Самое обыкновенное чудо (СИ)

Анюта только плакала.

-- Значит так, - Семен заговорил медленно и веско, пришла пора использовать факты, данные Игорем Тимофеевичем. - Ты, старый негодяй, не тронешь моего сына. У тебя умная порядочная дочь. Станет что с моим мальцом, у тебя не будет дочери. Мне поверит Фрида, не тебе! Не уйдет она от меня, ты лучше этому поверь. Второе, слушай внимательно. Только мы сейчас отойдем. Я, ты и Алексей Петрович Дерюгин!

Они отошли. Семен с тихой угрозой с угрозой произнес:

-- Я доложу в твое ведомство, таким же негодяям, как и ты, что у тебя куча денег. Найду путь, как сказать им получше. Твои всесильные коллеги найдут способ тебя обобрать и расправиться с тобой. Я не начальству скажу, а таким же негодяям, как и ты.

-- Дурак, - ответил Вольциньер, - это и твои деньги. Ты взял фамилию жены. Они перейдут по наследству.

-- Взял я фамилию жены, о чем жалею. Но об этом после поговорим. Дальше. Слушай меня внимательно. Условия таковы. Я возвращаюсь домой, не встречаюсь ни с сыном, ни с Анютой. Не из-за тебя, из-за спокойствия Фриды. Но помогать им буду! Ты даешь мне доверенность на управление твоими вкладами. С этого дня мы ни минуты не живем рядом. Тебя или меня переведут в другой город. Лучше тебя. И маленький Яша спокойно будет жить. А Анюте и Аркадию вернут квартиру. Само собой разумеется, дело Аркашки закончится сегодня же. Даю тебе сутки. Не успеешь меня убить. После моей смерти автоматически придут в движение документы, открывающие правду о тебе.

Впервые тогда в Семене проявился будущий банкир, властный, уверенный.

-- И запомни, Христька, - добавил старый генерал Дерюгин, - еще я есть, зря ты обо мне забыл, меня, как и зятя, голыми руками не возьмешь. Я, конечно, мог бы просто пристрелить тебя, люди бы спасибо сказали. Что смотришь так уверенно? Армия с твоим ведомством справится. Что скажешь на это, Андриан Скарабеев?

Христиан вздрогнул. Семен готов был поклясться: в его глазах промелькнул самый настоящий испуг.

-- Когда ты узнал? - глухо спросил старый Вольциньер.

-- Узнал! - только и ответил генерал.

-- И ему сказал? - кивнул Христиан на зятя.

-- Сказал! Только он мне. Но я еще воспользуюсь этим знанием. Оставь в покое женщину и свою дочь.

-- Вам, Христиан Николаевич, теперь принимать наши условия, - закончил Семен.- А не претензии предъявлять.

Старый негодяй подумал:

-- Молодец, дочка, правильного выбрала мужика. Кусается. Ловко они меня обставили. Этот деньги не профинтит. Умножит. Да, в конце концов, у меня есть еще и золотишко, пусть банковскими вкладами Семка распоряжается. Да и неприятности у меня в Св-ке начались. Мне же предлагали перевестись с повышением П-ск. Соглашусь. Принимаю временно их условия, но пока никто не переиграл меня, - и вслух сказал: - Ладно, зятек. Я в ответ одно заявляю. Ты никогда не видишь своего сына, всегда верен Фриде, тогда я согласен. И из Св-ка уеду я. Куда Фриду тащить с животом или маленьким ребенком!

-- Я же сказал, что вы больше не ставите нам никаких условий...

-- Сема, - подошедшая Анюта умоляюще смотрела на отца своего ребенка. - Сема, согласись. Я сильная, я выживу. Пусть только нас не трогает он больше. А ты поезжай домой, тебя Фрида ждет.

-- Ладно, - кивнул Семен и подумал: - В тот момент, когда деньги старого проходимца станут моими, я верну сразу прежнюю фамилию себе и своим детям, я и они будут Ковалевы. Как я ненавижу Христиана!

-- Ну что же, - добродушно улыбнулся иудушка Христиан. - Я принимаю ваши условия. Идите за своим сопливым младенцем. А мне пора. Ох, забыл сказать, совсем забыл. Склероз, что поделаешь. Меня, зятек, переводят в П-ск. Сегодня уже уезжаю. А ты, Семка, дуй к жене срочно. Ей скоро рожать. Волнуется. А меня ждут уже в П-ске. Приедешь домой, поорешь, что меня нет, а Фрида одна осталась, позвонишь в мое ведомство. Вот тогда и узнаете, что меня перевели, даже более того, срочно я уехал. О дочке даже не подумал, - в голосе старого проходимца звучали самые настоящие осуждающие ноты.

-- Артист, - подумали все одновременно.

-- А Аркаша? - робко спросила Анюта.

-- Отпустили его уже. Тебя ходит ищет, - бросил Христиан. - А может, на вокзале прячется. Среди бомжей.

-- А квартира? - поднял вопросительно брови Семен.

-- Ну, вы прямо младенцы. Цыган без меня не выгоните. С табором, что ли, не справитесь! Пусть Аркашка найдет мужиков поздоровее и покрупнее и выгонит квартирантов. Сами говорите, есть на меня управа. Я умываю руки. Боритесь. Сами разбирайтесь. Возвращайте свою квартиру. Но знайте, Христиан Вольциньер еще не умер, - и старый негодяй пошел.

-- И вы помните, - крикнул вслед Петр. - Я слов своих назад не беру и не промахиваюсь никогда.

-- Все-таки это плохо, что они вышли из-под моей власти, - подумал Христиан. - Пожалеете еще. Я прощать никого не собираюсь.

Семья Дерюгиных в этот же день забрала к себе Анюту и маленького Яшу. Генеральша ничего не желала слушать, никаких возражений Анюты.

-- Мне нужна помощь, - твердила она, - два мужика в доме. Я ничего не успеваю. А ты обещала мне помогать. Яшенька нам не помешает. И я просто люблю маленьких. Так что едем к нам.

Так маленький Яков оказался в доме своего будущего отца Петра Дерюгина. Его будущая бабушка видела, какие взгляды бросает в сторону Анюты Петр. Ну и хорошо. И ребенок уже есть! Ведь у Пети плохо дело. Еще хуже, чем он сам думает... Немного ему на этом свете Бог дал времени. Так пусть оно счастливое будет. А Анюта добрая, из благодарности останется с Петей, даст Бог, полюбит его, поживет Петька хоть немного счастливым...И внук готовый лежит где-то за стеной роддома. Яшенька! Мальчик! Все хорошо! Трудно одной держаться, быть бодрой, неунывающей, когда серьезно болен сын. Нужен помощник, а лучше помощница... Вот ей Анюта и будет. И у старого Якова как засверкали глаза, когда мальчика согласились Яшенькой назвать. Почему все мужики такие тщеславные? Да, надо сделать так, чтобы Яшенька сразу Дерюгиным стал. Пусть Петя сходит с Анютой в загс, заявление напишет, что это его сын, вот и появится у нас Яков Петрович Дерюгин. Еще генералом станет. Вот такие планы сложились в голове Клавдии Петровны.

А пока надо было забрать из роддома маленького Яшеньку. Клавдия Петровна решила взять машину мужа, громко объявив, что мужики сами доберутся до дачи, а она и Анюта едут сначала покупать детское приданное, потом сразу за Яшенькой.

-- Я с вами поеду, - заявил Петр.

Анюта неожиданно опять расплакалась.

-- Я ведь все подготовила: пеленки, распашонки, перестирала. Одеяльце купила.. А там цыгане в доме. Все растащили. Я видела, они тоже с детьми. Старая цыганка Яшенькиными пеленочками своего малыша пеленала.

-- Ну и не плачь, Аннушка. Ведь ребеночку досталось, пусть цыганкиному, но не пропойце какому-нибудь, - успокаивала Клавдия Петровна. - Бог это учтет. Мы сейчас все купим, еще лучше и новее. Привезем Яшеньку, помоем его, укутаем новыми пеленками, королем будет наш мальчик. Ванночку надо не забыть купить.

-- А как же в нестиранное заворачивать мальчика? - беспокоилась Анюта. - Я бы сегодня хотела забрать мальчика. Прямо сейчас. Как там мой мальчик? Без мамы! Кто его кормит? Чем? Кто на руках держит? Я и так все дни молоко сцеживаю, чтобы можно было Яшу кормить. У меня вся грудь болит.

-- Да, Яшка может привыкнуть к бутылочке, - рассудительно произнесла генеральша. - Дети к этому быстро привыкают. Нежелательно завтра забирать нашего мальчика. Да и хватит ему без мамы жить.

-- А вы простыню чистую разорвите на пеленки, простыни-то стиранные, - посоветовал генерал. - Сейчас мы с Петром быстро домой смотаемся, и готовы ваши пеленки.

-- А это мысль, - засмеялась Клавдия Петровна. - Но все же не подойдет.

Однако вопрос с выпиской Яшеньки решился гораздо быстрее. Из двери роддома вышла молодая женщина - детский врач.

-- Анюта! Это вы? - узнала она. - А сыночка своего когда возьмете? Вам разве не сообщили, что его выписывают? Что придумал там наш главврач? Какую болезнь усмотрел, когда сразу не отдал ребенка. Здоров ваш мальчик. Права я была. Его не будут переводить в больницу. Перестраховывается наше руководство.