Кэти Картер ищет принца

Отхлебнув еще вина, принимаю смелое решение.

Я позвоню Олли и скажу, что скучаю по нему. Позабуду свою гордость, поставлю все на карту и так далее, если такой ценой мы сможем уладить нелепое недоразумение и снова быть друзьями. Больше никаких глупостей. Если я чему-то и научилась, пока бегала по больницам, так это тому, что жизнь не бесконечна.

Лови момент, и все такое.

Мои пальцы начинают набирать номер Олли как бы сами собой. Слышатся бесконечные гудки. Я нетерпеливо обрываю звонок и пробую дозвониться на мобильный. После нескольких гудков слышится щелчок. Олли берет трубку.

— Ол! — восклицаю я; душа буквально воспаряет к небесам. — Это Кэти. Как дела?

— Привет, Кэти.

Судя по отрывистому тону, Нина не очень рада меня слышать. В ужасе, я едва не роняю телефон.

— Э… привет. — Надеюсь, в моем голосе не звучит разочарование. — Олли далеко?

— Он сейчас занят. Я могу что-нибудь передать?

— Мне нужно с ним поговорить.

— Сейчас это не очень удобно, — церемонно говорит Нина, будто я назойливая поклонница, которая звонит в разгар званого ужина. — Потому что, — она понижает голос, — мы в магазине.

— В магазине? — Я удивлена так, как будто парочка гуляет нагишом по Илингу. Олли ненавидит ходить за покупками. Я неизменно оставляла его в пабе с пивом, если хотела предаться мотовству. — Олли не любит магазины.

— Он охотно ходит вместе со мной, — самодовольно говорит Нина. — Открою тебе один секрет. Я была в ювелирном салоне и увидела красивое золотое кольцо с бриллиантом. Олли пошел за ним. Ты понимаешь, что это значит, Кэти?

Конечно. Что Олли спятил.

— Вы обручились?

Она самодовольно хихикает.

— Угадала.

Меня сейчас стошнит. Всего полтора месяца назад Олли сказал, что они с Ниной, возможно, опять сойдутся, а теперь уже сделал ей предложение?

— Поздравляю. — Не знаю, как мне удается выговорить это, не задохнувшись. — Можешь передать Олли пару слов?

— Он здесь, — говорит Нина. — Хочешь с ним поговорить?

— Нет!

Ни за что. Что я скажу, если добрый, славный Олли женится на стерве Нине? От одной мысли об этом хочется выть.

— Просто… передай привет… и мои поздравления.

— Конечно, — говорит Нина — великодушная победительница. — Но по-моему, Кэти, тебе пора оставить его в покое. Живи своей жизнью.

— Уже оставила. — Я натянуто смеюсь. Ол бы сразу догадался, что я вру, но Нине меня не раскусить. — Ты видела газеты? Я встречаюсь с Гэбриелом Уинтерсом. С мистером Рочестером. Мы вместе. Я позвонила именно затем, чтобы сказать это. Я хотела сообщить Олли новости, на тот случай, если пресса начнет докучать. Передай ему, ладно? Я бы охотно с тобой поболтала, но мне пора. Гэбриел ждет меня на ужин.

Вешаю трубку, радуясь тому, что Нина в кои-то веки потеряла дар речи от изумления.

Сердце бешено колотится, и ужасно хочется выпить. Честно говоря, если Олли обручился с Ниной, то я обязана напиться.

Иду к стойке и замечаю, что в баре стоит мертвая тишина, не считая потрескивания огня и шума воды. Становится понятно, что я чересчур громко говорила по телефону. Все, кто есть в «Русалке», начиная с барменши и заканчивая старой чудачкой в углу, слышали каждое слово и теперь глазеют на меня. Двое журналистов, сидящие у камина, буквально истекают слюной, и один из них уже кому-то звонит.

Черт…

Видимо, все-таки придется принять предложение Гэбриела.

Глава 16

Помните старую поговорку «Бойтесь своих желаний, они могут исполниться»? В моем случае это истинная правда. Будучи бедной учительницей, я тратила немногочисленные сбережения на глянцевые журналы и зеленела от зависти, разглядывая самодовольные лица и роскошные особняки баловней судьбы. Дописывая отчет или стоя в вагоне метро, носом в чужую подмышку, я думала, как замечательно быть знаменитостью: и деньги, и слава, и поклонники…

На самом деле все по-другому.

Прошло лишь три дня после того, как я заключила торжественный договор с Гэбриелом, но мир уже перевернулся с ног на голову. Куда бы я ни шла, кто-нибудь обязательно направляет на меня фотоаппарат или просит рассказать о моем так называемом романе. Два дня назад, когда я отправляла Олли поздравительную открытку, ко мне прицепилась Анжела Эндрюс, которая предлагала за интервью такие головокружительные деньги, что я чуть не рухнула. Хотя постоянное внимание сводит с ума, Мэдди утверждает, что все гостиницы в Трегоуэне битком набиты журналистами, а я очень популярна среди местных жителей.

Жаль, что Ричард не разделяет их мнение.

— Так больше продолжаться не может! — восклицает хозяин дома, задергивая занавеску в гостиной, чтобы не видеть папарацци. — Я не могу ни думать, ни работать. Тебе придется уехать, Кэти.

— Не беспокойтесь, — уверяет Гэбриел, сидя на кушетке и просматривая утренние газеты — особенно колонку сплетен. — Они через две-три недели успокоятся…

— Две-три недели? — Ричард бледнеет. — Я не смогу жить так долго в поле зрения прессы!

— И я! — вскрикивает Мэдди, которая, несомненно, ярко воображает, как ее двойную жизнь освещает «Дейли даггер».

— Вам и не придется, — вставляет Себ, менеджер Габриеле, отрываясь от смартфона. — Кэти сегодня же переедет в «Приют контрабандиста». Девушке Гэбриела логичнее жить со своим бойфрендом.

— Я не одобряю внебрачное сожительство, — ханжески заявляет Ричард.

— Не беспокойся, мы не будем заниматься сексом до свадьбы, — отвечаю я.

Священник яростно фыркает.

— Хотя, конечно, мне будет очень трудно удержаться, — подключается Гэбриел, откладывая газеты и целуя меня в щеку. — Буду почаще принимать холодный душ.

Мы с Мэдс переглядываемся. Конечно, я рассказала ей о Гэбриеле и Фрэнки — разве можно держать в неведении лучшую подругу? Она поклялась хранить тайну, и не сомневаюсь, что Мэдди сдержит слово. В последнее время она отлично научилась хранить секреты.

— У тебя звонит мобильник, — огрызается Ричард. — Ты не могла бы его отключить?

Я смотрю на экран и вижу имя «Олли». Он, вероятно, хочет поблагодарить за двадцать фунтов, которые я приложила к поздравительной открытке. Я выключаю телефон и прячу в сумочку, подаренную Гэбриелом. Хватит с меня волнений и помимо общения с Олли и стервой Ниной.

— Я договорился, вещи Кэти перевезут сегодня же вечером, — говорит Себ. — Элис Темперли кое-что прислала с курьером. В половине шестого придет персональный тренер, а завтра в девять утра — парикмахер.

— Прекрасно, — слабо отзываюсь я, потому что нервничаю в присутствии Себа. Ум у него такой острый, что просто удивительно, как он до сих пор не порезался. Чтобы не выдать себя, пытаюсь расслабиться, прижавшись к Гэбриелу, и натянуто улыбаюсь. Честно говоря, приятнее гулять по раскаленным углям. Гейб идеально играет роль нежного влюбленного, но я — точь-в-точь деревянная кукла.

Гэбриел пожимает мое плечо.

— Скоро ты переплюнешь Викторию Бэкхем.

— Кэти и сейчас прекрасно выглядит, — говорит верная Мэдди.

— Ну конечно, — соглашается он. — Жду не дождусь, когда мы пойдем в ресторан и все увидят мою прекрасную подругу.

— Ленч в половине первого. — Себ сверяется с расписанием. — Вам пора выходить. Я известил прессу, что вы позволите сделать несколько снимков, пока будете гулять по деревне.

— Дай-ка я на тебя взгляну. — Лиза, стилист и визажист Гэбриела, бросается к нему, осторожно приглаживает светлые кудри и поправляет воротник вылинявшей джинсовой рубашки — в тон фиалковым глазам. Потом пудрит его идеальный нос и слегка касается тушью ресниц, после чего объявляет:

— Прекрасно.

Я смотрю на Гэбриела, который и в самом деле выглядит божественно. Золотые кудри, перехваченные простым кожаным шнурком, делают его похожим на ожившую рекламу «Армани». С трудом могу поверить, что меня, Кэти Картер, будут фотографировать рядом с одним из самых завидных холостяков в Британии.