешностью никаких особых примет больше не надо.