Рассвет

— Мы должны быть готовы. Мы должны вооружиться и, если потребуется, без колебаний прибегнуть к оружию. Нам не нужны лживые лицемерные объяснения и оправдания. Враг окружает нас…

Тучи, которые пригнал усилившийся ветер, постепенно закрывали звезды, поле погружалось в темноту. Том, взглянув на небо, успел увидеть в просвете между тучами Млечный путь, и мысли его приняли иное направление. Грохочущий голос, который уже не сообщал ничего нового, а лишь варьировал на разный лад сказанное вначале, не мог долее удерживать внимание Тома. Какое же огромное небо с бесчисленным скоплением звезд и какая маленькая по сравнению с ним планета, на которой он стоит. Но какое небо маленькое в сравнении с галактиками, находящимися вне пределов видимости, непознанными областями Вселенной, недоступными восприятию самых мощных приборов, сделанных руками человека. «Нам еще столько всего предстоит узнать, — подумал Том. — Мы находимся в самом начале пути».

Люди на поле запели. Том узнал мелодию популярной песни «Дом, милый дом», но слова были другими.

Это случилось внезапно, как случается все неожиданное, словно вдруг грянул выстрел или в ясный летний день сверкнула молния. Раздался дикий рев, прокатилась воздушная волна и все кончилось, прежде чем, секунды спустя, собравшиеся осознали, что мощный автомобиль вынырнул с темной дороги и врезался в кольцо людей, окружавших крест. Он по диагонали пересек все поле, с визгом притормозил и исчез в дальнем конце поля прежде, чем кто-нибудь успел его разглядеть. Последовало мгновенное молчание, сменившееся настоящим бедламом.

Наверное, добрых полминуты Том стоял, будто приросши к месту. Луна снова вышла из-за несущихся по небу туч и в ее свете он увидел людей, сбрасывающих с себя балахоны и колпаки, людей, лежащих на земле, людей бегущих к машинам и окружающих пострадавших, живых или мертвых. Тогда он тоже побежал.

Только не отец! Пожалуйста, Господи, только не отец!

Он дико озирался вокруг, ища глазами Бэда, с криком «Кто? Где?» вглядывался в чужие лица, но не получал ответа.

На земле лежали три неподвижных тела. От страха Том снова оцепенел. Ноги не хотели нести его к этим телам, глаза не хотели смотреть на них. Колпаки с них сняли, и зеленоватый свет луны падал на их лица. Наконец он заставил себя посмотреть, но он и так знал. Просто знал.

Лицо первого лежавшего человека было незнакомым. Во втором он с ужасом узнал Рода Питта, добродушного старшего менеджера их фирмы. У третьего голова была в крови, а тело изувечено — ноги выгнуты под неестественным углом, вместо рук — сплошное месиво. Том с воем упал на землю.

— Господи, — произнес кто-то. — Это его сын.

Он не знал, сколько он пролежал там, но, видимо, не очень долго, потому что когда он очнулся, полиция и «скорая помощь» еще не прибыли. Он обнаружил, что лежит наполовину скрытый кустарником за последним рядом машин, неподалеку от фургона Бэда. Двое мужчин помогли ему сесть и поднесли к губам стакан.

— Выпей, — сказал один, — тебе это необходимо.

Том обычно пил только пиво и изредка какой-нибудь коктейль. Он не привык к крепким напиткам и, когда глотнул из стакана, его чуть не вырвало. Но в голове у него прояснилось. Осознание того, что произошло, вернулось к нему, и он тихо заплакал. Затем ему в голову пришла одна мысль и он воскликнул:

— Вы уверены, что он мертв? Может, он сильно пострадал и еще можно…

— Нет, сынок. Твой отец мертв. Трое мертвых, — угрюмо ответил мужчина, — у семерых переломаны кости, но они выживут. Несколько человек поехали вызывать «скорую».

— Кто это сделал? Кто? — простонал Том.

— Какой-то негодяй. Появился как летучая мышь из ада. Кинул картонку с надписью «Умрите, мерзавцы!» Но ничего, сынок, наш день еще придет. Мы поймаем его и вздернем на дереве. Твой отец первым бы проголосовал за это. Помни об этом. Помни об отце и присоединяйся к нам. Ты увидишь, придет и наш день и это время не за горами.

И как огонь охватил крест, мстительная ярость охватила Тома. Если бы он мог схватить тех, кто сделал такое с его отцом, с Бэдом, который меньше часа назад, положив ему на плечо свою всегда такую теплую руку, сказал, как он его любит. О, если бы он мог добраться до этого дерьма! И хотя щеки Тома были мокры от слез, он сжал кулаки и стиснул челюсти.

— Сукин сын. Я бы вырвал у него сердце, — яростно вскричал он.

Оба мужчины кивнули, и один сказал:

— У тебя нашлось бы много помощников. Пусть горит твой гнев. Это пойдет тебе на пользу, когда пройдет пик горя. Тогда ты сможешь встать плечом к плечу с нами в борьбе за наше дело. Сын Бэда Райса продолжит его дело. Не склоняй головы, не впадай в уныние. Будь гордым. Твой отец хотел бы именно этого.

Том встал на ноги.

— Вы правы, — спокойно проговорил он. — Вы правы, именно так я и поступлю.

Оглядевшись вокруг, он увидел, что большинство машин уже уехали. Несколько человек остались стоять у догорающих остатков креста, охраняя раненых и мертвых. Не зная, что ему делать, Том неуверенно топтался на месте.

Один из оставшихся взял бразды правления в свои руки.

— Нужно увезти его отсюда, прежде чем нагрянет полиция с миллионом вопросов. Возьмите фургон Бэда и отвезите его домой. Сам он вести не сможет.

— Смогу, — запротестовал Том. — Я смогу вести.

— Нет, сынок. Делай, как мы говорим. Полезай в машину.

Внезапно Том вспомнил еще об одной вещи.

— Здесь была собака. Маленькая собачонка моего брата.

— Так это была твоя? Маленькая серая дворняжка? Она была рядом с Бэдом. Мы выкинули ее тело в кусты.

— Выкинули? Но она нужна мне. Я должен отвезти ее домой.

— Зачем она тебе? Она раздавлена.

— Нужна. Она мне нужна, — простонал Том. Мужчины пожали плечами.

— Ну хорошо. Фил, пойди принеси ее, а я пока разверну фургон и будем выбираться отсюда к чертовой матери.

Маленький комочек окровавленного меха положили на переднее сиденье между Томом и водителем.

— Это он? Это твой пес?

— Да, это Граф.

Том взял мертвое тельце и положил на колени. Красный ошейник был цел, красивый новый ошейник, который Тимми купил Графу на свои рождественские деньги.

Проехав миль пять-шесть, они увидели три полицейские и три машины «скорой помощи», промчавшиеся в противоположном направлении.

— Репортеры наверняка тоже скоро появятся, — проворчал водитель. — Для газетных ублюдков это будет настоящий праздник.

Через несколько минут по этой дороге повезут Бэда. Куда? Сначала, наверное, в больницу, где должны будут официально зарегистрировать факт смерти, чтобы можно было подписать все необходимые бумаги. Конец Бэда. Никогда больше не услышит он его голоса: «Пойдемте, ребята, перекинемся в мяч». Это убьет Тимми. Как мы скажем ему об этом? Малыш такой слабый. Как я скажу маме? О Господи, как же это случилось? Клянусь, я посвящу жизнь тому, чтобы найти того, кто это сделал. Я убью его, но сначала я буду его пытать.

Том сидел, крепко прижимая к себе маленькое тельце мертвого Графа, и все эти яростные горькие мысли одна за другой проносились у него в мозгу. Урчал мотор. Хор кузнечиков звенел в тишине.

Лаура в розовом халате сидела в высоком кресле в спальне и читала, когда в дверь позвонили. «Кто бы это мог быть?» — с удивлением подумала она, зная, что уже половина десятого. Она осторожно сошла вниз и приоткрыла дверь на несколько дюймов, не снимая цепочки.

— Полиция, мадам. Вы миссис Райс?

Она похолодела. Через приоткрытую дверь ей был виден мужчина в форме и машина с мигалкой на подъездной дорожке.

— Да, — сказала она. — Входите.