Когда птицы молчат (СИ)

Ладно, мне бежать нужно.

Ира…

Все, перерыв уже закончился, а у меня совещание.

Нажимаю на отбой и облегченно вздыхаю. Никакого совещания нет, но работы полно.

К вечеру я уже валюсь с ног, но хотя бы на несколько часов забываю о собственных проблемах.

Однако когда рабочий день закончен, я остаюсь один на один с собой.

Нужно зайти в магазин и хоть что-то купить к ужину. Я весь день пила только чай, и теперь у меня кружится голова. Аппетита нет, но силы нужно поддерживать, иначе в ближайшие дни я начну падать в обмороки от голода и нервного истощения. А в конце недели соседи моих родителей вполне могут обнаружить в соседней квартире труп.

Я невесело хмыкнула.

В супермаркете толкались люди, как и я, только что вышедшие с работы, уставшие, злые, но не такие апатичные. Мне же на все было наплевать. Мое горе в квадрате — уйдя от одного мужчины, я не обрела другого, как втайне от самой себя наделась.

Поэтому в моей тележке рядом с багетом, сыром, помидорами и филе индейки оказалась и бутылка виски. Не люблю наших вин — от них болит голова. А водку не могу пить из-за ее вкуса. Но на вечеринке буду только я одна, так что больше никому угождать не придется.

Соседка, увидевшая меня у родительской квартиры, радостно поздоровалась, но заметив пакеты с продуктами, озадаченно вытаращилась. Хорошо, что хоть не стала лезть не в свое дело.

Весь вечер я провела за одним единственным бутербродом и стаканом виски, глядя на телефон в некотором отупении, вызванным алкоголем и полной эмоциональной опустошенностью. Эта сволочь ни разу не пискнула. Меня вырубило в восемь. И на том спасибо.

На следующий день меня огорошила новость, которой я не ожидала.

Ира, мне звонил наш благодетель по Дому престарелых.

Михаил Петрович Лавров?

Да, именно он. Хочет встретиться и обсудить некоторые детали. Просил прислать вас, если я не возражаю.

Почему меня?

Кто знает, — глаза моей начальницы лукаво блеснули.

Не думаете ли вы, что он… что…

Я ничего не думаю, Ирочка, но если мужчина звонит мне и просит встречи с молодой и красивой женщиной под предлогом выяснения рабочих тонкостей, это не может не натолкнуть на определенные догадки, — замечает Людмила Владимировна.

Но у меня нет и в мыслях, — я начинаю оправдываться, отчаянно краснея. Неужели она так обо мне думает?

Что ж, ухаживания, даже за замужними молодыми женщинами, не всегда должно заканчиваться чем-то компрометирующим.

Вы ошибаетесь, это не ухаживания, — я мельком смотрю на золотой ободок на безымянном пальце правой руки. Скоро его там не будет.

Или у вас из-за него проблемы? — вдруг говорит моя начальница так, словно ее осенило. — Влад ревнует к вашему ухажеру?

Я посчитала этот вопрос бестактным. Она была знакома с моим мужем, как и я с ее сыном. Но мы никогда не обсуждали нашу личную жизнь, если сами того не хотели, не лезли друг другу в душу. Видимо, мои мысли отразились на лице, потому что она поспешно извинилась, сказав, что лезет не в свое дело. Но мне не хотелось, чтобы она подумала, что оказалась права. Ладно, рано или поздно мне пришлось бы все объяснить.

Мы с Владом скорее всего разведемся. В ближайшем будущем… Но к господину Лаврову это не имеет никакого отношения. Да он мне в отцы годится!

И это еще ни о чем не говорит, если он достойный мужчина. А по поводу Влада — Ирочка, мне искренне жаль, — Людмила Владимировна замолчала. — Это тяжело, какова бы ни была причина. Крепитесь.

Я кивнула. Что ж, вот все и выяснилось. Это еще не говорит, что не последуют косые взгляды и перешептывания за спиной, но Людмила Владимировна — женщина, не склонная к распространению сплетен. Хотя в женском коллективе мало что можно утаить.

После обеда я отправилась в небольшое, но вполне приличное кафе с громким названием «Персона» минутах в десяти от моей работы, чтобы встретится с Лавровым. Меня немного взволновала перспектива, что за мной действительно могут начать ухаживать, хотя все это мне сейчас было не нужно, да и вряд ли я когда-нибудь завязала бы отношения с таким человеком, как он. Слишком велика была разница в возрасте.

Он сидел за столиком у окна и первым заметил мое приближение. Когда я вошла в прохладное, немного затемненное помещение, он привстал, чтобы я без труда смогла его заметить.

Он выглядел безупречно. Я отметила, как ровно лежит темно-красный галстук на его белоснежной рубашке. Как, несмотря на тридцатиградусный зной, комфортно ему в темно-синем костюме, идеально выглаженном, отливающим шиком дорогого бутика.

И пах он! Божественный запах, подходящий ему на все сто. Выдержанный, с хвойной и древесной нотками, не терпкий и не сладкий. Таким может пользоваться только мужчина в возрасте, импозантный, уверенный в себе, и, безусловно, очень состоятельный. Его золотые запонки и зажим на галстуке довершали картину благополучия и богатства.

Ирина, как я рад вас видеть!

Здравствуйте, Михаил Петрович, — говорю я, протягивая ему руку для приветствия, которую он галантно целует, а не пожимает.

Я уже заказал вам коктейль, охладитесь с дороги.

Спасибо, но не стоило.

Я выступил инициатором встречи, так что я угощаю. Если вы думаете, почему мы не встретились прямо в здании совета, где вы работаете, — начал он, и его проницательные глаза внимательно следили за мной, — то не беспокойтесь, разговор пойдет только о работе, у вас нет повода нервничать. Но у меня к вам есть деловое предложение, которое неуместно озвучивать в присутствии вашего начальства.

Какое? — у меня отлегло от сердца. Что ж, ухаживаний не будет, но в чем тогда цель нашего уединенного свидания подальше от моей начальницы?

Я хочу предложить вам работу. Приблизительно, в том же ключе, что и сейчас. Вы будете работать на мой благотворительный фонд. Мне понравилось, как вы общаетесь с людьми. Вы умеете располагать к себе, умеете так подобрать слова, чтобы вам невозможно было отказать, — он улыбнулся. — Мне нужны такие люди. Кроме того, вы искренне наслаждаетесь тем, что помогаете людям. И мне это тоже очень в вас нравится.

Я очень польщена, спасибо вам большое, но я не знаю, что вам сейчас ответить.

Стоит ли говорить, что вы будете получать совершенно иную зарплату, гораздо выше той, что сейчас?

Сколько вы рассчитываете мне платить?

Он озвучивает цифру, и в уме я даже присвистываю. В два с половиной раза больше того, что я сейчас получаю.

Если мы с вами сработаемся — размер премиальных будет почти таким же, как ваша ставка.

Я ошарашенно смотрю на него. Да, здесь есть о чем подумать. Но в тот же момент меня осеняет другая мысль.

Как скоро мне нужно приступить, и где я буду работать?

Не здесь, — мягко говорит он. — Ведь ни мой основной офис, ни сам фонд в этом городе не находятся. Придется переехать. Но по срокам я вас не тороплю.

Я еще не знаю, как решится дело с разводом, с разделом имущества, что вообще произойдет в ближайшие недели. И медленно качаю головой. Он предлагает шикарную возможность начать свою жизнь заново, не зависеть больше ни от кого. Он сулит мне твердую уверенность в будущем, протягивая ее на блюдечке с золотой каемочкой. Но невозможно начинать что-то новое, не порвав со старым.

Нет.

Нет?

Я не могу. Сейчас не те обстоятельства. Вряд ли я смогу дать ответ в ближайший месяц или даже два.

Так долго ждать я не могу, — разочарованно говорит Михаил Петрович. — Должность заместителя директора фонда очень ответственная, включает в себя множество обязанностей, которые я могу распределить на время между другими сотрудниками. Но несколько месяцев … нет, увы.

Мне очень жаль, — я мысленно бьюсь головой о стол, когда он озвучивает ту должность, которую готов был отдать мне.

Мне тоже.

Очень вовремя принесли мой коктейль. Присутствие официанта как-то смягчило повисшее межу нами молчание. Мне стало неловко за свой отказ. К тому же, меня не переставала грызть мысль, что я еще пожалею. Но мы с Владом даже не начали разговор о разводе. И я не имела права торопить его, не дав времени прийти в себя. Кроме того, я вдруг подумала, а если он не захочет отдавать мне Женю без скандала, или запретит уезжать в другой город? Или банально не станет продавать квартиру. Тогда у меня не будет возможности обосноваться где-то еще. Можно, конечно, снимать жилье, но накопить на новое я так не смогу.