Тайная жизнь Лиззи Джордан

Даже погода была на моей стороне. За окном Лондон уже купался в ранних лучах солнца нового прекрасного дня. Небо над нами было нежно-голубое, но с горсткой пушистых облаков. Пока Брайан спал, я поднялась в сад на крыше и порадовалась теплу. Немногочисленные растения, не избалованные Харриет, медленно поворачивали листья к солнцу. Я сорвала с разросшегося нестриженого куста розовый бутон, отнесла на кухню, поставила ее в подставку для яйца, налив в нее воды, — все это для того, чтобы украсить поднос с завтраком для Брайана. О жизнь, прекраснее цветка! — подумала я в поэтическом настроении, готовя тост. На этот раз в красивом тостере.

Но Брайан встал, прежде чем я успела отнести ему поднос. Он шел по натертому паркету гостиной Харриет, откидывая челку с глаз и, казалось, вот-вот за кадром раздастся текст рекламы нового растворимого кофе. Это было прекрасно. Снимок из красивой жизни, к которой я всегда стремилась. Мы робко улыбнулись друг другу над барной стойкой, словно это была наша самая первая ночь.

— Я хотела принести тебе завтрак в постель, — сказала я.

— Я думаю, мы должны туда вернуться, — сказал он, беря мою руку и целуя ладонь. — Ты так прекрасна утром.

Я с благодарностью приняла комплимент. Не надо ему знать, что я добрых полчаса реставрировала лицо в ванной до того, как он проснулся.

— Давай, пошли, — сказал он, взял меня за руку и отвел в спальню. Завтрак остался не съеденным до обеда.

— Надо позвонить Мэри, — сказал Брайан, когда мы наконец доели тост. К тому времени он стал холодным и черствым. Таким же, как тосты в колледже.

Брайан застал меня врасплох. Я-то надеялась, что он уже забыл о нашей старой подруге.

— Я не могу приехать в Лондон и не повидать Мэри, — продолжил он. — Я бы очень обиделся, если бы узнал, что она приезжала в Штаты и не увиделась со мной.

Он снял трубку телефона — имитации старинного аппарата на столике у кровати Харриет. — Какой у нее номер?

Я подумала, могу ли я притвориться, что у меня его нет. Но я знала, что Брайану достаточно посмотреть в телефонный справочник и там, конечно же, будет телефон Мэри. Черт ее побери. Я быстро сказала номер, и Брайн набрал его.

— Будем надеяться, что она дома, — сказал он мне.

«Уйди, — молча молила я. — Уйди». Но она была дома.

— Брайан! Дорогой!

Брайан держал трубку между нами, поэтому я тоже слышала приветственные крики Мэри.

— Как тебе новая квартира Лиззи? — были ее первые слова.

— Здорово. Очень красиво. Мне так хорошо здесь. Но я думаю, что нельзя быть в Англии и не повидать тебя. Лиз тоже так считает. Нам надо снова встретиться. Соберемся старой компанией.

— Отличная идея! — сказала она. Еще бы.

— Может, сегодня? Если ты не очень занята. Занята, молила я. Она всегда была очень занята, когда я звонила и хотела увидеться с ней, но…

— Я всегда свободна для тебя, Брайан, — ответила она кокетливо. — В любом случае, ты знаешь, я брошу все ради своих друзей.

Вот корова. Мне совсем так не показалось, когда я попросила ее помочь.

— Знаешь что, — взволнованно сказала она. — Я устрою для вас вечеринку. Небольшую вечеринку. Конечно, у меня не такая роскошная квартира, как у Лиззи, — проговорила она сладким голосом. — Но я уверена, что смогу усадить четверых за мой кухонный столик.

— Прекрасно, — радостно согласился Брайан.

— Ты готова, Лиз? — прокричала Мэри уже мне.

— Конечно, — ответила я.

Брайан передал мне телефон, чтобы я могла обо всем договориться. Встреча была назначена на семь.

— Ты не против, чтобы встретиться сегодня у меня, Лиззи? — спросила Мэри.

Я пробурчала свое согласие.

— Ты должна надеть свое замечательное белое платье. Ты знаешь какое.

Конечно, я знала. Естественно, ведь она сама мне его одолжила.

— Как приятно, что Мэри взяла на себя все хлопоты, чтобы пригласить нас на обед, — сказал Брайан, когда она наконец повесила трубку.

Я кивнула. Это действительно было любезно с ее стороны, и я бы признала это, если бы могла быть честной с собой. Я, эгоистка, надеялась, что мы проведем с Брайаном четыре дня вдвоем. Ее он тоже не видел шесть лет. Я не должна ревновать к тому, что она проведет вечер в его компании, где я буду в качестве сопровождающей. Да и мне лучше провести вечер у Мэри. Во всяком случае, моя кредитная карточка отдохнет. Идея была неплохая.

Платье, которое Мэри предложила мне надеть, было особенно шикарным. Она утверждала, что оно от Версаче, хотя этикетка отсутствовала, и я не могла проверить, правда ли это. Как бы то ни было, но платье было очень красивым. Наверно, самым красивым платьем в моей жизни. Прямое, из блестящего белого жатого шелка, с отделкой из прозрачного и золотистого бисера. Чувствовала я себя в нем так, словно я шла на вручение «Оскара», а не к Мэри на спагетти с «кьянти». Правда, на этот раз Мэри готовила что-то особенное.

По дороге к Мэри Брайан вспоминал, как когда-то она сготовила ужасные спагетти, — в старом чайнике, посреди забитой мусором кладовки, служившей временной кухней студентов общежития. Но когда незнакомый юноша в модной белой рубахе и черной «бабочке» открыл нам дверь в ее квартиру, я поняла — рагу нам в этот вечер точно не подадут.

Стоял август, но было необычно жарко для Англии, но Мэри все равно зажгла камин (газовая горелка, поскольку дом стоял в «разрешенной» зоне) — последний штрих к атмосфере, которую она создавала весь день с помощью своей чековой книжки. Она стояла у камина и смотрела на пламя, словно пыталась прочесть в нем особое предзнаменование. Когда мы вошли, она бесконечно медленно обернулась к нам, я мысленно прокляла ее за этот спектакль. Она проделывала это, когда мы еще учились в колледже. Перед приходом человека, который ей нравился, она бесконечно долго тренировалась у себя в комнате. Она говорила о необходимости эффектного появления, но не гостя, а самой хозяйки. И надо сказать, что в тот вечер все было значительно эффектней, чем в тот раз, когда она сидела полуголая на большой подушке, а на заднем плане sotto voce [37] играли «The Doors».

Если я думала, что одолженное мне платье великолепно, то теперь мне стало ясно, что Мэри отдала мне самые плохие вещи. На ней было красное платье с таким вырезом на спине, что он доходил почти до трусов (разумеется, их не было видно). Довершала шедевр совершенства длинная нитка жемчуга, завязанная узлом и свисающая от лопаток до талии.

Я нервно переводила взгляд со спины Мэри на Брайана и обратно. Рот Брайана был слегка приоткрыт. Когда я посмотрела на него, он улыбнулся мне так, как будто я застала его с пальцем в носу.

Наконец Мэри повернулась.

— Я не слышала, как вы вошли, — сказала она.

— Понятно, — пробормотала я.

— Брайан, — заворковала Мэри и двинулась к нему, раскрыв объятья. — Как долго. — Она обняла его энергичной медвежьей хваткой и через его плечо глянула на меня волком. — Я так рада, что ты приехал. Замечательно выглядишь. Ты тоже хорошо выглядишь, Лиз. Это «Армани»?

— «Версаче», — поправила я эту корову.

Мэри на мгновение ослабила свою хватку боа-констриктора и, держа Брайана на расстоянии вытянутой руки, стала внимательно разглядывать его.

— Не могу поверить, что ты действительно здесь, — проговорила она почти шепотом.

Брайан потрогал рукой свой галстук — нервно, как мне показалось. Я подумала, что он даже не очень уверен, что разговаривает с тем же человеком. Насколько я помнила, когда он в последний раз ее видел. Мэри несмотря на лето носила огромное страшное черное пальто, доходившее ей до пят, и походила на грязного бомжа. Он совершенно точно никогда не видел натурального цвета ее волос.

— Ты… ты изменилась, — произнес он заикаясь.

— Я знаю, — сказала она, широко улыбнувшись и не сомневаясь, что изменилась в лучшую сторону. — А вот ты не изменился. Все такой же стройный? Занимаешься спортом?

— У меня просто нет на это времени, но все равно спасибо. Э-э, а ты?