Единственная

— Итан, мне и в самом деле очень неприятно, но ты не представляешь, что происходит, когда Бен и Карлин оказываются вместе. Честно говоря, две недели лечения в больнице могут быть выброшены на ветер.

— Они уже не дети, дорогая, они взрослые, и если кто и знает, как нужно вести себя, так это доктор Бенджамин Дамирофф.

— Итан, я сейчас же вернусь. Пожалуйста, перестань ворчать на меня. — Наташа понимала, что все ее объяснения звучат нелепо, но время уходило, а она и так уже на час опаздывала на самое страшное в своей жизни свидание, и, если будет еще тратить время впустую, ей это может обойтись очень дорого.

Не давая мужу сказать больше ни слова, Наташа выскользнула из комнаты, схватила сумку и бросилась к лифту. Ожидая, пока он подойдет, она шарила в кошельке в поисках белого клочка бумаги, на котором был записан адрес. Вот он, наконец. Она извлекла сложенный в несколько раз листочек, спрятанный между водительскими правами и парой старых фотографий ее с Итаном.

— Западный Сентрал-парк и 62-я улица, пожалуйста, — запыхавшись, сказала она шоферу, усевшись в такси и разглаживая бумажку. Когда машина ехала через центр города, Наташа, повернувшись к заднему окошку, перечитала записку: «Тони Келлнер, пятница, семь вечера», — и у нее в желудке появилась знакомая жгучая боль, с которой она жила на протяжении многих лет.

Несмотря на теплый вечер, Наташу била дрожь. Льняной пиджак с длинными рукавами не спасал от ощущения, что она промерзла до мозга костей. Она чувствовала себя так со вчерашнего полудня, когда Тони в первый раз позвонил ей по телефону. «Давно не виделись», — прошептал он, как старый друг в рождественский сочельник, когда она взяла трубку. Но до Рождества еще далеко, и он был не просто старым другом. Он был тем, кто мог разрушить все, о чем она мечтала, все, ради чего она так усердно трудилась. С годами его голос стал более спокойным, а манеры более изысканными и утонченными, но предложение встретиться с ней сегодня вечером не звучало как просьба, это было приказание.

Наташа сжала губы при мысли о том, как Бен расстроил ее планы, ведь она рассчитывала, что необходимость отвезти Карлин домой и немного побыть с ней будет замечательным предлогом покинуть вечеринку Итана. Она постоянно молилась о том, чтобы Бен и Карлин снова были вместе, но, ради всего святого, почему для этого нужно было выбрать именно сегодняшний вечер?

С какой целью все-таки Тони Келлнер позвонил ей после стольких лет? Чтобы просто сказать «привет»? Очень сомнительно. Хочет возобновить их роман? Не похоже. Он наверняка знает, что она вышла замуж за Итана, каждые несколько недель нью-йоркские газеты писали о них со всеми подробностями, а Тони сказал, что много лет живет в Нью-Йорке. Судя по тому, как фальшиво звучал по телефону его голос, он все еще злился на нее, хотя последний раз они разговаривали на похоронах матери, в день, когда она порвала с ним. Тогда он был зол и жалок одновременно. Положим, он давно избавился от своих переживаний, но что, если он еще зол — зол до того, что готов мстить? Наташа поняла, что дрожит так сильно, что привлекла внимание водителя такси, наблюдавшего за ней в зеркало заднего обзора. «Я должна взять себя в руки», — пробормотала она про себя.

Чувство страха, охватившее ее, когда она услышала по телефону голос Тони, усилилось и переросло в настоящий ужас. Что если Тони будет обвинять ее как соучастницу преступления? Станет угрожать рассказать обо всем Итану? Или, еще хуже, Бену и Карлин? О, Боже, если бы они хоть отдаленно подозревали, что она заставила Тони сделать! Они бы вычеркнули ее из своей жизни. Перед взором Наташи встал образ ее полной жизни красавицы матери.

«Напрасно я так боюсь, — убеждала себя Наташа, глядя, как дрожат зажатые в коленях руки. — Я дам Тони все, что он только захочет. Любые деньги! Я найду способ достать их! Тем более это не так уж трудно». Поначалу ей было приятно обнаружить, как мало значили деньги для ее мужа. Сказать по правде, она могла снять с их счета практически любую сумму, и он никогда бы не стал спрашивать об этом. Неожиданно Наташа почувствовала себя лучше. «Все правильно, — подумала она, — я приду, выслушаю его и дам ему все, что он потребует». Она сделала глубокий вдох и постаралась успокоиться. Когда она вышла из такси у огромного блочного здания, ей удалось, ничем не выдав своей нервозности, попросить швейцара позвонить Тони Келлнеру.

— Ну, для нашего первого свидания ты выглядишь не очень привлекательно. — Тони стоял на пороге и смотрел на нее, когда она выходила из лифта на двенадцатом этаже.

Наташу кольнул страх, слова «первое свидание» напугали ее, она подумала было резко ответить, но решила, что вежливость будет более уместна.

— Привет, Тони. Ты стал совсем взрослым.

— Я рад, что ты это подтверждаешь, — ухмыльнулся Тони, — значит, мы быстро поймем друг друга. — Он оторвал свое крупное тело от дверного косяка и сделал широкий жест рукой. — Прошу.

— У тебя великолепная квартира, — сказала Наташа излишне весело.

— Хорошо, что она тебе Нравится, у тебя будет возможность осмотреть ее всю.

«Он специально запугивает меня», — сказала себе Наташа, подходя к большому окну в конце продолговатой гостиной.

— Потрясающий вид на парк, зимой, наверное, ты смотришь, как катаются на коньках.

Тони подошел к ней сзади и стал так близко, что она почувствовала на затылке его дыхание.

— Почему ты не хочешь снять жакет, Таш? Тебе будет гораздо удобнее.

— Тони, мне и так хорошо, просто чудесно. — Наташа услышала в своем голосе начинающуюся панику. «Я останусь спокойной, — поклялась она себе, отворачиваясь от окна и направляясь к угловому белому дивану у противоположной стены». — Так ради чего ты пригласил меня?

— Нам некуда спешить, у нас масса времени, чтобы это выяснить, — ответил Тони с нескрываемым удовольствием.

— Меня ждет муж. — Наташа пошла к входной двери. — Я обещала вернуться домой к девяти.

— Ты не попадешь домой к девяти, позвони и сообщи ему об этом. — Тони подошел к белому телефону на инкрустированном мрамором столике красного дерева, поднял трубку и протянул ей.

— Тони, оставь этот чертов телефон. Я не стану звонить мужу и не намерена оставаться больше ни минуты.

Наташа потянулась к ручке двери, но он мгновенно пересек комнату и загородил выход. Теперь наигранная улыбка исчезла, и на его лице были написаны истинные чувства. Она в испуге попятилась, а Тони проводил ее взглядом, но не сдвинулся с места и сперва даже ничего не сказал. Наташа оцепенела, посчитав, что хуже уже быть не может, но через несколько минут, когда он наконец заговорил, поняла, что ее страхи только начинаются.

— Наташа, ты у меня в долгу. — Его голос был хриплым от ярости. — Ты в долгу у меня много лет, и теперь пришло время расплачиваться.

Наташа повернулась к нему спиной к медленно пошла обратно в гостиную, стараясь придумать, что сказать.

— Послушай, Тони, все, что произошло тогда, осталось в прошлом. — Она указала на обитую бархатом мебель и многочисленные написанные маслом картины, украшавшие стены. — Теперь мы оба взрослые, оба добились успеха. Мы поступили ужасно, когда были детьми, и теперь оба сожалеем об этом.

— Прекрати этот лепет, — стоя прямо перед ней, Тони с отвращением разглядывал ее. — Тогда все это сделали не мы, сделала ты. Ты сделала из меня идиота, и, — он усмехнулся, — между прочим, ты убила свою мать.

Наташа в страхе зажала уши руками.

— Тони, мы были детьми, дети делают Много глупостей. Ты абсолютно прав, я поступила ужасно.

— Да, ты. — Его голос был угрожающе спокойным. — И теперь ты должна заплатить.

— Пожалуйста, можешь получить все, что хочешь. У меня есть деньги, много денег, — уговаривала его Наташа.

— Разве ты не заметила, что у меня их тоже много? — Тони презрительно посмотрел на нее.

— Тони, я знаю всех знаменитых моделей, я могу представить тебя им, познакомить с кем захочешь. — Наташа не верила, что могла так низко пасть, но слова уже нельзя было взять обратно.