Такая разная любовь

А потом наступил день, когда Доминик передали, что ей кто-то звонил. Они с Джералдин как раз собирались пойти на лекцию по истории керамики восемнадцатого века. Через полчаса подруги встретились в своем обычном месте, в одном из кафе.

— Merde! [33] — с досадой пробормотала Доминик. На ее личике, напоминающем лучезарный образ прелестного эльфа и трагическую маску Жанны д'Арк, мелькнула недовольная гримаса. — Мой отец приезжает в Париж всего на одну ночь и хочет провести вечер со мной, а я должна встретиться с клиентом в восемь часов в отеле «Георг V».

— Так скажи в агентстве, что никак не можешь. Они пошлют другую девушку, — предложила Джералдин, покупая французские батоны для них обеих.

— Это не так прросто, Жерральдин, — возразила Доминик, смягчая «дж» и произнося «р» раскатисто, на французский манер. В ее глазах застыло отчаяние. — Это новый, очень важный клиент, шейх. Если я скажу в агентстве, что не могу встретиться с ним, я упущу свой шанс: они никогда не предложат мне больше ничего хорошего. Мне страшно повезло, что этого новичка отдали мне. Я надеялась, что он станет постоянным клиентом. Тогда мне не пришлось бы проводить так много времени в обществе занудных жирных бизнесменов.

Джералдин сочувственно вздохнула и передала Доминик ее батон.

— Ты даже не представляешь, какая конкуренция у нас в агентстве. У меня полным-полно завистников, — угрюмо заметила Доминик, когда они вышли из кафе и направились в сторону Сены. — Все считают, что я не слишком-то цепляюсь за эту работу — я связалась с агентством, чтобы платить за занятия на курсах. И тут вдруг шейх! В кои-то веки мне выпала такая удача, а я не могу ею воспользоваться! Это просто несправедливо! C'est un crime! [34]

— А ты не могла бы попросить другую девушку заменить тебя, не оповещая никого в агентстве? — предложила Джералдин, искренне желая помочь.

Доминик на мгновение задумалась и хмуро покачала головой:

— Non [35]. Я же говорила, у нас огромная конкуренция. Если я уступлю шейха, он уже никогда ко мне не вернется.

Они уселись на скамейку у реки, глядя на островерхие башенки Консьержери и готические шпили Нотр-Дама по ту сторону сверкающей серебром речной глади.

— Тогда мне ничего больше не приходит в голову, — заметила Джералдин, думая о приглянувшейся ей квартире на первом этаже особняка у церкви Святой Магдалины и прикидывая, хватит ли наглости попросить отца увеличить и без того солидное содержание, чтобы снять квартиру, несмотря на непомерно высокую арендную плату.

— Зато у меня есть идея! — Гладкое, с безупречной кожей лицо Доминик просияло от радости. — Все прекрасно устроится, если ты займешь мое место. Это самое лучшее решение, n'est-ce pas? Ты просто скажешь шейху, что ты — это я, а если он потребует тебя снова, я при встрече все ему объясню, и он останется доволен.

— А если он будет разочарован, что видит перед собой тебя, а не меня? — насмешливо спросила Джералдин.

— Когда шейх познакомится со мной поближе, он и думать об этом забудет, — самоуверенно возразила Доминик. — Я профессионалка. Или по крайней мере почти профессионалка. К тому же я француженка, — добавила она непререкаемым тоном, как будто это обстоятельство все решало.

Джералдин с трудом удержалась от смеха. Пусть сексуальный опыт Доминик намного богаче — на ее счету немалое количество партнеров, но Джералдин тоже смогла бы произвести на шейха неплохое впечатление, если бы захотела, а самонадеянное заявление Доминик, что французские женщины превосходят английских в постели, вообще не выдерживало никакой критики.

— Хочешь, заключим пари? — весело предложила она.

— С радостью, chérie [36], — оживленно подхватила Доминик в восторге от того, что ее затруднения так легко разрешились.

Шейх Абдул Мустафа оказался выпускником Итона, человеком весьма образованным, и Доминик проиграла пари, к своей величайшей досаде.

Джералдин почти закончила заносить записи в журнал, но ей еще предстояло ответить на множество звонков. Удивительно, как бесстыдно легко она сбросила с себя прежнюю жизнь и скользнула в новую. Словно платье сменила. Карандаш Джералдин замер в воздухе, а уголки губ дрогнули в усмешке.

Она не числилась ни в одном эскорт-агентстве. Джералдин никогда к этому и не стремилась. Поначалу она просто была платной спутницей шейха всякий раз, когда тот приезжал в Париж — а приезжал он довольно часто, — но позднее, когда занятия на курсах при Лувре подошли к концу и Джералдин пришлось задуматься о работе, она решила, что любая работа будет лишь ограничивать ее свободу.

Ей нравилось иметь много свободного времени, нравилось, что не нужно вскакивать по утрам в семь или в восемь часов, что она вправе сама решать, когда ей работать, а когда нет, и наконец, ей нравилось находиться в обществе богатых мужчин. Если бы она состояла в штате какого-нибудь эскорт-агентства, ей пришлось бы проводить большую часть времени в компании клиентов, с которыми при обычных обстоятельствах она ни за что не стала бы встречаться и уж тем более ложиться в постель, и Джералдин это отлично понимала. Абдул был человеком незаурядным, а ее интересовали только особенные, неординарные мужчины. У Абдула были друзья, и Джералдин познакомилась со многими из них. В девяти случаях из десяти эти знакомства не имели продолжения, потому что она отличалась крайней разборчивостью и мало кого вносила в список своих клиентов.

Джералдин нисколько не зависела от денег, которые зарабатывала, продавая свое тело, что приводило Доминик едва ли не в бешенство.

— Тогда зачем ты этим занимаешься, Жерральдин? — возмущенно кричала она. — Почему бы тебе просто не найти богатого приятеля, выйти замуж и жить с ним долго и счастливо?

Доминик уже давно ушла из эскорт-агентства. Получив на руки диплом об окончании курсов при Лувре, она тут же нашла себе работу в небольшой картинной галерее на Левом берегу и никак не могла понять, почему Джералдин не хочет сделать то же самое.

— Потому что я не хочу вставать с утра пораньше и весь день быть у кого-то на побегушках, — с грубоватой откровенностью заявила Джералдин. — А мужа я себе не ищу. Человек только один раз в жизни находит свое второе «я». Я выбрала себе пару прежде, чем научилась ходить. Мне никогда больше не встретить того, кто занял бы место Френсиса в моей душе, Доминик. Это просто невозможно.

Чувствуя, что Френсис начинает заполнять ее мысли и вовсе не желая этого, Джералдин отодвинула в сторону журнал и встала из-за секретера. На сегодня никаких обязательств, решила она. Этот вечер принадлежит ей одной, она вольна распоряжаться им по своему усмотрению. Джералдин выбрала долгоиграющую пластинку и включила проигрыватель. Комнату заполнили звуки музыки Верди. Слушая голос божественной Марии Каллас, Джералдин скользнула в спальню, чтобы снять кремовый полотняный костюм.

Этот костюм — типичный наряд успешной деловой женщины — как нельзя лучше соответствовал ее нынешнему стилю. Немного старомодные романтические воздушные одеяния, которые она когда-то так любила, остались далеко в прошлом. Теперь они только испортили бы тщательно создаваемый ею имидж. Когда часто приходится бывать в гостиничных холлах и барах, то лучший способ не привлекать к себе ненужного внимания — одеваться так, словно ты собралась на какое-нибудь совещание или заседание исполнительного комитета.

Зазвонил телефон, и Джералдин подождала, пока включится автоответчик.

— Chérie! — нетерпеливо воскликнула Доминик. — Сними трубку. Мне нужно с тобой поговорить.

Джералдин отключила автоответчик, сняла трубку и удобно устроилась на огромной кровати.

— Soir [37], Доминик, — ласково поздоровалась она. — О чем ты хочешь поговорить?