Вернуться домой

Несмотря на то, что Джеб с Роксанной с легкостью обсуждали разные темы, они старательно избегали разговоров о будущем. Оба осторожничали, не будучи уверены, в каком направлении будет развиваться их роман. Как ни удивительно, невзирая на многочисленные различия, им нравилась компания друг друга – даже очень. И обоим было приятно, что великолепный секс не был единственным, что их связывало.

Январь выдался засушливым, и ближе к его концу возникало всё больше разговоров о засухе. Дни были прекрасными – для января – и изредка крапавший дождь больше походил на сильный туман, а не на те ливни, которыми могла порадовать хорошая зима.

Роксанна полностью погрузилась в свою жизнь в Дубовой Долине, чего никогда не случалось в её бытность моделью. Звонок в конце месяца от приятельницы, модели Энн Тэлбот, пробудил в ней только лёгкое сожаление о брошенной карьере. Хотя она сказала своему агенту – Маршалу Кляйну, что готова поучаствовать в благотворительном выступлении и сняться на небольшой фотосессии где-нибудь на Гавайях или на Карибах. Маршалл был и агентом Энн, и больше двух лет обе женщины в начале карьеры зачастую работали в одних и тех же проектах и вместе снимали квартиру. Энн была высокой красавицей с потрясающей кожей цвета кофе с молоком и миндалевидными глазами волшебного голубовато-зелёного оттенка.

– Надо полагать, – Энн всегда это говорила со смешком, – я получила удивительный цвет глаз от белого плантатора, которого возбуждали рабыни. Лучшее, что бледнокожий ублюдок сделал для моего народа – эти глаза.

У Энн было всегда полно новостей и сплетен, и они просмеялись и проболтали около двух часов.

– Итак, как же ты поживаешь в глухом захолустье, подруга? – спросила Энн в конце разговора. – Не скучаешь ещё по суете Большого Яблока? Или совсем слилась с природой?

– Ещё не совсем, но по большей части. Ох, Энн, мне тут так нравится. Я про всё забыла. Так здорово просыпаться и абсолютно ничего не слышать. А воздух! Чудесный! Когда я выглядываю в окно, всё что вижу – голубое небо и мили, мили пустоты. Невероятно, но никакого стресса. Тебе когда-нибудь тоже стоит попробовать. – Роксанна рассмеялась. – Конечно, тут некуда пойти – фактически, пару вечеров в неделю даже рестораны закрыты. Никаких клубов и театров. Городок маленький и слишком далёк от цивилизации, здесь даже нет кинотеатра. Ни такси. Ни автобусов. Нет службы доставки, кроме почты, ЮПС и «ФедЕкс». Нет дворецких и прислуги. Нет назойливых поклонников. Только коровы, лошади, овцы, огромные пустые поля и леса, полные зверья. Потрясающе, если только не умрёшь со скуки.

– Звучит очень мило, – мечтательно с хрипотцой протянула Энн. – Шикарные курорты, куда я сбегаю якобы, заметь, отдыхать,  истощают меня. Пока не могу сказать, что готова бросить светское общество, но время от времени с удовольствием убралась бы из этой суматохи на уикенд.

Роксанна понимала её тоску. У неё всегда была Дубовая Долина, чтобы туда вернуться, но не всем так повезло, и она много раз думала, что кое-кому из друзей хватило бы недели тишины и покоя долины.

– Ты же знаешь, что можешь приехать ко мне в любой момент, – сердечно предложила Роксанна. – Я была бы рада. – Она рассмеялась. – Местные просто обалдеют.

– Осторожно с приглашениями, милочка, тут найдётся дюжина желающих, которые налетят на тебя как саранча. И если бы у меня не было предложения на эти выходные в Греции, я бы ухватилась за шанс отдохнуть.

– Что за предложение?

Они пообсуждали профессиональные дела ещё несколько минут и вскоре простились. Выйдя на заднюю террасу, Роксанна смотрела на долину. Потом глубоко вздохнула. На секунду, в самом конце беседы, ей показалось, что её бросили, что жизнь мчится мимо – неприятное ощущение. А затем замешательство отступило. Теперь она знала, что чувствует старая пожарная лошадь, которую отправили на покой, а свистки, крики и пожарные машины уносятся прочь. Но хотя до сих пор изредка становилось не по себе, Роксанна была довольна своим решением. Меньше суток в Нью-Йорке, и она начнёт рваться домой.

Ясная погода всё ещё держалась, и жалобы на засуху раздавались всё громче. Хотя Роксанны не было среди тех, кто жаловался на нехватку дождя. Её нарциссы с каждым днём поднимались всё выше и выше, а у некоторых выстрелили маленькие бутоны. Каждый день она их тщательно проверяла, пытаясь определить, не подрастают ли цветочки.

Наблюдая за ней в солнечный полдень, когда Роксанна наклонилась и внимательно осматривала свои клумбы, Джеб рассмеялся и покачал головой:

– Поверь мне, принцесса, они не выросли с прошлой ночи.

Роксанна больше не обижалась из-за прозвища «принцесса», особенно когда он произносил его таким мягким и нежным голосом. Частенько, она буквально мурлыкала, когда Джеб так её называл.

Повернув к нему весёлое лицо, она сказала:

– Знаю, но там появились бутоны, и могу поклясться, что вчера их не было.

Он подошёл к вопросу со всей серьёзностью:

– Ну, не уверен насчёт конкретно этих, но бутонов действительно стало больше с прошлого раза, когда я на них смотрел… недели две назад.

Роксанна взяла Джеба за руку и подставила лицо зимнему солнцу.

– Боже! Какой прекрасный день. Небо такое голубое, деревья такие зелёные. И всё невероятно яркое. Нигде такого не видела!

– А ты не предвзята? – спросил он ласково.

– Вот уж нет.

Отпустив собак шнырять окрест, любовники не спеша прогуливались. Это вошло у них в привычку при благоприятной погоде.

Они шагали по тропинке, которая была когда-то оживлённой улицей, проложенной лет тридцать-сорок назад, и Джеб поинтересовался:

– Так сколько ты говоришь, купила земли?

– Участок в квадратную милю. Шестьсот сорок акров. – Роксанна огляделась, улыбка на её лице и размах рук стали шире. – И это всё моё. Собственное. Моё!

– Итак, мадам-землевладелица, и что ты собираешься с этой землёй делать?

Они поднимались по крутому участку дороги. Природа хорошенько позаботилась о её разрушении. Оставшееся покрытие было изъязвлено за годы бурь и то тут, то там раскрошилось. Где бы они ни шли, по сторонам выстраивались ели и сосны в десяток футов высотой, некоторые росли прямо посередине дороги, и, конечно же, попадались неизменные заросли толокнянки, земляничных деревьев и жимолости.

Пройдя между маленькими ёлками, проведя рукой по мягким зелёным иголкам, Роксанна призналась:

– Пока не знаю. – Гримаса вышла невесёлой. – Определённо, не пасти скот, не разводить лошадей, если только парочку. – Она обвела взглядом открывающийся вид. – Кусок земли огромный, но не слишком удобный. У меня есть кой-какие соображения, но ничего конкретного.

– Хочешь поделиться?

Она провела губами по его щеке.

– Я всем делюсь с тобой.

Его губы чувственно изогнулись, Джеб прижал её к себе и проворковал:

– Действительно. Хочешь и этим поделиться?

Роксанна хихикнула и оттолкнула его.

– Как бы ни так. Разве что избранными идеями по поводу этого владения.

Рука об руку парочка шагала по ухабистой дороге.

– Я думала, как использовать теплицы. – Джеб приподнял бровь, и она ущипнула его за руку. – И не для того, как ты мерзко предположил однажды, чтобы выращивать марихуану. Через несколько недель собираюсь поговорить с местными флористами, и определиться, смогу ли я занять место на рынке со своими цветами. Постараюсь вырастить побольше экзотических цветов, фруктов, виноград и растений, из которой делают букеты. Небольшое дело, но достаточное, чтобы получить с него доход и занять своё время. Последние месяцы были замечательными, но представить не могу себя без работы.

– Ты знаешь хоть что-нибудь о разведении цветов? – Лицо Джеба выражало сомнение.

Роксанна понурилась.

– Не для продажи. Но садоводство – это у нас семейное, а моя квартира в Нью-Йорке была похожа на джунгли. Ясплошь заставила её растениями. Даже на окне был ящик. Люблю, когда всё растёт, и для меня нет ничего приятнее, чем запустить руки в хорошую землю.